пор я не возвращался в тот дом.
— Чейз… — мой голос срывается на его имени.
Он смотрит на меня, и от горя в его глазах у меня перехватывает дыхание.
— Как я уже сказал… это было очень давно.
— Может быть… — я делаю паузу, не желая давить на него слишком сильно.
Его взгляд смягчается.
— Может быть, что, Джемма?
— Может, тебе стоит вернуться, — мягко говорю я. — Может быть… тебе следует попрощаться.
Его челюсть начинает тикать, верный признак того, что он пытается успокоиться.
— Если ты хочешь… — я замолкаю, чувствуя себя глупо. Прочистив горло, я пытаюсь снова. — Если хочешь, я поеду с тобой, Чейз. В любое время, когда захочешь.
Он резко кивает, его пальцы сжимаются сильнее, и, если бы я не знала его лучше, я бы поклялась, что его глаза чуть-чуть остекленели. В этот момент мне хочется обнять его, утешить, больше, чем когда-либо в жизни.
— Может быть, когда-нибудь, — наконец говорит он мягким голосом.
— Хорошо, — шепчу я в ответ, больше ничего не говоря.
Я не собираюсь форсировать этот вопрос, не тогда, когда он уже доверил мне гораздо больше, чем я когда-либо ожидала.
* * *
Не успеваю я опомниться, как мы возвращаемся в городскую черту и останавливаемся у моего дома, крыльцо которого освещено тусклыми уличными фонарями. Когда он паркуется и выключает двигатель, я удивлённо смотрю на него.
— Зачем мы здесь? Я думала, мы… — я краснею. — Едем к тебе домой.
— Тебе нужна одежда.
— Что?
— Одежда, Джемма, — его рот дёргается от веселья, хотя глаза смертельно серьёзны. — Достаточно на выходные. Может быть, дольше.
Я ошеломлённо смотрю на него.
— Почему?
— Я уже говорил тебе, что нам нужно разобраться с дерьмом.
— И?
Его глаза мрачно блестят.
— Ты останешься у меня в обозримом будущем, пока всё не уладится.
— Нет, не собираюсь! — я усмехаюсь.
— Джемма, — он качает головой. — Это происходит между нами.
— Ты не можешь просто в одностороннем порядке принимать эти решения и командовать мной.
— Вообще-то, могу.
Бесстыдно ухмыляясь, он наклоняется ко мне, так что его губы практически касаются моих, и хватает мою дверную ручку. Когда он говорит, я чувствую, как каждое слово складывается у меня во рту, прежде чем звук достигает моих ушей.
— Вытаскивай свою задницу из машины, солнышко. Мы поднимемся в твою квартиру, возьмём кое-какую одежду, а потом поедем ко мне и ляжем в мою постель.
Мой рот открывается от его наглых слов, а он ещё даже не закончил.
— Или, если ты хочешь поспорить со мной, мы можем подняться в твою квартиру, снять кое-какую одежду, остаться у тебя дома и лечь в твою постель, — его нос соприкасается с моим. — В любом случае, это произойдёт.
Прежде чем я успеваю взорваться на него за то, что он уничтожил все предыдущие записи о властной альфа-мужественности, он распахивает мою дверь, отстраняется от моего тела и выскальзывает со стороны водителя на улицу. Я едва успеваю моргнуть, как он уже обошёл "Порше" спереди, рывком распахнул мою дверь и вытащил меня на тротуар за собой.
Я смутно замечаю, что он перекинул мой рюкзак через плечо, но большая часть моего внимания сосредоточена на новостном фургоне, который с грохотом останавливается перед моим зданием.
Только не снова.
— Чёрт, — ругается Чейз. — Пошли.
А потом мы бежим к двери, смеясь и ругаясь, поднимаясь по ступенькам, а репортёр кричит нам в спину.
Чейз! Джемма!
Посмотрите сюда!
На периферийных устройствах вспыхивает ослепительная вспышка камеры, но я игнорирую её. Не отрывая глаз от клавиатуры, набираю код здания и пробираюсь внутрь, преследуемая по пятам. Когда дверь захлопывается, я приваливаюсь к ней спиной, задыхаясь от смеха, пытаясь осознать всю нелепость моей жизни с тех пор, как я встретила Чейза. Чем больше я думаю об этом, тем громче моё неженственное фырканье становится, пока в уголках моих глаз не появляются слёзы.
— Джемма.
Чейз подходит ближе, выражение его лица настороженное. К этому моменту я уже практически в истерике, так что не могу винить его за то, что он смотрит на меня так, будто я в двух кликах от полёта над гнездом кукушки.
— Сделай глубокий вдох.
Я взглядом встречаюсь с его глазами.
— Папарацци снова разбили лагерь у моего дома.
Он кивает.
— Четвёртый день подряд.
Он снова кивает.
— Они только что заметили нас вместе, — к этому моменту я так сильно смеюсь, что едва могу отдышаться. — А это значит, что они станут ещё безумнее.
— Джемма.
— С таким же успехом они могли бы переехать сюда! — я хриплю между смешками. — Думаю, что на первом этаже есть свободная квартира, может быть, они могут превратить её в какую-нибудь комнату для перекусов, как на съёмочных площадках, где все репортёры могут заправляться между передачами. Я имею в виду, что они здесь так часто, сейчас, это просто практично…
Мои слова обрываются, потому что внезапно губы Чейза опускаются на мои в твёрдом, строгом поцелуе, который крадёт дыхание из моих лёгких. К тому времени, как он закончил, мы оба тяжело дышим, и я едва могу вспомнить, почему я была так взвинчена всего несколько минут назад. Трудно вспомнить своё собственное имя, когда он руками обхватывают моё лицо, а его губы на расстоянии волоска от моих. Большим пальцем он нежно гладит хрупкую кожу под моим глазом, но его взгляд темнеет от страсти.
— Лучше? — хрипло спрашивает он.
Я вздыхаю.
— Это никогда не станет более нормальным, не так ли?
Он наклоняется чуть ближе, так что его губы касаются моих в призрачном поцелуе.
— Не хотелось бы тебя огорчать, но нет. В моей жизни нет ничего нормального, и пока ты со мной, твоя тоже не будет нормальной.
— А я? — я не могу не спросить.
Его брови поднимаются.
— С тобой? — добавляю я.
— Это зависит от тебя, солнышко.
Мои глаза практически вылезают из орбит.
— Подожди…
Его брови поднимаются выше.
— Ты действительно позволяешь мне что-то решать? — спрашиваю я дразнящим голосом. — Кто-нибудь, принесите календарь! Отметьте дату! В этот исторический день Чейз Крофт действительно кое-что уступил Джемме Саммерс!
Он ухмыляется, обнимает меня одной рукой за плечи и оттаскивает от двери.
— Не привыкай к этому, — ворчит он, но я могу сказать, что под грубостью его тона, он смеётся.
Когда мы поднимаемся по лестнице, я пересекаю лестничную площадку и подхожу к двери своей квартиры.
— Это моя, — говорю я ему, чувствуя прилив запоздалого беспокойства, когда понимаю, что собираюсь показать Чейзу свою квартиру, мою грязную, крошечную, разномастную квартиру, которая, в целом, меньше, чем главная спальня на его