если бы их обнаружили, могли бы сойти за старинные открытки, созданные в Викторианскую эпоху, за памятники недолго бытовавшего и утраченного искусства. Вероятно, решив усилить меры предосторожности, он собрался показать какие-то из этих фотографий специалисту с незапятнанной репутацией, каким и была Кристин, чтобы подвергнуть их проверке и выяснить, не найдет ли в них чего-то несообразного опытный взгляд. В случае успеха Хинч заручился бы гарантией своей непричастности к индустрии подделок, если бы такая раскрылась. Он мог бы сослаться на то, что обращался к Кристин, показать, что не преминул прибегнуть к суждению самых честных исследователей, чтобы те подтвердили: фотографии действительно старинные. Или же фотография была приманкой, поводом завлечь Кристин к себе. Возможно, в записке Хинч назначал ей встречу у себя в кабинете, чтобы она высказала свое мнение о фотографии, оставленной в почтовом ящике. Он выбрал время, когда его секретарша ушла в отпуск. Дойдя в своих рассуждениях до этого места, я попытался вообразить дальнейшее. Наверное, Кристин частично раскрыла подлинную природу аферы Хинча с фотографиями. Или между ними случилось что-то еще, о чем мы никогда не узнаем. Но очевидно, исходя из того, что позднее обрушилось на нас всех, в течение этой встречи наступил момент, когда Кристин пригрозила, что донесет на него. Вспомним, что Хинч недавно заложил дом, единственное, чем он владел, чтобы уравнять свои шансы в соревновании с американским издательством. Ему было также известно, что голоса в Братстве разделились поровну. Одного слова Кристин, одного намека на то, что могло между ними произойти, хватило бы, чтобы окончательно разорить его. Хинч понимает: нужно действовать незамедлительно. Он знает, что за ротондой Кидлингтона, в районе, где живет Кристин, студенты часто устраивают гонки по ночам. Возможно, во время разговора Кристин обмолвилась, что вечером пойдет в кино. Хинч выбирает автомобиль из тех, которые находятся на стоянке за Общинным парком, и залезает в салон, стараясь не оставлять следов. Заводит машину и ждет в засаде, пока не видит, как Кристин выходит из автобуса. Тут, не включая фары, он разгоняется и сбивает ее на полной скорости. «Что-то словно снизу поддало – и р-раз в небо, как шутиху!» А Хинч спокойно доехал до места, где взял машину, даже, наверное, гордясь тем, как быстро и просто разрешил проблему, которая могла бы привести его к разорению и к тюрьме. Выдать преступление за несчастный случай – что может быть лучше? Лишь одного он не предусмотрел: того, что Кристин чудесным образом выживет. И, целую ночь проведя между жизнью и смертью, претерпев трепанацию черепа и операцию на мозге, мало-помалу придет в себя. А теперь на мгновение посмотрим на происходящее глазами Кристин, которая очнулась в больнице. И мать, и полицейские уверяют, что ее случайно сбила машина, и поначалу она сама в это верит. Но тут же вспоминает прошедший вечер и свою стычку с Хинчем. Вначале наверняка сомневается, не в силах поверить, что он способен на такое зверство. А вскоре узнает, что у ее палаты выставлен пост, потому что я позвонил в полицию, заподозрив попытку преднамеренного убийства. И просит позвать меня, чтобы поговорить со мной до того, как к ней придет инспектор Питерсен. Хочет выяснить, на кого направлены мои подозрения и совпадают ли они с ее собственными. Кристин прекрасно знает, что мы в Братстве сидели как на иголках, ожидая оглашения ее находки из Гилдфорда, а потому предполагает, что я могу заподозрить, будто кто-то хотел убить ее из-за находки. Я хорошо помню, что первый вопрос, который Кристин задала нам, едва мы вошли в палату, касался того, сообщил ли я в пригласительных письмах о существовании документа. Когда я ответил отрицательно, она мысленно отмела всех членов Братства. Зачем им было нападать на нее, наверняка подумала Кристин, если они даже не знали, в чем заключалась находка? И для нее стало совершенно ясно, что покушение совершил Хинч. Она привела в действие свой план и показала нам двоим, а потом Питерсену первую фотографию. Разумеется, Кристин ни словом не обмолвилась о том, что фотографию прислал Хинч, ведь для успеха ее дальнейшего замысла нужно было скрывать какую бы то ни было связь между ними. Вероятно, то был пробный шаг; не получив подтверждения своей догадке, она всегда могла сослаться на провал в памяти. Но в последующие дни Кристин получила два удручающих известия: расчеты Лейтона Ховарда показали, что ее действительно хотели убить. А врачи сообщили, что она больше не сможет ходить и иметь детей. Еще Кристин узнала, что Хинч интересовался, много ли она помнит о прошлой ночи. Если раньше, вероятно, Кристин просто хотела выдать Хинча полиции, то теперь, услышав, что останется на всю жизнь калекой, решила отомстить. План был разработан. Мы, я и инспектор Питерсен, помогли осуществить его.
«Не без моей помощи», – с горечью подумал я, вглядываясь в лица присутствующих, полностью поглощенных рассказом.
– Наше первое предположение, – продолжил Селдом, – заключалось в том, что кто-то, объявивший крестовый поход против педофилии, хочет помешать публикации дневников. Кристин оставалось только подкрепить его. Приводя в действие свой план, она уже в первый наш разговор ввернула фразу о ящерке из книги об Алисе, чтобы я припомнил ее в нужный момент. Наверное, Кристин уже решила использовать аконитин, рассчитывая, что кто-нибудь из членов Братства, знающих творения Кэрролла наизусть, свяжет этот яд с волшебным пирожком из книги. Оставалось только раздобыть яд, но, думаю, в больнице это не составило труда. Ради этой цели она привлекла к себе и всячески поощряла одну из сестер-методисток, которой все доверяли. Будучи медсестрой, та имела свободный доступ к лекарствам. Она же могла в нужный момент отнести коробку конфет и оставить ее в почтовом ящике издательства.
– Но то, что вы рассказываете нам, – произнес Питерсен с оттенком недоверия, – просто версия или у вас есть какие-то доказательства?
– Хотел бы я, чтобы это была просто версия, – с грустью ответил Селдом, – и если раньше не пришел к таким выводам, то лишь потому, что мне претила сама мысль, что Кристин способна замыслить нечто подобное. Но в то же время только это объясняло все произошедшее. Полагаю, Кристин слишком перемудрила, осуществляя свой план, например нарочно вставила фразу о ящерке и шутихе, чтобы я ее вспомнил. Я потом осознал, что она первая и намекнула на текст «Алисы». Когда я уже не мог отрицать такую возможность, я пошел навестить ее. Высказал ей все, что сейчас изложил перед вами. Кристин молчала, затем расплакалась. Спросила, что ей делать, будто покорная дочь у отца. Я, конечно, ответил,