— Анна, я вызову вас, когда это будет нужно. Прошу прощения, но мне надо работать.
Он завершил звонок, а я снова осталась сидеть в кресле, как неприкаянная. Солнце уже опустилось за горизонт, когда урчание желудка привело меня в чувство. Сидя в полумраке, я пыталась хоть как-то собраться. Сколько раз я совершала ошибки? Сколько раз пряталась за спиной отца и следовала указке матери. Неожиданная мысль, что они сами могли подставить Арсения, напугала меня. Нельзя подозревать в подобном родителей, но как иначе к ним относиться, тоже непонятно.
Вздох. Хватит жалеть себя, Снежная!
Я улыбнулась, поняв одно приятное обстоятельство — теперь я Снежная, и моя семья — это Арс.
Заказ пиццы занял всего пару минут. И пока мой ужин находился в пути, время, проведенное за работой, скрасила чашечка крепкого кофе. Я примерно знала, на что мне надо ориентироваться, и полезла в изучение документации, бухгалтерских отчетов, актов приема и передачи сырья, обращая особенное внимание на фамилии. Конечно, правильным было бы дождаться утра и отчета господина Шульца, но сидеть сложа руки давала совесть.
Практически на всех документах двухлетней давности стояли подписи Звягинцева, полгода назад сменившиеся фамилией Зорина. Имена сотрудников тоже менялись в зависимости от смен и увольнений, однако ничего, за что можно зацепится, я не нашла. Официальные данные как в электронном варианте, так и на бумаге были чисты. Вся надежда оставалась на документ, который должна была исследовать команда господина Шульца.
На часах показывало четвертый час, когда я скинула туфли и залезла в кресло с ногами. Мысли снова вернулись к мужу. Как он там? Не голоден ли? Возможно ли будет внести залог? Связался ли он с адвокатом?..
Своему я планировала позвонить утром. А сейчас вздремнуть бы на пять минут, чтобы отдохнули глаза. После нескольких часов напряженного сидения перед монитором они разболелись…
— Анна Сергеевна, — донеслось до меня как будто издалека, и кто-то настойчиво дернул мое плечо. — Анна Сергеевна, проснитесь.
Я разлепила веки и подслеповато взглянула на взволнованную Галину.
— Который час?
— Восемь, — ответила она. — Анна Сергеевна, вы что, здесь всю ночь находились?
Я зевнула и, отвернувшись от нее, снова закрыла глаза. Боже, как хотелось спать. К тому же шея затекла, спина болела, а свет, лившийся в окно, мешал сладкому времяпровождению.
— Анна Сергеевна, вы бы хоть на диван легли, — неуверенным голосом произнесла Галина. — И почему вы тут? Может, кофе?
— Сделай, будь добра.
— Сейчас. Я пиццу вынесу? Она остыла.
Я посмотрела на свой ужин, которого съела только один кусок, и кивнула. Аппетита не было. Вообще ничего не хотелось. А тот факт, что в имевшихся у меня бумагах не обнаружилось никакой зацепки, обессиливал и заставлял опустить руки.
Рано сдаваться.
***
Ровно в девять, когда я уже привела себя в порядок и разобрала устроенный за ночь хаос на рабочем столе, ко мне заглянул господин Шульц. Полноватый мужчина с реденькой бородой, похожей на комки, добродушно меня поприветствовал и сел напротив.
— Выглядите неважно, — заметил он, доставая из кейса бумаги. — Бессонная ночь?
— Вы проницательны, — усмехнулась собственному ответу. У меня был настолько помятый вид, что не заметить мою усталость казалось невозможным.
— Здоровье надо беречь, особенно сердце. Слишком уж много волнений оно переносит.
— В прошлую встречу я не заметила у вас особой любви к философии. Что изменилось?
Мужчина протянул мне папку и достал похожую. Видимо, копию.
— В прошлый раз новостей не было, так как мы изучали более ранние периоды, и по ним все чисто. Но вот любопытный документ, который вы мне показали, многое изменил. — Он пролистнул бумаги и попросил открыть отчет на двадцать шестой странице. — Насколько мне известно, предыдущий директор ушел с поста семь месяцев назад. Примерно в это же время объем добываемого сырья увеличился на пятнадцать процентов, однако если в актах приема и передачи сырья число указано верно, то встает вопрос, откуда возникли лишние девять процентов, которые были проданы позже ювелирной компании “Mercury”? Указанные объемы в числах и в процентах не совпадают. Если думаете, что это опечатка, то взгляните на тридцать вторую страницу, на акт договора с австрийской компанией и объем добычи сырья в ноябре. Цифры не сходятся. Сорок девятая страница, седьмая строчка — то же самое.
— Минуточку, но ведь бухгалтерия не могла не заметить такую большую разницу…
— Могла, если имела с этого процент. Вы же понимаете, к чему я клоню. В накладных указано практически то же число, только с разницей в одной цифре, которую при беглой проверке даже и не заметишь...
Мужчина замолчал, видимо, что-то обдумывая, но я попросила его продолжить.
— …Подобные неточности мы нашли в тридцати семи актах, но не могли понять, куда все это ушло. А когда вы предоставили бумаги, подписанные Токаревым В.П., зацепка обнаружилась. Компания “Barte-le” была открыта за неделю до заключения договора и объявила себя банкротом спустя две недели после сделки. На сорок восьмой странице вы найдете еще четырнадцать фирм, которые переставали существовать сразу после передачи сырья и до наступления сроков уплаты налогов. Фактически алмазы уходили в никуда, а суммы сделок, как вы видите, варьировали в среднем от двухсот до пятисот тысяч долларов. Учитывая качество сырья и объем его сбыта, то цена была гораздо ниже рыночной.
У меня от таких новостей пересохло в горле. Если окажется, что за всем этим стоит мой муж…
— И кто, по-вашему, за всем этим стоит? — спросила и сжала ладони в кулаки.
— Пока все указывает на нынешнего директора завода по переработки первичного сырья Зотова. Но вы должны понимать, что схема была налажена задолго до его назначения. Можно предположить и следующее — Звягинцев не угодил кому-то, поэтому его подставили.
Я положила папку на стол и, откинувшись в кресле, закрыла ладонью глаза.
— Скажите, а мой муж... Было ли в цифрах замечено хоть что-то, подтверждающее его причастность? Я изучу ваш доклад, но мне надо знать заранее.
— Имя господина Снежного мало где фигурирует. Бухгалтерские отчеты по продажам вторичного сырья и конечного продукта не имеют никаких ошибок.
— Спасибо, — выдохнула я и зажмурилась, а после убрала ладонь.
— Анна, все в порядке? Вы побледнели, — разволновался мужчина.
— Все замечательно, господин Шульц, — улыбнулась ему. — Благодарю вас за работу.
— Это еще не все, — выставил он вперед руку, прося немым жестом подождать. — Взгляните на следующие бумаги.
Он протянул мне еще две папки, и мы продолжили обсуждения, но уже по другим вопросам. Я предполагала, что в компании много проблем, но согласно цифрам, мошенничеством занимались не только на заводе, но и филиалах, расположенных в пяти городах России. Да, часть бумаг относились к черной бухгалтерии, и тщательно скрывались от налоговой, однако даже в них имелись несоответствия.
Когда мужчина покинул мой кабинет, я была уже на грани истерики. Знал ли об этом отец? Кому было выгодно за спиной главы и акционерного общества плести интриги? И кто мог стоять за этим?
Звонок от Волкова застал меня врасплох. Следователь вызвал на допрос, пошутив, что раздавать пригласительные письма слишком долго. Не скажу, что его шутка пришлась мне по душе, но сразу после разговора с ним я собралась в путь.
Да, я прекрасно понимала, что если предоставлю ему бумаги, касавшиеся сбыта товара в фирмы-однодневки, то уже завтра начнется тотальная проверка всей бухгалтерии. Однако безопасность мужа была важнее.
Я дала Галине некоторые указания, отсканировала каждый лист отчета аудиторов и позвонила отцу. Он сбросил вызов. Что ж, значит, так тому и быть. Захватив с собой папку, хранившую ключ к свободе Арсения, я покинула свой кабинет.
Встреча с Вадимом в коридоре оказалась неожиданной. Он хотел мне что-то сказать, но я прошла мимо, даже не взглянув. Чутье подсказывало — бывший замешан в этом деле, только прямых доказательств не было.