самелианин. Это их родовая особенность, с пространством работать. Подавляющее большинство местных меридианы использует или фазу, а трирь для них — роскошь и экзотика. И вообще, гражданство, если обойтись без коррупции, удел полнолетних особей. В метрополии такие как ты школу заканчивают. Среднюю причем. И затем две дюжины лет ходят в старшую.
— Хогвартс или какая-нибудь Магическая Академия?
— Скажешь тоже. Это для аристократов… а для тех, кто попроще, до категории Эйч включительно — только школа. Но это в метрополии. Здесь же, в пограничном захолустье только диаспора и спасает. Ну и мафия с военными время от времени.
— Мигранты, пограничье, управа… а можно хотя бы в сильно упрощенном виде, предложений на пять шесть описать окружающий мир? Ну, чтобы эти вот термины заняли подобающее место…
Медея тихо хихикнула.
— Первый серьезный вопрос, который задают новички: “Где я”. Сразу после философского “Что это”. Но на последний хрен ответишь простыми словами.
Я пригубил вина и приготовился слушать.
— Представь себе… средневековую крепость, — немного подумав начала Медея.
— В центре цитадель, кварталы знати, парки и все такое. Потом зажиточные горожане и всякий сброд. Где-то рыночная площадь и все такое — это нас не слишком сейчас интересует. А вот за трущобами у нас башни и крепостные стены.
За стенами — ров с водой и грязью. И потом расчищенное поле, за которым деревушки, трактиры для путешественников, опоздавших к ночному закрытию ворот или не желающих платить пошлину за проход. Так вот, если эту крепость сделать большой и многомерной, то мы живем в такой вот сторожевой башне. Точнее, в кирпиче из её стены.
То, что здесь наивно называют космосом — аналог крепостного рва, за которым… назовем это чистым небытием, чтобы не вводить новых понятий и не сердить почтенного францисканца с бритвой.
Башней рулит триумвират из военных, контрразведки и гражданской администрации. Формально все оформляется через управу, но по сути это лишь прикрытие для коррупции, контрабанды и шпионских игр. Иногда сюда пускают беженцев — типа на карантин. Их потомки затем пополняют трущобы или обслуживают военных.
А если какой набег извне, башня принимает на себя удар первой. Ангел трубит тревогу, снимается часть ограничений с печати, как в Откровении Иоанна Богослова, все местное человечество поступает на срочную службу безальтернативными добровольцами, военные распечатывают гарнизоны и поднимают легионы мертвецов…
Но, как правило, контрразведка отрабатывает хлеб и все ограничивается катаклизмом поменьше. Типа малого ледникового периода в шестнадцатом веке. Или мировой войной. Историю придумывают постфактум — это побочная задача печатников. А попутно они и астрофизику сочиняют, заразы. Но так, чтобы в случае чего все эти миллиарды световых лет стали бы для противника препятствием, которое его хоть ненадолго задержит.
— А задержит?
— А кто его знает. Наши войны на фоне размеров здешней крепости, слишком незначительны. Но поливерсум велик. Кто его знает, что там поодаль…
Я покрутил в голове образ. Вселенная с миллиардами галактик в качестве крепостного рва… Медея была права, тоска по разрушенной мечте о космосе не унималась. Зато стало чуть понятнее мое положение в мире. Пожалуй, сейчас самый подходящий момент.
— А Росомаха, тогда как?
— Росси, хорошая и немного наивная девочка из внутренних секторов. Не знаю, зачем она сюда прибилась, но мне отчего-то хочется ей помогать. Это представляется вопросом чести, а Магала всегда старалась быть честной. Что не мешает нам врать, юлить и лицемерничать.
Какое-то время мы молчали, вдыхали ароматный дым, слушали треп молодежи в комнате. Я привыкал мысленно называть Медею своим другом.
Странное ощущение, сидеть рядом с очередной иномирянкой и знать, что сутки назад она страдала от необходимости меня убить. Хронически не хватает знаний ксенопсихологии. Да и вообще любых актуальных знаний, не из числа тех, которые сочиняют печатники.
А еще всплыли в памяти формулировки расширенного контракта: возможность посещения внутренних секторов с предварительным уведомлением управы. Право отбытия во внешние и дальние сектора — после согласования с куратором.
Когда-нибудь я обязательно посещу все эти места. Только сначала научусь тому, что полагается знать нормальному гражданину магической реальности. После такого обещания вся гигантская масса неизвестного стала восприниматься не столь угрожающе.
Там, где аналог совершеннолетия наступает в семью семь лет времени на изучение даже самых сложных вещей должно хватать. Может, я и ошибаюсь, даже скорее всего, ошибаюсь, но пусть эта иллюзия проживет чуть подольше. Хотя бы до послезавтра.
Я расслабился слишком рано. Когда вдалеке послышался голос Ворчуна, пришлось приводить себя в порядок. И как объяснить другу, что за последние сутки я дважды избежал гибели, а на десерт еще и одного пожизненного заключения?
— Медея, а твоя диаспора как-то обходит ограничения Печати? Ну, в смысле там утечки информации…
— Первые несколько месяцев за свежеиспеченным гражданином следят тщательнее чем обычно, — словно не слыша меня пробормотала хозяйка квартиры. — В зависимости от статуса куратора этот срок составляет от месяца до полугода.
Во время испытательного срока даже сторонняя утечка может являться основанием для пересмотра категории в сторону понижения. А еще этими нарушениями любит пользоваться контрразведка для вербовки. У них перманентный кадровый голод. Наверное, оттого что никто не любит стукачей.
Тем временем я лихорадочно вспоминал пункты контракта, ограничивающие мои возможности на передачу информации о магической реальности. На ум пришло, что всплеск низкопробной фэнтезятины как-то связан с одним потенциальным лайфхаком.
— Я не сошел с ума. Но представь себе, что мне вырезали родной язык и пришили эзопов.
Вы когда-нибудь встречали друзей такой фразой? Медея хмыкнула и что-то отстучала на ноуте. Судя по тому, что через несколько секунд появилась Лямбда с вином, мою реплику оценили.
— Он точно еще адекватен? — с мастерски изображаемой тревогой на лице поинтересовался Ворчун. — Мне его еще забирать отсюда. И везти под присмотром. То ли домой, то ли к психиатру.
— Имярек отмечает тройной день рождения, — объявила Медея, перехватывая у Лямбды бутылку и одну из кружек. — И это настолько капитально, что адекватно самой магии. Завтра нахлынут новые дела и проблемы. Заботы, беды, радости. А сегодня Имярек просто есть в этой вселенной, с нами, такой какой только и мог бы оказаться тут. И мы это празднуем.
Понимающие тебя друзья — это очень круто. А понимающие местами лучше, чем понимаешь себя ты — и вовсе феноменальная драгоценность. И когда только Медея успела стать моим другом? Талант, наверное.
— Два шанса из пятнадцати. Вот такая русская экзистенциальная рулетка!
Озвучивая эту информацию, как ни странно, я ничем не рисковал. Ведь озвучивала Мадам её тоже перед тем, кто не обладал никаким гражданством. И она не