Глава 29
У входной двери Александра Владимировна помедлила. Она будто подсознательно не хотела возвращаться домой, в мир детского плача и разбросанных повсюду игрушек. Двое малышей стали для неё настоящим испытанием, хотя женщина возвращалась с работы лишь поздно вечером, а уходила рано утром. Ночные побудки давались ей тяжело. Старшая Лазарева уже забыла, когда высыпалась.
Тяжело вздохнув, она отперла дверь. На удивление, было тихо. Александра Владимировна сбросила туфли, сняла пальто, пошлёпала к гостиной, по пути споткнувшись о пару пёстрых детских машинок, чертыхнулась. Она мечтала выпить горячего чая в полной тишине, положить голову на подушку и больше ни о чём не думать. На работе и без того хватало забот. Александра Владимировна вознамерилась снова завести разговор о няне.
Тишина была странной, словно затишье перед бурей, ни детской возни, ни звуков посуды с кухни. Лазарева посмотрела на часы: почти десять. «Должно быть, дети спят, — подумала она. — Надолго ли?»
Посреди комнаты в кресле сидела Аня, шевеля ногой двойную детскую качалку. Руки она сложила на груди, а выражение её лица не предвещало милой беседы.
Александра Владимировна приблизилась к детям. Те мирно спали. За шесть месяцев они подросли, сделались пухлыми и розовощёкими, неотличимыми от обычных детей. Только тёмные как ночь глаза выделяли двойняшек. Маленький Максим во сне положил руку на сестру.
Аня смотрела в упор на мать.
— Мама, надо поговорить, — злым шёпотом выдала она и поднялась с кресла.
Александра Владимировна пошла за ней на кухню.
Аня начала без предисловий:
— Почему ты мне не сказала?!
— Что? — устало уточнила мать, прикрыв за собой дверь.
Ей казалось, что стоит детской качалке остановить движение, и малыши проснутся. Но было тихо.
— Что будет экспедиция на Гизу.
— Да, будет, — не стала отпираться Александра Владимировна. — Как ты узнала? В моём компьютере рылась?
— Несложно догадаться. Сколько ты меня расспрашивала про кристаллы.
Александра Владимировна опустилась на кухонный стул. Разболелась голова.
— Только я думала, что для исследования. А тут уже и экспедицию готовят, — зло продолжала дочь.
— Аня, рыться в моих документах — подсудное дело.
— Успокойся, не знаю я пароли. Один из твоих лаборантов недавно звонил.
Александра Владимировна вспомнила, как полчаса назад сидела на лавочке в сквере, не желая сразу идти домой. Она выругалась про себя. «Только не мог никто ничего сказать», — подумала Лазарева.
Аня перебила ход её мысли.
— Догадалась. Не глупая.
И Александра Владимировна поняла, что её подловила собственная дочь.
«Ничего она не знала и знать не могла. А я, старая дура, с ходу всё подтвердила. Ладно, что толку скрывать?»
— Не сказала, чтобы рану не бередить, не беспокоить. Что теперь? Да, готовится. Полетит или нет, рано говорить, — произнесла Александра Владимировна, хотя уже знала, что экспедиция полетит, слишком важным оказался минерал.
— Мама, я должна быть в экспедиции, — уверенно заявила Аня.
Старшая Лазарева ожидала этого и боялась. Её охватило раздражение. Она вспомнила чувство ужаса и бесконечной пустоты в тот миг, когда дочь пропала.
— Нет. Я тебя никуда больше не отпущу, — выдала Александра Владимировна, не успев подумать.
— Мама, как ты не понимаешь?! — Аня сорвалась на крик.
— А дети? Ты подумала?
— Мама, я знаю, ты можешь всё устроить.
— Нет! Никаких больше дальних перелётов, никаких станций! Забудь! — Александра Владимировна тоже перешла на крик.
— Я так не могу, мне надо знать, что с ним, жив ли он, увидеть хотя бы раз, — умоляюще проговорила Аня.
— Перестань! И думать забудь!
За стеной раздалось хныканье.
Александра Владимировна с укоризной посмотрела на дочь. Та не сдвинулась с места.
— Я просто умру, понимаешь? Если упущу возможность вернуться, никогда тебя не прощу, — выплюнула слова Аня.
Хныканье перешло в плач. Александра Владимировна чертыхнулась и пошла к детям. Аня двинулась следом.
Старшая Лазарева взяла на руки плачущую Алису, принялась успокаивать. Аня взяла Максима, хотя тот и не плакал.
— С чего ты взяла, что он жив? — спросила Александра Владимировна, укачивая ребёнка.
— Он сильный, очень сильный.
— Может, его забрали свои? — резонно заметила мать.
— Может. — Аня понесла малыша к кроватке у окна, уложила и шёпотом добавила: — Или он до сих пор там, совсем один. Он ведь даже не знает, что стал отцом.
Александра Владимировна передала ей малышку. Та всё ещё хныкала, не желая засыпать.
— Аня, так это к лучшему, что не знает. Представь, каково это? Знать и понимать, что никогда не увидишь, никогда не будешь вместе.
— Почему никогда? — вскипела дочь.
Малышка на её руках утихла, будто испугавшись.
— У человека и дракона нет будущего, — спокойно объяснила мать.
«Почему?» — читался вопрос в глазах Ани.
— Любые отношения кончатся тем, что одного из вас убьют, — продолжила Александра Владимировна. — Идёт война. Ты забыла? Как, по-твоему, пройдёт ваша встреча, если он ещё жив?
Аня раскрыла рот, чтобы выдать очередную тираду. Брови её сошлись на переносице. Глаза влажно блестели. Светлые волосы выбились из пучка и обрамляли упрямое лицо.
Александра Владимировна не дала ей возможности выговориться.
— Я скажу, как всё будет, — перебила она. — Команда застрелит твоего дракона, вот и всё. С чего ты вообще взяла, что он жив? Сколько месяцев прошло? Уж полтора года скоро.
От громких звуков Максим завозился в кроватке.
Аня, понизив тон, упрямо проговорила:
— Я что-нибудь придумаю. Найду выход. Только помоги, устрой в экспедицию. Мама, умоляю.
— Нет, — холодно отрезала Александра Владимировна.
Ей казалось невозможным отпустить дочь ещё хоть куда-то после всего, что случилось.
* * *
Каждый день после того разговора Аня вновь бралась за своё, то уговаривая мать ласково, то устраивая скандалы и истерики. Александра Владимировна не знала, что делать и как себя вести. В минуты спора она вспоминала свою мать и горько жалела, что той уже нет в живых.