иномирового стиля борьбы.
— Движение, — поправил меня отец. — Все остальное уже частные и прикладные случаи.
— Тогда на выходных, пап? У меня тут надо экспресс-методом с институтом разобраться…
Папа вздохнул, выразительно посмотрел на маму. Та вздохнула в ответ.
— Ты же понимаешь, Имярек, в этом так называемом высшем образовании смысла куда меньше, чем кажется. Специалисты изучают проявления и свойства отдельных фрагментов печати вместо того, чтобы изучать саму печать и техники её начертания. В результате, стоит кому-то в управе отдать соответствующее распоряжение — локальные законы физики изменятся до неузнаваемости. При необходимости даже за пределы так называемого антропного принципа.
— Мам, тут сразу несколько причин. Во-первых, обидно бросать начатое не завершив. Это принципиальный момент. Прокачка силы духа, намерения и все такое. Но просто обидно. На иррациональном уровне.
Отец одобрительно хмыкнул. Мама постаралась скрыть улыбку, но ее выдавали глаза.
— Во-вторых, это все-таки знания и навыки работы с информацией. Пусть она даже имеет частное значение, но люди многого добились не благодаря магии, а сами. И я уверен, что многие методы обработки данных, которые изучаются по моей специальности, пригодятся и когда займусь изучением более достойных внимания знаний. А шишки и руку набить можно на том, что не столь важно и рискованно.
— Техника безопасности, — тихо прокомментировал отец. Мне оставалось согласно кивнуть.
— В-третьих, я еще молод и слаб в эзотерических искусствах. И останусь таким, даже форсировано развиваясь, еще несколько лет. А значит, все это время мне лучше не привлекать к себе лишнего внимания…
Тут мама все-таки хихикнула.
— Убедил, — махнул рукой отец.
— Вреда от диплома не будет, а положительные моменты ты озвучил. Спишем на молодежные увлечения или хобби.
Вот так и выворачивается жизнь наизнанку. То, что считалось подготовкой к взрослой жизни становится факультативом или развлечением, а былое хобби перерастает в неотложную потребность. Слово еще на языке такое крутится. Ага, вот… Массаракш!
После чая, чем-то напоминающего коктейль Роффе, мама согнала папу с его места и подсела поближе ко мне.
— Игра детская, но какая есть. Те навыки, которые ты сейчас начинаешь развивать, осваивались у нас на родине в младшем возрасте, аналогичном… трем или четырем земным годам. Ты, наверное, не помнишь, но мы тогда в неё тоже пробовали играть.
Я смутился. Воспоминания об играх с мамой были самыми ранними из сохранившихся в памяти. Может быть, как раз от того, что она невольно применяла ко мне свою магию.
— По очереди мы хлопаем в ладошки друг другу, себе, другой рукой, крест-накрест. И говорим волшебное слово…
— Абракадабра?
Приятно вспоминать детство и видеть перед собой молодое мамино лицо. Особенно когда она улыбается или смеется. На душе становится сразу так умиротворенно…
— Одно из самых простых и при этом важных волшебных слов, — торжественно произнесла мама.
— Короткое, но глубокое. Содержащее в себе такие тайны и сути, о которых я не вправе тебе рассказать.
Я замер в ожидании, затаил дыхание…
— Вот!
Она хлопнула меня по правой ладони.
— А теперь то же самое, но без волшебного слова. Ощути разницу!
И мне достался еще один хлопок. Здравствуй дзен-буддизм. Хлопок одной ладонью и ладушки. Веселая у меня семья, да только родителям достался сын-тугодум.
Упражнение на проявление свободной воли. Следовательно, если рассуждать логично, во время хлопка надо попытаться её изъявить. А волшебное слово нужно… чтобы запустить процесс? Воле нужна точка проявления?
Ну да, конечно! Это же воля. А “вот” — чистое указание, констатация, которая совпадает с хлопком и манифестирует свободную волю.
— Кажется, сообразил в чем фокус, но разницу еще не ощутил. Можно, одной рукой с волшебным словом, а другой… впустую?
Мама согласилась, и мы пару минут играли в ладушки по моим правилам. Посмотрел бы на нас кто со стороны: сидят люди на ночной кухне, хлопают друг друга, произносят одно-единственное слово и время от времени дружно смеются. Воистину, только совместные занятия идиотизмом могут указывать на настоящую душевную близость.
Разницу я все-таки ощутил. Не сразу, а спустя несколько раундов. Хлопок с волшебным словом воспринимался как-то… капитальнее.
Не сильнее и не больнее, а как-то… утвердительнее. Это было самое настоящее “вот”, сосредоточивающее внимание на моменте, на короткое время отсекающее всё постороннее и помещающее его куда-то на периферию субъективного восприятия.
Мы немного усложнили правила. Теперь я тоже попробовал сделать хлопок с использованием волшебного слова. А оно возьми да окажись намного сложнее, чем ожидалось.
Во-первых, хлопок сам по себе быстрый. Предыдущие удачные применения этого базового навыка требовали нескольких секунд сосредоточенного состояния. Более того, все это время с сидел и не шевелился. Только бормотал слова, которые мне подсказывала чиновница из управы или Росомаха. А тут приходилось мало того, что не медлить, но и самому активно действовать.
Во-вторых, сравнительно просто хлопнуть по маминой ладони и негромко произнести сакраментальное “Вот”. Это всего два действия, которые должны произойти синхронно. А когда их три?
Чаще всего выпадал именно волевой импульс — как наиболее непривычный. Однако, минут через десять у меня наконец почти получилось. Почти — это оттого, что я не успел сказать волшебное слово.
— Слова не обязательны, — успокоила меня мама. — Миром правит намерения. Безымянное — начало Неба и Земли. Обладающий именем — Отец всех вещей.
Цитату, чуть переиначенную в силу каких-то ведомых только маме причин, я конечно же узнал. Но продолжение игры мы перенесли на следующий раз. Было уже поздно и мне хотелось спать.
А когда пошел почистить зубы перед сном, произошло неожиданное. Пребывая в какой-то рассосредоточенности и обдумывая свои ощущения от ладушек, я повернул потянул ручку на себя, шагнул вперед и только тогда понял, что сработала трирь. Потому что позади меня возвышались на десятки метров суровые скалы, по левую и правую руку простирался пляж, а прямо передо мною шелестело своими волнами море. Так я впервые в жизни попал в бассейн родной квартиры. Вот.
Присев на удобный, наверняка для этого же и предназначенный камень, я задрал голову вверх. Небо. Чистое, безоблачное, звездное. Никаких потолков как в гостиной. Даже если там есть верхняя граница, её невооруженным глазом не определить. Но какой размах! Родители явно компенсировали тесноту нашей двушки дополнительными пространствами.
Я оглянулся и посмотрел на латунную ручку трири. Чем-то она напоминала материал, из которого был изготовлен болт авалонского ключа. Очевидно, подсознание во время игры в ладушки получило какую-то подсказку и открыло трирь без участия моей сознательной части.
А какую подсказку оно могло получить? Да ту же самую — навык вовремя и уместно приложить свободную волю к волшебному предмету. Вот