откинулась?! – вдруг завизжала комендантша общежития на проходной.
– Э-э, – замешкался Болотаев, его прежний авторитет явно пошатнулся, да вдруг высокая Дада перегнулась через стойку и что-то сказала комендантше, что та в страхе отшатнулась.
Уже в лифте, когда они остались одни, Тота спросил:
– Что ты ей сказала?
– Да так. Это по-нашему, – уклонилась Дада. – Она тоже сидела, и я ей напомнила.
– А как ты узнала? – удивился Болотаев.
– Опыт, – чуточку улыбнулась Дада. – Грустный опыт.
– Всё позади, – без особого энтузиазма сказал Тота.
Беременная женщина, тем более Иноземцева, тем более в таком виде и состоянии, его и смущала, и угнетала, и тем не менее, хотя бы для приличия, он взял её за руку, даже хотел обнять, но отпрянул.
– Всё за свое, – зло фыркнул Тота, в рукаве Дады он обнаружил твердь металла. – Опять кого-то зарежешь?
– Надо будет – зарежу, – процедила она.
С первой минуты между ними возникло напряжение.
– Вот, располагайся, – уже в комнате говорил Тота. – Как видишь, я по-прежнему как аспирант живу… Ты перекуси, отдыхай. У меня две первые пары, опаздываю. – Он пулей выскочил.
После лекций Болотаев пошёл к знакомым – снова из-за Иноземцевой в долг просить. Потом ходил на рынок, как-никак, а у него теперь в комнате беременная женщина… Ему даже страшно к себе возвращаться, а другого выхода нет. И что он видит? Дада вылизала всё. Всё блестит. Чисто. Уют. Вкусно пахнет. А она спит. И не на его единственной кровати, а на полу, прислонив живот к батарее. Хотя он и пытался не шуметь, но Дада тут же проснулась.
– У вас здесь тепло, спокойно. – Она спросонья потянулась. – Давно я так не спала… С последней нашей встречи.
Как Тота уже знал, Иноземцева в совсем короткий срок могла в корне преображаться. Вот и теперь было видно, что она скинула с себя эту тюремную вонь и крысиный цвет.
– А где ты мясо взяла? – спросил Тота.
– К вашей комендантше на проходную спустилась. К тому же мне кое-что по-женски нужно было.
– Зачем? Так нельзя!
– Почему?! Мы с ней так, кое-что обтерли, а то ментам всё сольет.
– При чем тут менты?! – возмутился Болотаев. – И что это за жаргон?
– Простите, – глубоко выдохнула Дада, – я постараюсь более так не говорить и не поступать.
– Да уж, постарайся.
Хорошо покушав, Тота раздобрел:
– Вечером пойдем, надо тебе одежду купить.
– А можно я сама пойду?
– Ну а сможешь? – как гора с плеч. – Москва другой стала.
– Завтра разберусь. – За этот день Дада во всех отношениях преобразилась, и она уже справляется. – Тота, а вас теперь девушки не донимают?.. И кровать лишь одна. Неужто постарели?
– «Постарел», – обиделся Болотаев. – Ты не знаешь, что вокруг нас, чеченцев, творится. Здесь прессуют, в Чечне ещё хуже. За мать боюсь.
– А я в ваших глазах не чеченка? – неожиданно перебила Дада.
– Э-э, – замялся Тота. – Ну, почему… Давай спать. Тебе надо отдохнуть. – Он постарался уйти от ответа. Теперь их отношения носили совсем иной характер – меж ними был человечек.
Это обескураживало Болотаева.
– Так. Ты ложись на кровать, а я – на полу.
– Нет, – твердит Дада и во множественном числе говорит: – Нам удобнее и теплее у батареи, на полу.
– Я кровать к батарее подвину.
– Не надо… Мы втроем спокойно поместимся.
– А третий кто? – удивился Тота. – А-а. А сколько месяцев? – вдруг вырвалось у него, и он сам от этого вопроса смутился. И она оскорбилась, покраснела, а потом засмеялась: – Посчитайте сами!.. Но не надо так сильно переживать. Вы мне и так очень многое сделали, и я вам обузой не буду. Я уеду на Север.
– Давай спать, – теперь Тота её перебил.
– Давайте… Мы на зоне привыкли спать на очень узкой скамейке. Так что ложитесь, и вы нас даже не услышите.
Почти что так оно и получилось. Наутро Тота проснулся от заманчивых ароматов.
– Вот тебе деньги, – после отличного завтрака Болотаев дал ей триста долларов. – В валюте разбираешься?
– Только в этом на зоне и интерес.
– Тогда здесь рядом, на Ленинградке, торговый центр. Найди модуль 24 или 32, назови моё имя. Я им много помогал, может, и тебе они помогут.
– Это чеченцы?
– Нет… Впрочем, какая разница? – возмутился Тота.
– А как мне представиться? Невестой можно?
– Уже с животом? – злится Болотаев.
– Ладно, не волнуйтесь… не пойду я в ваши модули и ваш центр. Тут подсказали, есть китайская барахолка. Там всё дешево.
– Как знаешь. – Болотаев торопится. – Ключи оставишь на проходной. У меня – лекции.
В этот день Тота припозднился, были дела, а Дады в общежитии нет. Он уже стал волноваться, даже в темень окна вглядывался и хотел выйти, как услышал в коридоре шум. С морозной улицы, вся румяная и довольная, ввалилась Дада с какими-то баулами.
– Ну как я вам?! – Первым делом она закружилась перед хозяином. За эти пару дней она сильно преобразилась. Главное – блеск в глазах. – Вам нравится? – даже закокетничала Дада.