реже, но, попробовав местное рагу странноватого цвета, хотелось проблеваться в ближайшее ведро. Что, собственно, и сделал Кейран, только отошел для этого в уборную, незаметно зажимая рот. Грей надеялся, что его не выгонят и не казнят за это.
Люди в таверне тоже были подозрительные. Грею казалось, что там найдется хоть кто-то из недавно пришедших, но, судя по всему, всех неугодных уже отсеяли и сожгли, потому что это единогласное восхваление Целителя и Благодетеля (того самого Демона, принимающего облик Божества) выглядело искренним. Грей понял, что язык нужно держать за зубами, даже когда думаешь, что находишься один, потому что им ничего не стоит сразу доложить вышестоящим.
Пугало то, что местные считали все это нормой. Грейден понимал, что после Инкурсии люди могли окончательно отчаяться, им нужно было верить во что-то ради своего спасения, но все равно то, что весь город составляли слепые фанатики, напрягало. И поражало то, что это маленькое государство существовало так долго, и никто не доложил его высочеству принцу об этом.
«Может, не успели со всеми делами. Или попросту не смогли выбраться отсюда». Грей посмотрел в ту сторону, где находился Алтарь, и закрыл занавеску. Он тяжело прохромал к постели и так же тяжело опустился на нее. Тело горело от боли, правая сторона начинала неметь, и Грей надеялся поскорее провалиться в сон. Вторую ночь подряд без сна в свои тридцать он вряд ли осилит, это не зубрежка по молодости, где можно было поспать пару часов за три дня и не чувствовать себя помятой грушей.
От наволочки пахло свежим воздухом и едва различимо какими-то травами. Грей нахмурился – пахло приятно, но запах казался знакомым. Мастер вдохнул глубже – вытяжка из чертополоха. Такими обычно любили обрабатывать свои одежды Мастера, замачивая ткани после стирки, – запах отпугивал Демонов, Грехов и прочую нечисть. Грей усмехнулся – постельное белье Фергус бы тоже не оценил на десять баллов.
Мастер закрыл глаза, пережидая вспышки боли. Он надеялся, что после сна будет чувствовать себя хоть немного лучше, но как же не хватало эликсиров.
Как будто снова вернулся в пору учебы, где не знал всех тонкостей и тащился по коридорам через силу, только бы дойти до кабинета.
С этими неспокойными мыслями Грей уснул.
* * *
Восемнадцать лет назад
Грейден не привык говорить о боли. Знал, что учитель будет опять недоволен и его раздражение будет резать сильнее самого острого лезвия. Куда лучше было бы снова промолчать, зарыть все в себе и переждать, как всегда он делал.
Мальчишка лежал в своей кровати, слушая бесконечный поток дождя за окном. Тяжелые капли барабанили по железному карнизу, и Грей полностью сконцентрировался на этом шуме, чтобы не думать о боли, которая сковала всю правую сторону тела.
Он стиснул зубы в молчаливой злобе, попытался зажмуриться, но его слушалась лишь левая часть, будто кто-то с насмешкой оторвал от него половину и заставил жить с этим.
– Ты говорил, что он особенный! – Грейден услышал голос учителя за дверью. В мягкой тишине он прозвучал настолько внезапно, что мальчик содрогнулся от неожиданности.
В тонкой полоске света под дверью были видны ботинки учителя.
– Не кричи, – новый незнакомый голос наполнил дождливую ночь запахом тайны. – Где он сейчас? – этот голос, мягкий и уверенный одновременно, как шелест ползущей змеи по опавшим листьям.
– Спит, – раздраженно выплюнул учитель, и Грей физически ощутил, как он указал в сторону двери его комнаты.
Тень незнакомых ног мелькнула в полоске света, дверная ручка провернулась, и Грейден мгновенно закрыл глаза, делая вид, что спит. Он не видел того, кто зашел, но почувствовал его взгляд на себе.
Помещение заполонил запах дождя и мокрой улицы, и еще чего-то очень знакомого, но Грей так и не смог понять, чего именно, потому что незнакомец закрыл дверь, перерезая нити ощущений, оставляя его наедине с дождем и собственной болью.
– Ты не помог ему? Я же дал тебе рецепты, чтобы он избавился от боли. Я ее чувствую, – говорил почти шепотом незнакомец, но от этого тона у Грея пробежали мурашки по затылку.
– Думаешь, я не пытался? Мне надоело нянчиться с ним. Ты сказал, что он особенный! – слова учителя хлестко ударили Грея, вытравливая из сердца было наклюнувшиеся ростки привязанности.
– Ты сам знаешь, кто он такой, поэтому прекрати жаловаться. Ты просто должен обучить его, направить силу в нужное нам русло.
Учитель замолчал на какое-то время, и Грейден поймал себя на мысли, что почти забыл о боли, жадно ловя каждое слово. Он не знал, что хотел услышать, но предчувствовал, что ничего из этого ему не понравится, и все равно хотел знать все. Тьма вокруг мягко поедала тени, кралась вдоль низких потолков и путалась в занавесках, ускользая к мокрому от дождя стеклу.
– Он бездарность. Не может запомнить простейших формул, не говоря о том, чтобы ровно чертить знаки. Это ошибка. Ошибка… – учитель не успел закончить фразу. На пол с грохотом рухнуло что-то тяжелое, стены квартиры вздрогнули, и с гвоздя в стене в комнате Грея свалилась убогая картина, тяжело ударяясь о ковер.
Кривясь от боли, Грей вскочил с дивана и уже через несколько мгновений распахнул дверь. Посреди коридора стоял учитель, недовольно пиная упавшее снаряжение.
– Что случилось? – обеспокоенно спросил Грей, пытаясь понять, куда делся незнакомец.
– Раскидал тут все! Теперь натыкаюсь. Устроил в доме бес знает что! – рявкнул в ответ учитель.
Он поднял голову, чтобы продолжить ругать нерадивого ученика, и Грей ощутил нереальное чувство ненависти, которое окутывало его сердце и голову и ледяной волной скапливалось на кончиках пальцев.
Учитель в ужасе распахнул красные от недосыпа глаза, и слова застряли у него в глотке. Он смотрел куда-то за плечо Грея, вглубь комнаты, с таким лицом, будто увидел призрак своей покойной матери. Мальчишка обернулся, но в тусклом свете камина плясали лишь тени по старым обоям.
Дождь продолжал стучать в окна. В сковавшем тело напряжении Грей чувствовал нечто потустороннее, что-то чужое, присутствовавшее в их квартире. Оно дышало морозом в затылок и вызывало табун мурашек по голым щиколоткам и локтям, пробираясь длинными пальцами в самое сердце.
Грей осторожно сглотнул вязкую слюну. Он снова посмотрел на учителя, ожидая ответов, но тот выглядел бледным и потрясенным.
– Ложись спать, – через силу выдавил мужчина, стремительно пошел прочь и заперся у себя в комнате.
С хлопком двери странное напряжение вокруг рассеялось как по мановению