аппарате, особенно в городе Биробиджане, в котором процент евреев среди населения значительно выше, чем в области в целом.
4. ЕВРЕЙСКАЯ КУЛЬТУРНАЯ ЖИЗНЬ В БИРОБИДЖАНЕ
Скромные итоги еврейской колонизации Биробиджана уже сами по себе предопределяли, что еврейская культурная жизнь в ЕАО не может получить широкого развития.
Основа для развития еврейской культуры в Биробиджане, казалось, первоначально была создана: еврейский язык (идиш) был признан в Биробиджане равноправным с русским еще до объявления Биробиджана Еврейской автономной областью. Или вернее: еврейский язык был объявлен равноправным с русским языком, но никогда фактически этим равноправием не пользовался. Внешне равноправие еврейского и русского языков нашло свое выражение в том, что при переименовании станции Тихонькая в город Биробиджан название станции на вокзале было обозначено по-русски и по-еврейски и на углах улиц в городе названия их тоже обозначались на двух языках. После объявления ЕАО значение еврейского языка формально даже выросло. Была сделана попытка признать еврейский язык обязательным языком делопроизводства во всех советских учреждениях области. Это был несомненный бюрократический перегиб. В области, где евреи составляли лишь меньшинство населения, тем более лишь скромное меньшинство, объявление еврейского языка обязательным языком делопроизводства явно не имело оправдания, да и не могло иметь успеха. Что было возможно и необходимо — особенно ввиду намечавшегося большого притока евреев-переселенцев — это обеспечить обслуживание евреев-переселенцев в государственных и общественных учреждениях на еврейском языке. Но для этого совсем не было необходимости объявлять употребление еврейского языка общеобязательным.
Но постановление об обязательности еврейского языка, по-видимому, никогда и не принималось всерьез. Приведу здесь выдержку из корреспонденции из Биробиджана в «Эмес» от 8-го августа 1936 г.:
«Заведующий финотделом тов. Левицкий имел столкновение со своим сотрудником, который сдал в печать официальное сообщение в обе биробиджанские газеты (еврейскую и русскую). Тов. Левицкий считает, что надо было печатать только в русской газете, так как еврейская газета не носит официального характера...
Из 15 еврейских колхозов в области только два ведут свое делопроизводство по-еврейски. В ряде промысловых кооперативов работа ведется по-русски. Даже в техникуме по механизации сельского хозяйства все специальные предметы преподаются по-русски.
Мы знаем о целом ряде ответственных работников, что они выступают на собраниях еврейских трудящихся не иначе, как по-русски... Мы могли бы привести ряд примеров деятелей, которые друг с другом говорят по-еврейски, но выступать — выступают по-русски.
Ведь известно, что в ЕАО еврейский язык это государственный язык. Но этого не хотят знать многие работники в области, как, например, тов. Дикштейн, секретарь биробиджанского горкома партии, тов. Певзнер, член президиума облисполкома, как упомянутый уже выше тов. Левицкий и др.».
В другой, особенно пространной корреспонденции из Биробиджана в «Эмес» от 2-го апреля 1937 года мы читаем:
«Еще в сентябре 1935 года обком партии и президиум облисполкома опубликовали постановление о переводе на еврейский язык делопроизводства промысловых кооперативов, Биробиджанского горсовета и еврейских сельсоветов. Согласно этому постановлению, облисполком должен был вести по-еврейски всю переписку, протоколы и постановления президиума. Аналогичные постановления принимались и позже, в 1936 году, но что же происходит в действительности?
Несколько дней назад одна биробиджанская организация внесла предложение в президиум облисполкома по-еврейски. Сотрудница секретариата облисполкома вертела документ на все лады и не могла понять, что он значит: она абсолютно не владеет еврейским языком...
Все, кто приходят к председателю облисполкома или его заместителю, обращаются все к той же секретарше, не знающей ни слова по-еврейски. Это «образец» обслуживания посетителей Совета на их родном языке. Само собой понятно, что и в отделах облисполкома еврейские посетители не обслуживаются на их родном языке (в земотделе, в отделе здравоохранения).
Большинство ответственных работников облисполкома не только не ценят огромного политического значения обслуживания трудящихся на их родном языке, но относятся к этому вопросу с известным пренебрежением. Например, заведующий облздравотделом тов. Гуртовой, говорящий по-еврейски, считает необходимым разговаривать с посетителями и отвечать им только по-русски. Заведующий финансовым отделом тов. Левицкий ‘принципиально’ не говорит по-еврейски, хотя он плохо говорит по-русски... Земотдел ЕАО забыл, что в области имеются еврейские колхозы. Переписка с еврейскими колхозами ведется Земотделом исключительно по-русски. Делопроизводство еврейских колхозов ведется по-русски».
Корреспондент «Эмес» сообщает далее, что в Биробиджане были организованы курсы для советских служащих по изучению еврейского языка, но «эти кружки уже большей частью распались».
Среди вопросов еврейской культурной жизни исключительное значение имеет, конечно, вопрос о школе. Сводных данных о развитии еврейской школы в Биробиджане никогда опубликовано не было, но из отдельных сообщений в еврейской печати можно составить себе общее представление об этом развитии. Лещинский собрал в своей уже цитировавшейся книге эти сообщения. Привожу их в сжатом виде:
В «Эмес» от 1б-го декабря 1932 года сообщалось, что в городе Биробиджане к этому времени еще не было ни одной еврейской школы. В провинции, однако, еврейская школа уже делала первые робкие шаги. «Эмес» от 9-го июня 1935 года сообщила, что в 1931/32 году, т. е. в четвертую зиму после начала еврейского переселения в Биробиджан, в школах с еврейским языком преподавания обучалось 250 детей. В 1932/33 году число еврейских школьных «комплектов» (т. е., по-видимому, классов) достигло 36, в 1934/35 году, т. е. через два года, 65 с 1.114 учащимися и в 1935/36 году число школьных «комплектов» должно было предположительно достигнуть 92. Для 1938 года общее число школ в ЕАО показано в харьковском «Штерн» (от 10-го января 1939 года) равным ИЗ с 15.834 учащимися, среди них общее число еврейских школ достигало 25, т. е. число «комплектов», может быть, достигало 150 или больше (но число учащихся в еврейских школах при этом показано не было, что заставляет думать, что число это было непропорционально низко). — Но и эти еврейские школы просуществовали недолго; в годы войны, как это будет еще показано, все это исчезло.
1936-1938 годы были годами наивысшего развития еврейской школы в ЕАО, если оставаться строго в области чисто количественных критериев, и, вероятно, 1937 год был высшей точкой этого развития. Качественно уже в эти годы начался резкий упадок еврейской школы в ЕАО, связанный с начавшейся во второй половине 1936 года большой чисткой, проводившейся в ЕАО с исключительной энергией.
Большая чистка была воспринята в ЕАО особенно болезненно еще и потому, что два с небольшим года от провозглашения ЕАО до начала большой чистки были в еврейской среде годами расцвета Биробиджанских иллюзий, иллюзий о превращении ЕАО в еврейский культурный центр, расширяющий свое влияние далеко за пределы области и становящийся национальным культурным центром для всего советского