плазменными щупальцами Струя перечеркивала небо. У самой звезды ее основание дополнительно подсвечивали бриллиантовые огоньки. Он уже свыкся с этой ошеломляющей картиной, с этим небом, с этим местом. Ощущение привычки его пугало. Так много привычного. Внезапные просверки в небесах, налетающие дождики, освежающий ветерок… Легко спутать. Но эта дрожь земли послужила важным предупреждением. Они обитают в странном месте, опасность которого только усиливается от несомненного, обманчивого сходства с миром, слишком хорошо им известным и навеки утраченным.
Они тоже выкручивались как могли. Маскировались. Разрывались между противоречивыми желаниями: оставаться в укрытии или отправляться на разведку. Они перекрасили судно под цвет песка – с известного расстояния заметить песчаный корабль было сложно, однако вблизи глаз уже не обманывался: судно ведь двигалось. Вдалеке время от времени показывались летательные аппараты на крыльях, вероятно, от какой-то дозорной службы. Клифф надеялся, что преследователи потеряли к ним интерес, потому что флайеры эти встречались изредка и в случайных местах. К счастью, огромная пустыня была необитаема, по крайней мере разумных чужаков им не попадалось. Тем не менее земная банда пятерых сильно устала и оголодала. Они научились выслеживать и добывать крупных диких ящериц, обитавших в скальных трещинах и на выступах. Мясо ящериц жесткостью почти не уступало шкуре, зато не дымилось на костре и служило приемлемым источником белка. Никаких разговоров: все ели жадно и молча. Потребность в углеводах восполнить было тяжелее, а вода всегда оставалась проблемой.
Он пытался разобраться, какие из растений съедобны, но это было непросто. Не просто чужая экология – экология, в которой нет ночи. Как сказалось это на эволюции растений? Какие защитные механизмы им пришлось выработать? На Земле растения защищаются от хищников, выделяя яды – в тропиках, где нет смертельной для насекомых зимы, особенно эффективен табак.
В Чаше зимы тоже не было: ничто не спасало растения и животных от постоянного хищничества. Клифф ожидал обнаружить значительное разнообразие ядов, ловушек, способов маскировки. Ему уже встречались растения, походившие на камни или даже скелеты. Кожистые ящерицы умели перемещаться боком и протискиваться в трещины: для этого у них имелась одна задняя нога, опорная при длинных скачках, в дополнение к двум передним. Что может здесь охотиться на ящериц? Он полагал, что эволюционная гонка вооружений должна была создать такого охотника, но пока не обнаружил его. Возможно, сами ящерицы и были главными хищниками этого региона.
Люди здесь появились впервые, поэтому звери их по большей части игнорировали. Зато огромные птицы ныряли с небес, пытаясь выклевать глаза или разбить головы – вероятно, принимали за уже знакомую добычу. Что же это за добыча такая?
Земляне теряли в весе. Говард, который то и дело оправлялся от очередной травмы или ушиба, особенно сильно побледнел и осунулся. Все умоляли Клиффа поскорее отыскать съедобные растения, он кое в чем преуспел – но теперь идеи у него закончились.
Он заслышал какое-то движение и развернулся, автоматически выхватив лазерник.
– Ты меня разбудил, – сказала, садясь рядом, Ирма.
– Уж лучше спать урывками, чем не спать совсем, – ответил Клифф, протягивая ей половинку странного плода, который они недавно обнаружили. Плод был похож на рыбу-собаку, утыканную розовой щетиной, но оказался сладким, с глубоким темным послевкусием.
– Хорошо, что ты его нашел. Даже лучше, чем манго.
– Разрезал, понюхал, откусил. Единственный метод поиска. Мне бы очень не помешал какой-нибудь испытательный аппарат для проверки пищи.
Ирма кивнула.
– В тех дебрях, где мы пробирались, почва была кислая, влажная. Здесь же, насколько кажется, щелочная и сухая.
– Как и в большинстве пустынь Земли.
– Правильно, а значит, нам может помочь интуиция. Взгляни.
Всего в паре метров протянулись шипастые кустарники и папоротниковидные деревца. С некоторых маняще свисали пузатые плоды.
– Ладно, попробуем.
Они взобрались на небольшую высоту по морщинистому стволу и сорвали два крупных овальных фрукта.
– Забавно, – отметила Ирма, – эти шероховатые лиственные сростки, откуда свешиваются плоды… Как будто свитые в комок щупальца.
Он надрезал один из плодов.
– А вот смотри: шкурка бледно-розового оттенка, какой возникает после земной пузырчатой ржавчины. И что бы это могло здесь значить?
Он принюхался к розоватой шкурке. Гнилью не пахло, и что с того? Как знать, чем здесь воняет гниль?[29] Он отрезал ломтик, осторожно откусил. Во рту взорвалась теплая сочная сладость.
– Нет, может, это, конечно, и яд, но та-а-а-ак вкусно…
Она улыбнулась.
– Подожду-ка я, посмотрю, не вывернет ли тебя.
Он тоже подождал, проверяя, не возмутится ли желудок. Ничего не произошло.
– Надо бы нам спать по очереди, – предложила Ирма. – Двое на страже, смена каждые четыре часа.
– Попробуем. На пескопаруснике непросто уснуть.
– Нельзя нам засиживаться, если хотим узнать больше об этом месте.
– Да, конечно! А чем мы заняты? Бежим без оглядки. Ни хрена мы толком об этом месте и не поняли.
Она потрепала его по плечу.
– Не изводись. Ребята, в конце концов, по тебе судят, как наши дела.
– Правда? Я не подписывался в командиры.
Ирма усмехнулась.
– Нравится тебе это или нет.
– Кто сказал?
– Ай, у приматов политика так всегда делается, ты разве не в курсе? Никогда не замечал? Они себе садятся кружком, затевают срач, потом выжидательно смотрят на вождя.
Клифф фыркнул.
– Никогда. Айбе с Терри доставили мне порядочно хлопот.
– Они напуганы. Мы все напуганы. Иногда это прорывается как гнев.
– Ну, ты мне прям камень с души сняла.
У него мысли путались от нее, от ее запаха. Со вчерашнего дня, после купания в прудике случайного оазиса. Отчего-то ему стало не по себе, и он решил на всякий случай вернуться к формальностям.
– Да вижу я, вижу, как в стрессовых условиях дают о себе знать древние поведенческие модели. Парням нужен альфа-самец, который бы их примирил, рассудил и защитил. Не то чтобы я иммунен к мачизму.
– Ты просто не заморачиваешься им так же сильно, как они.
Он сердито щелкнул языком.
– Ой бля, любил я подростком дымить сигаретой перед зеркалом…
Она рассмеялась, и Клифф запнулся.
– Нет, правда-правда. Сигареты. Такие палочки, от которых рак бывает. Был у меня и другой способ самореализации. Проскакивать на красный сигнал светофора на рычащем двигателе.
Ирма недоверчиво хихикнула.
– Прикольно. У тебя бензиновая машина была?
– Я получил ее в наследство вместе с лицензией на ДВС. Так бы она мне обошлась в целое состояние. Мм, дай-ка еще вспомнить… Ага. Я сменил не менее тридцати пар солнечных очков, отрабатывая нужный взгляд. Я днями мог болтать о технике и автоматическом оружии калибра ноль сорок пять с пацанами вроде Айбе и Терри. Обычно не отходя от стойки с