лицом неизведанного – полезное качество для лидера. Но нужно еще и мозгами раскидывать.
– А давайте голосовать, – предложил Айбе.
– Ага, – сказал Говард – первая его реплика за много времени. Он озабоченно потирал скверно выглядевшую царапину на голени.
– Поднимите руки все, кто согласен с Терри, – сказал Клифф.
Три руки: Айбе, Говард и Терри.
Клифф вздохнул.
– Ладно. После завтрака разворачиваемся туда.
– Хотела б я сейчас оказаться на «Искательнице солнц», – мечтательно проронила Ирма, – ни от кого не укрываться и не бегать.
Все скорбно кивнули.
Клифф немного позднее позволил себе признать, что Ирма права, но… Есть свои преимущества. Они изучают проблему непосредственно, исследуют это место, стремятся его понять, а не просто наблюдают с летящего по орбите корабля. Да и скука им явно не грозит.
Приключение, подумал Клифф, это когда кто-то другой рискует своей задницей очень-очень далеко.
Кроме того, он только что обсох после купания в теплом прудике и чувствовал себя превосходно. Выпив кружку воды, он откусил один из плодов, которые они с Ирмой обнаружили сегодня, – те свисали на шелковых нитях, как сладкие коконы тутового червя. Химические тесты показывали, что уже известных возбудителей кишечных инфекций здесь нет. Вода была куда вкуснее, чем переработанная на «Искательнице солнц», воздух пах свежестью.
Редвинг, надо полагать, уж точно ничем таким не дышит.
До далекого леса они добирались два дня. Песчаная корка стонала и пела под напором корабля. Поверхность ее была точно глазурь. Когда отряд остановился, Клифф отобрал себе несколько образцов для микроскопического исследования. Глазурь оказалась живая – бактерии, лишайники, мхи, смешанные с песком. Вероятно, ждут следующего дождя, чтобы выйти из спячки. Они на собственном нелегком опыте научились огибать слишком темные участки – те были довольно твердыми и однажды продырявили корпус. Лучшая скорость достигалась на участках цвета загара. Отчего-то у Клиффа возникло ощущение крайней древности этого места. Даже попадавшиеся время от времени дюны казались ровными, будто отполированными. Параболические, звездчатые, отвесные с радиальными гребнями.
Чем пустыннее местность, размышлял Клифф, тем изощреннее и цветастее названия для особенностей ее рельефа.
Они миновали выжженный коричневато-желтый утес. Неожиданно в отвесных каменных стенах открылся каньон.
– Там зелень, – показала Ирма.
Паруса безжизненно обвисли с заветренной стороны утеса.
– Ладно, – сказал Говард, – давайте сделаем перерыв. Прогуляемся, что ли.
Земляне кивнули друг другу. У всех изрядно затекли руки и ноги от сидения в тесном кораблике и манипуляций с веревками.
Говарда оставили на борту, поскольку у него все еще не зажила ушибленная нога. Два километра вверх по каньону дались нелегко даже здоровым: идти приходилось против течения серовато-коричневого песка, струившегося по широкому руслу. Мягкий ветерок подсушивал их пот.
Боковые каналы выглядели древними.
Клифф внимательно следил, не выскочит ли что оттуда из теней. Развалины – камни, гнутый металл, поеденный эрозией. Терри пытался понять, что это такое, вытаскивая наугад фрагменты из песка, но большая часть проржавевших находок рассыпалась у него в руках. Вокруг вздыхали бризы. Наконец они наткнулись на относительно крупные руины: неплохо сохранившееся здание из длинных, замысловатой формы камней, бледно-дымчатого оттенка, обожженных по краям.
– Здесь что, пожар был? – спросил Айбе.
– Выглядит заброшенным, – сказала Ирма, без труда вытащив из стены один камень.
Следом отвалилась целая секция, устрашающе громыхнув и вынудив людей отскочить.
– А это что?
Айбе заинтересовала погребенная в песке конструкция. Пятнадцать минут они откапывали находку. Корпус у нее оказался толстый, металлический. При частичном обвале его оцарапало, но не пробило.
Айбе рассек штуковину лазером, но не до конца. Даже в режиме лезвия на самой высокой рабочей частоте импульсов материал оказался тверже лучшей стали. Края разреза насилу подавались, издавая стонущий скрип. Внутри обнаружились тонкие металлические сетки в полимерной обмотке и какие-то загадочные черные ящики с разъемами и крышками.
– Что бы это могло быть? – ткнул пальцем Терри. – Никак электрическое.
– Что эта штука делает? – спросил Клифф. Он мало в этом смыслил. Айбе вытащил металлические сетки и разложил их на бледно-дымчатом камне.
– Неважно, что она делает. Важно, для чего мы ее можем использовать.
– И для чего же?
Айбе улыбался. Настроение в последние дни у него было скверное, однако техническая задачка его увлекла.
– Сработает как антенный усилитель, я надеюсь. Для лучевых трансиверов.
– Придется немало помучиться с подстройкой импеданса.
– Я люблю такие задачки.
Помимо давно обвалившихся построек, в каньоне не нашлось больше ничего примечательного. В том числе и припасов. Будь они героями бесталанного кино, среди руин непременно рыскали бы дикари. Дикарей тоже было не видать.
Электроустановку полностью унести не удалось, она была слишком тяжелой. Айбе упросил забрать сетки.
– Как хочешь, – сказал Клифф[30],– но понесешь ты их на себе.
В походе самое важное – распределить вес.
По дороге к песчаному паруснику Клифф размышлял, как образовалась эта огромная пустынная зона, какими климатическими потребностями продиктовано существование просторных, практически безводных областей. Он уже понял раньше, что в Чаше должен существовать крупномасштабный атмосферный круговорот воды, вроде ячеек Хэдли на Земле, но по временами пробегавшим над головой облакам не мог составить полного представления о видах туч и общих механизмах работы атмосферной циркуляции. Земной воздух перемещается несколькими циркуляторными мотивами, все так или иначе сводится к полюсам. У Чаши только один полюс – область Свища. Как это меняет дело? И Чаша, и Земля вращаются, значит, сила Кориолиса здесь тоже вступает в игру, принося осложнения вроде ураганов. Исполинский масштаб Чаши заставлял Клиффа усомниться в применимости обычных эмпирических правил определения погоды. Дело ведь не только во вращении, а в температуре, в составе атмосферы – этого и на Земле хватает, чтобы осложнять предсказание. Здесь же характерный масштаб явлений по крайней мере тысячекратно выше.
А значит, некоторые представления могут обманывать интуицию на Земле, но не здесь. Люди зачастую полагают (и ошибаются), что в северном и южном полушариях Земли вода закручивается в сливное отверстие в противоположных направлениях. Забавно, если в Чаше это окажется так.
Обратный путь под незаходящим солнцем показался очень долгим. Люди обменивались краткими репликами, но большую часть времени просто молчали и смотрели в оба. Клифф отметил, что животные тут, как правило, не показываются без надобности, не считая птиц – а эти были подозрительно крупнее земных. Осторожность – универсальная политика.
Он тянул за веревки, помогая перемещать парус, потом забирался на борт, слушал жужжащий шелест, с каким борта парусника рассекали песчаное море, – и все это время размышлял. Смотрел на свою команду – с людей градом лил пот, – думал, сколько они еще продержатся. На «Искательницу солнц» не брали склонных к эмоциям, брани, перепалкам,