Он пришел и остановился перед ней; будучи уверенной, что найдет слезы у него на глазах, она поискала их взглядом.
Дорогой лорд Мельбурн, дражайший лорд Мельбурн.
Она протянула руку — он поцеловал обе.
— Ну вот и свершилось, — сказала она.
— Это было неизбежно. Только Ваше Величество отсрочило эту минуту на два последних года.
— По крайней мере, я хоть это сделала.
Он нежно улыбнулся.
— А теперь рядом с вами будет стоять принц. Вам уже легче, чем тогда, и я постоянно себе об этом напоминаю.
— Я вас никогда не забуду, — сказала она.
— Я тоже. Но это, как вы знаете, еще не конец.
— И не будет концом. Готова поручиться.
— Могу ли я дать Вашему Величеству один совет?
— Не только один. Вы будете давать их мне и дальше.
— Коли уж Ваше Величество так добры, я не колеблясь сделаю это прямо сейчас. Я прошу вас незамедлительно послать за Пилем. Иначе это могут истолковать как неуважение. Мне очень хочется, чтобы вы поддерживали добрые отношения с новым правительством.
— Пиля мне никогда не полюбить. Он ерзает. Он нервничает, от чего мне становится не по себе.
— Вы поможете ему избавиться от скованности. С принцем у него уже есть взаимоотношение.
— О да, этот парень очень нравится Альберту.
— Понравится и вам… со временем.
Она покачала головой.
— Я никогда не прощу ему, что он лишил меня вас.
— Я все еще здесь. Возможно, Ваше Величество продолжит мне писать. Лишиться ваших писем будет для меня мукой.
— Я буду, как и прежде, писать вам, а вы будете давать мне советы, и я всегда буду думать о вас как о моем дорогом… дорогом друге.
— А вы во всем полагайтесь на принца. Вы обнаружите, что он силен и проницателен.
— Я знаю, у меня лучший муж в мире.
— И огромное ваше утешение. И для меня, с вашего позволения, тоже утешение — что я оставляю вас в таких хороших руках.
Ее переполняли чувства, она не могла говорить, а он сказал, что не станет ее больше задерживать. Она ведь еще не посылала за Пилем. Им нужно проявить благоразумие, люди ведь все равно узнают, сколько времени он пробыл у нее…
Она на мгновение прильнула к его рукам. Он поклонился и вышел.
Она направилась в свою комнату и, не переставая вытирать слезы, собрала несколько рисунков — своих любимых. Некоторые из них он уже видел и восхищался ими. Они будут принадлежать ему — это ее последний подарок ему как премьер-министру. Он поймет, что, даруя ему собственную работу, она хочет предложить ему самое лучшее из того, что имеет.
Как только он получил рисунки, он поблагодарил ее письмом:
«Лорд Мельбурн будет дорожить ими как воспоминанием о доброте и расположении Вашего Величества, что он ценит превыше всего.
Они, по словам Вашего Величества, безусловно, еще не раз напомнят ему о самом грустном дне, но тем не менее лорд Мельбурн надеется и верит, что с Господним благословением он отныне будет думать о нем с меньшим сожалением и горечью, чем это приходится делать в настоящее время».
Она долго плакала над письмом. Ей вспомнилось столь многое из прошлого: тот день, когда она стала королевой и он пришел поздравить и подбодрить ее; их последующие разговоры, его остроумные, порой неуместные, замечания, которые так смешили ее; собственную ревность, когда он проводил слишком много времени в доме Холлендов. Тогда она была молоденькой девушкой — королевой, это да, — но беззаботной, насколько может быть беззаботна королева. Ах, это первое лето ее правления! Так весело она еще никогда лето не проводила. Тогда она еще не понимала, что с развлечениями и блеском королевской жизни сопряжены и тревоги.
Но все это давно уже в прошлом; теперь она жена, мать и ждет второго ребенка; ей нужно быть мудрой и сильной; теперь, когда она потеряла своего любимого лорда Мельбурна, ей нужно попытаться найти общий язык с тем, к кому, по ее убеждению, она постоянно будет испытывать неприязнь.
Первая официальная встреча с сэром Робертом Пилем была короткой и длилась всего двадцать минут. На сей раз, однако, сэр Роберт чувствовал себя гораздо менее неловко, чем в тот злополучный день двумя годами раньше; причем ему очень хотелось показать королеве свое стремление к тому, чтобы между ними сразу же установились легкие, непринужденные отношения. Он был преисполнен уважения к ней. Он пообещал представить ей на утверждение список членов кабинета. С этим делом особой спешки нет, ответила королева, и она предпочла бы изучить данный список на досуге. Сэр Роберт ушел, и королева вздохнула с облегчением.
Виктория тут же уселась писать лорду Мельбурну, чтобы подробно рассказать ему, как прошла встреча королевы с ее новым премьер-министром. Закончила она так:
«Что королева чувствовала, когда рассталась со своим дорогим другом лордом Мельбурном, невозможно описать; какое-то время она не находила себе места, потом постепенно успокоилась, однако до сих пор никак не может поверить, что это действительно случилось. Принц тоже очень переживал, и, право, королева не может даже передать, какой он добрый и вниматеьный по отношению к ней; он готов сделать все, только бы облегчить ей это тяжелое испытание; да и на него расставание с лордом Мельбурном сильно подействовало. Однако она надеется, что их новой встречи ждать недолго. Они снова наступят, счастливые и светлые времена. Мы искренне надеемся, что лорд Мельбурн жив и здоров. Королеве хочется верить, что он, как никогда прежде, будет беречь свое драгоценное здоровье».
Она еще плакала над письмом, когда вошел Альберт.
— Прочитайте его, — сказала она. — Ах, Альберт, мне придется теперь учиться самостоятельности.
Альберт взял ее руки в свои и заглянул ей прямо в глаза.
— Вам надо теперь учиться доверять мне, Виктория.
— Я вам доверяю, Альберт.
— Целиком и полностью? — спросил он.
Она кивнула, но он тут же подумал о баронессе, которая по-прежнему стояла между ними.
Королева уже стала настолько тяжелой, что все ее мысли были заняты предстоящими родами. Лорд Мельбурн писал почти так же часто, как и прежде; он нередко наведывался к ней, так что скучать по нему, вопреки былым опасениям, ей почти не приходилось. Альберт восхищался новым премьер-министром, и он, как ни удивительно, сумел устранить противоречия между Пилем и королевой. («Впрочем, — не раз говорила она, — я никогда к нему не привыкну; а уж о том, чтобы он занял в моем сердце место дорогого мне лорда Мельбурна, и речи быть не может».) Лецен суетилась, настаивала на том, чтобы Виктория больше отдыхала и чтобы ее не беспокоили. Однажды она даже попыталась удалить из спальни Альберта, но он тут же поставил ее на место.