От возбуждения не осталось и следа. Вот зачем он об этом заговорил и именно сейчас?
— Я уже, — прошептала ему в ответ.
— Почему не сказала? Ты поэтому сегодня едва ли не плачешь? — Я кивнула и прижалась к нему. Не стоит ему видеть мою боль — своих проблем хватает. — Аня, ну-ка посмотри на меня.
Арсений отстранился, а мне что-то расхотелось делиться. Да и чем собственно? Мама отказалась со мной разговаривать. Когда она увидела меня, тут же вскочила и попросила отменить свидание. Просьба уделить своей дочери хотя бы минуту так и осталась неуслышанной. А папа и вовсе сказал, что другой реакции не ожидал. Она считала нас врагами, ведь мы не поверили в ее невиновность.
Может, жестоко, но в первые дни я не хотела видеться с матерью — слишком сильной была обида. А после у нее заиграла гордыня.
Теперь вопросом ее освобождения от уголовной ответственности занимался адвокат.
— Аня.
— Арс, мне нечего рассказывать. Просто обними меня.
В последнее время объятья стали ежедневным ритуалом. С них начинался мой день, они сопровождали меня по дороге на работу, случайно настигали во время обеденного перерыва, согревали в моменты, когда нападал тоска и были со мной всю ночь. Не знаю, как так сложилось, но Арсений стал самым близким для меня человеком. А ведь со дня “икс”, когда я застала бывшего за изменой, прошло всего три недели.
— Арс…
— М?
— Хочу отпуск.
Муж рассмеялся, тотчас заразив смехом и меня.
— Ну правда, я сто лет не отдыхала! По-настоящему. Вот бы вырваться на недельку к морю.
— Может, в Грецию? — Я посмотрела в его горящие энтузиазмом глаза и усмехнулась. — Что? Между прочим, мама сказала, что очень ждет.
— А остальные — нет. — Мое уныние ему не понравилось.
— Да с чего ты взяла? Если ты беспокоишься об Исис, то зря. Я с ней уже поговорил. Да и родственники так и не погуляли в честь нашей свадьбы.
— О, не-е-ет!
Я невольно закатила глаза, вспомнив, что меня ожидает в будущем. Конечно, Арсению мои реакции не нравились, все же для него семья имела первостепенную важность.
— Тогда куда ты хотела бы поехать?
— Неважно куда. Главное — с тобой. — Мои пальцы коснулись его щеки. — Я так привыкла к твоему присутствию, что не заметила, как влюбилась.
Кажется, я впервые видела своего мужа таким растерянным. Но надо отдать ему должное — он быстро взял себя в руки. Точнее не себя, а меня. Усадил на стол и принялся долго и жестоко пытать поцелуями, объятиями, безмолвно уговаривая поступится принципами и изменить категоричное “Ни-ни!” на “Да! Сегодня, завтра и еще много-много раз в будущем”.
Эпилог
Полгода спустя…
— Служба закончилось, — сообщил папа, войдя в комнату. — Готова?
— Да.
Он протянул мне белое пальто, и я накинула его поверх платья, купленного еще полгода назад. Тогда венчание не состоялось, но сегодня ничто не могло изменить моего решения, ведь мы с Арсом оба хотели засвидетельствовать перед Богом нашу любовь.
— Анют, — обратился ко мне отец.
— М?
— Ты очень красивая.
Я счастливо улыбнулась ему в ответ, ведь если уж папа восхитился, то мужу мой внешний вид точно понравится.
— Дочь, прости. — Заметив мое удивление, папа подошел поближе и погладил меня по щеке. — Я тогда даже и предположить не мог, что ты найдешь свое счастье именно со Снежным, но все сложилось хорошо. И я рад. Жаль, только она…
— Пап, давай не сейчас, — осторожно сказала ему, а сама попыталась отогнать тоску, не отпускавшую уже несколько месяцев. Мне ведь так хотелось, чтобы будущее было другим, и наша семья не распадалась.
Родители развелись.
Папа поставил маме условия касательно раздела имущества и сделал все, чтобы с нее сняли обвинения. После того, как всех собак спустили на Токарева и Зорина, она покинула страну, уехав в Америку. Прошло четыре месяца, а мы с мамой так и не увиделись. На мое приглашение она отреагировала холодно, поэтому в этот день я не желала вспоминать о ней, грустить, плакать, впускать в свое сердце печаль. Мне хотелось наслаждаться и каждое мгновение посвящать человеку, с которым предстоит разделить жизнь.
— Хорошо. — Он посмотрел куда-то в сторону. — Просто знай, что я рад видеть тебя такой счастливой. Рад, что рядом с тобой достойный человек.
— Пойдем. — Я положила ладонь поверх его и снова растянула губы в улыбке. Правда, фальшивой, но тут уж как получилось. — Арс наверняка заждался.
— Пойдем.
Я открыла дверь и выглянула наружу. На земле поверх зеленой травы тонким слоем лежал снег. В Греции он бывал крайне редко, но сегодня, в день, когда семья Снежных встанет перед лицом Всевышнего, небо решило сделать маленький подарок. Символичный и такой романтичный, что от хрустальной красоты защемило в сердце.
— Передавали, что осадки будут весь день, — сказал папа и шумно вдохнул морозную свежесть. — Нет, все-таки наша зима пахнет иначе.
— Не вижу разницы.
Я направилась в сторону церкви, оставив позади себя часовню, где просидела некоторое время, чтобы не отвлекать прихожан своим присутствием. Ведь наверняка многие глазели бы на девушку в свадебном платье, вместо того, чтобы смиренно воспевать имя Бога.
— Ты часто бываешь в разъездах и привыкла к смене климата еще в детстве. — Тем временем продолжал беседу папа, медленно ступая рядом со мной. — А для меня южная страна, как смерть. Если пришлось бы переехать, то я сбежал бы в Финляндию.
— И искала бы я тебя среди фьордов и буйных ветров Арктики...
— Не искала бы. У тебя впереди семейная жизнь, дети... Кстати, когда мне ждать внуков?
— Папа! — Я закатила глаза. — Мы сначала поживем для себя.
— Как для себя?! — нарочно возмутился он. — Арсу вон уже сколько лет.
— Ты тоже отцом не в восемнадцать лет стал.
— Главное, чтобы вы сорока не ждали, а то будете на свадьбе детей с капельницей в паре танцевать.
Я невольно рассмеялась и обратила внимание на стоящую на крыльце Алексу Владимировну.
— Анечка, священник готов начать, — взволнованно сказала женщина и согрела свои руки дыханием.
— Хорошо. Арс уже внутри?
— Ждет. — Глаза свекрови заблестели. Она так обрадовалась нашему решению обвенчаться, что все организационные вопросы взяла на себя. К тому же, между нами состоялся важный разговор, такой теплый и душевный, но приведший меня в уныние. Да, я позволила себе зависть по отношению к мужу, потому что его мать была из тех женщин, которые любили своих детей с особой нежностью и глубиной. Ее связь с детьми со временем лишь крепчала, в то время как наша с мамой нить истончалась. И каждый раз, когда я дергала за нее, она ускользала, оставляя за собой невидимые душевные раны.
Мы вошли в церковь, где было гораздо теплее. Я скинула пальто, передав его отцу, а сама направилась к мужу. Он о чем-то переговаривался со священником, но при виде меня оборвал свои слова и загадочно улыбнулся. Я прекрасно знала эту улыбку, видела ее почти каждый раз, когда мой строгий мужчина превращался в бессовестного соблазнителя.
Ему понравилось платье. Я поняла это по глазам, внезапно сузившимся и потемневшим, и не сумела сдержаться от ответной реакции: скромно потупила взгляд, а после посмотрела исподлобья, невинно прикусив губу.
Теперь можно было с уверенностью сказать, что до конца банкета, который состоится после венчания, мы не досидим. Хотя мы могли бы опоздать…
В моих фантазиях вмиг появилась причина нашего опоздания, после чего пришлось усиленно просить у Бога прощения за свою испорченность. По правде говоря, раньше я была другой. Порой мне казалось, что я недостаточно страстная, не умею расслабляться и наслаждаться близостью, но с Арсом все стало иначе.
С ним изменилось многое. То, о чем я мечтала, потихоньку стало претворяться в жизнь, и будущее теперь не виднелось грязным серым пятном, а напоминало греческую зиму, когда даже в холодное время года могут распустится цветы, а мороз будет нежен и ласков, не кусая кожу, не заставляя дрожать, но радовать глаз медленным кружащимся снегопадом…