вылечит его раны.
– Раны?
Альва глянула косо.
– Ах. Ты не знаешь, откуда они?
Дева ответила смехом, вызывая желание ее стукнуть. Я сдула челку, чтобы успокоиться, прищурилась. И неожиданно ответила:
– Ты тоже не знаешь, хватит врать!
Альва подавалась смехом, поморщилась. И протянула недовольно:
– Мужчины порой такие скрытные, правда? Ладно, ты права, я не знаю. Эйтри так и не сказал, как я его не…упрашивала.
Я промолчала, размышляя, не пора ли поискать другого собеседника.
– Я слышала, ты из Гараскона? Я бывала там со своим мужем. Красивый город, хотя и не сравнится с великолепием Аурольхолла. Впрочем… Ничто не сравнится с великолепием Аурольхолла.
В голосе девушки скользнула невыносимая тоска, и на миг мне стало ее жаль. Хотя она ведь сама виновата в своей судьбе.
– Ты видела Аурольхолл?
Я мотнула головой, но девушка на меня и не смотрела. Она снова уставилась на работающих мужчин.
– Конечно, не видела. Его снежные вершины и алмазные башни невозможно забыть. Вот и он не смог. – Короткий злой кивок на смеющегося у воды Эйтри. – Думаешь, он выбрал меня? О нет. Всего лишь Аурольхолл, из которого его изгнали. И который все еще зовет его.
– Зачем ты мне это говоришь? – мне стало неудобно. Словно передо мной вывернули короб с чужим бельем.
– Мы можем подружиться. Помочь друг другу. – Альва вдруг качнулась ко мне и встала близко-близко, заглядывая в глаза.
– И за что же такое доверие? – дружить с Альвой мне совершенно не хотелось.
– За то, что утопила хёггкар Вермана, – усмехнулась дева.
Я подняла брови.
– Кажется, он тебя спас.
– Лишь затем, чтобы продать подороже! Не сомневайся, за свою жизнь я расплатилась сполна! Но и я не так проста. И сумела многое выведать у мерзавца Вермана. Мужчины так падки на лесть и девичью ласку!
Она тихо рассмеялась, облизывая губы, и на миг стала похожа на хищного зверька.
– Прежде чем Верман продал меня, я успела разузнать об этом месте. И его обитателях.
– И что же ты узнала? – насторожилась я.
– Многое, – растягивая слова, протянула дева. – Точно больше, чем ты. Ты ведь совсем не умеешь улыбаться и узнавать мужские секреты, ведь так? Только и можешь, что рычать, да еще болтаться в холодной воде и рисковать своей жизнью за щепоть пепла. Вот же глупая дева.
Я развернулась к Альве, размышляя, а не двинуть ли красавице кулаком в нос. Но увы, это будет отличным подтверждением сказанного.
– Не злись. – Все-таки беловолосая дева умела быть очаровательной, особенно когда улыбалась. – Я лишь сказала правду. Ты ведешь себя как воин, но с мужчинами так нельзя. Иначе надо. Мы можем помочь друг другу. Обе пленницы, обе изгнанницы. Я знаю, чего ты хочешь. Сбежать! На этом берегу у меня много глаз!
Альва подмигнула, положила руку на мою ладонь, и я удивилась, ощутив тепло ее кожи. Глядя на Альву, казалось, что вся она соткана из снега.
– Ты поможешь мне, а я – тебе.
– Чем?
Острый бледный язык снова мелькнул между губ девы.
– Мы обе хотим оставить этот Проклятый Берег позади. И…отсюда есть другой путь. Путь и хёггкар, способный выдержать даже бурю. Хёггкар, которому не страшен кракен.
– Что?
Я окинула взглядом Последний Берег. О чем говорит эта бестия?
– И где же этот чудесный хёггкар? – Я сделала широкий жест рукой. – Что-то я вижу поблизости лишь дырявые посудины.
Дева придвинулась еще ближе, ее губы почти коснулись моего уха.
– Верман сказал, что он надежно спрятан. Но он близко! Скорее всего там, где его не увидят любопытные глаза. Ты должна узнать больше! Расспросить Шторм-хёгга!
– Я?
– Кто же еще? Я видела, как он на тебя смотрит! – прошептала девушка.
– Тебе показалось, – буркнула я, уже жалея, что ввязалась в этот разговор.
Альва презрительно рассмеялась.
– Греешь ему постель, так разузнай что-нибудь полезное!
Я развернулась и молча пошла прочь. Альва повисла на моей руке, не отпуская.
– Постой! Да стой же ты! Прости. Прости меня! Я не желала тебя обидеть. – Она прикусила губу и стала похожа на обиженного ребенка. – Мне одиноко здесь. Тяжко. И совсем не с кем поговорить. Кто поймет несчастную пленницу? Кто не осудит такую, как я?
Прекрасные голубые глаза наполнились слезами.
– Ты тоже меня осуждаешь, я вижу. Но я всего лишь пытаюсь выжить! Мир так жесток ко мне! Я лишь хочу жить, понимаешь? Мы могли бы стать подругами… Поговори со Шторм-хёггом, что тебе стоит? Узнай, где спрятан хёггкар!
– Да ничего он мне не скажет!
– Если будешь вести себя, как дурень Ирган, то точно ничего! – Альва испуганно оглянулась на пристань, где грянул новый гром мужского хохота. – Очаруй его. Обольсти. Ты дева, и он не отводит от тебя глаз! Воды потеплели, а это значит, даже такой, как Шторм, подвластен их чарам! Он выбрал тебя, так действуй! Узнай, где спрятан хёггкар. А остальное предоставь мне!
– Что – остальное?
– Ты же не думаешь, что мы справимся с хёггкаром вдвоем? – усмехнулась красавица. – Но это уже мои заботы, я знаю, что делать. Мужчинами легко управлять, если знаешь – как. На этом берегу полно тех, кто сделает все, что я пожелаю, за одну только ласку!
Эйтри повернулся в нашу сторону, приложил ладонь к глазам. И Альва обольстительно улыбнулась, помахала рукой. Кто-то из ильхов издал завистливый вздох.
Я перевела взгляд с девушки на пристань. А эта дева времени зря не теряет!
– Узнай, где спрятан хёггкар, Мира.
Я удивилась, что Альва знает мое имя.
– Сегодня полнолуние – лучшее время! Фьорды согрелись, воды теплые. Вокруг много хмеля и лунного серебра. В такие ночи мужчины становятся мягкими, словно теплый воск. И Шторм не устоит. Приласкай его и узнаешь все тайны.
– Хватит. Я не собираюсь его…с ним… – Вчерашний поцелуй обжег губы воспоминанием.
– Нет? Жаль, что он выбрал не меня…
Я отвернулась, но успела заметить усмешку Альвы.
– Ну что ж, тебе и не придется. Полнолуние все сделает за тебя. Эту ночь все ильхи проведут на берегу. Уж поверь, никто не уйдет на хёггкары, разве что совсем немощные старики! Но предвкушение наслаждения размягчает не меньше самих ласк. Вечером Шторм-хёгг будет здесь и будет пьян, как и все. Укрась свое лицо и тело, надень шелка. Стань водой. И узнай, где спрятан хёггкар, Мира!
– Эй, Брик, а ну, не вертись под ногами, – закричал Торферд, привлекая внимание к берегу.
Настил почти установили, широкое полотно уходило в воду и терялось на глубине. Они что, собираются катить в море бочки? Для чего все это?
– Шторм обещал, что в этом году я смогу остаться на Лунную ночь! – зазвенел от волнения голос Брика, и в ответ грянул мужской хохот.
– Мал еще! Подрасти!
– Мне почти двенадцать!
В ответ снова засмеялись. Я хотела услышать больше, но солнце заслонила фигура подошедшего Эйтри. Он все еще был в одних лишь штанах, и я отвела взгляд от худощавого, но великолепно сложенного тела. Желтый янтарь в его глазнице