Христа зачастую теряется в пышном блеске обрядов, сложных ритуалах и церковных формальностях.
Обходим собор с южной стороны. Хосе показывает на квадратные ниши в стене часовни. Что это? Старинные почтовые ящики? Насесты для голубей? Оказывается, углубления существуют ровно столько, сколько пересекающий город Путь Сантьяго, а предназначены они для паломников – чтобы те могли оставить пищу и подаяние нищим Асторги.
– Оставляют ли сейчас пилигримы здесь что-нибудь? – спрашиваю я.
Вместо ответа Хосе подводит нас ближе, и я вижу насыпанные в нишах горстки монет, румяные яблоки, свёртки с хлебом и даже… почти новые спортивные ботинки.
Рядом с собором – епископский дворец Гауди. Светло-серый гранит резко контрастирует с терракотовым фоном остальных строений. Вызывающе-выразительный облик замка написан характерным и неподражаемым архитектурным почерком автора. История его строительства так же драматична, как и всё, чего бы ни касалась рука гениального каталонца. Долгие согласования с Королевской академией изящных искусств, пререкания с церковным советом, курирующим проект, упрёки в чрезмерных расходах, наконец, уход в отставку после смерти заказчика, друга, земляка и покровителя – епископа Асторги Жоана Грау-ди-Вальеспиноса. Более двадцати лет ушло на завершение строительства. К счастью, епископский дворец Асторги не постигла печальная участь Саграда Фамилия в Барселоне. Но некоторые задумки Гауди так и остались нереализованными. Например, фигуры ангелов, которые автор планировал разместить на крыше дворца, довольствуются скромным местом в парке. Тем не менее детище Гауди невозможно спутать ни с чем другим: конусные арки, наклонные опоры, кукольные башенки, непропорциональные печные трубы… Словно искажённая реальность отражает необъяснимые и неуправляемые фокусы подсознания гения.
Любопытная деталь: в епископском дворце так никогда и не жили епископы. Сегодня в нём расположен Музей дорог, бо́льшая часть которого посвящена Пути Сантьяго. Но нам не хочется тратить солнечный день на блуждание в музейных потёмках. По этой же причине мы отказываемся и от Музея шоколада. Вместо этого располагаемся на террасе кафе «Гауди», что напротив дворца, и заказываем по чашке фирменного горячего шоколада, а к нему – сдобные булочки мантекадас с карамельной корочкой – гордость Асторги. Это наша маленькая благодарность Хосе-Умберто за чудесную прогулку и сказочную атмосферу давно ушедших эпох. Польщённый старик достаёт из рукава тросточку-флейту и наигрывает старую берберскую мелодию, которую выдували его предки, гоняя мулов от пастбища к пастбищу. Потом степенно встаёт, с достоинством отвешивает витиеватый поклон, как и в начале знакомства, и растворяется среди людского потока в терракотовых лабиринтах Асторги…
Фонсебадонский крест
…Муриас, Санта-Каталина, Эль Ганзо, Рабанал… Всё выше, и выше, и выше… Восхождение к железному кресту Фонсебадона – одной из культовых точек Пути – не так изнурительно, как переход через Пиренеи, и не так таинственно, как шествие по отрогам Сьерра-де-Анкарес в Галисии. Ещё один знаковый перевал, ещё одни Ворота Прощения. Но прежде чем увидеть сам крест, необходимо пройти по заброшенной деревне с дюжиной разрушенных домов, стены которых продолжают отчаянную борьбу за выживание.
Помимо пасторальных городков и пряничных домиков, в Испании полно развалин, ветхих лачуг и вымерших деревень. Причина не в упадке сельского хозяйства или экологических катаклизмах, а элементарно в опасной убыли населения. Европа вымирает тревожащими темпами, Испания не исключение. В домах попросту некому жить. Сгнившие ставни, замшелые стены, голые остовы балконов, чёрные дыры проваленных крыш… Заросли одичалых роз и покрытые паутиной башни обращают нас к сюжету сказки, имеющей у народов Европы разные названия, но суть её в одном – летаргический сон красавицы-принцессы. Она – пленница злых чар и остановившегося времени.
Время в Фонсебадоне и впрямь замерло ещё несколько веков назад, лишь в одном доме теплится жизнь. Протиснувшись сквозь узкий проход, заставленный древками копий и знамён, входим в тамплиерское кафе. Только мы появляемся на пороге, раздаётся удар гонга – так хозяин приветствует каждого вошедшего пилигрима. На стенах – рыцарские доспехи, гербы, штандарты с красными крестами, фотографии замков и журнальные вырезки. На одном из снимков изображён встречающий нас госпитальер в белом рыцарском плаще с крестом среди таких же, как и он, костюмированных людей. Подпись: «Понферрада, 2007». Как и во многих других заброшенных и малообитаемых местах, в этом кафе работают волонтёры, разделяя вместе с пилигримами тяготы и неудобства походной жизни. Одно из таких неудобств – «удобства» на улице, точно как в родных российских деревнях: дырка в дощатом полу и стойкий хлорный запах. О родине напоминает и старая худая собака, вышедшая, словно тень, из развалин. Она доверчиво берёт из рук кусок хлеба и, помахивая метёлкой хвоста, уходит прочь. Российский флажок гордо реет в шеренге знамён у одряхлевшей стены.
Фонсебадонский крест (Cruz de Ferro) – странное сооружение на вершине горы Ираго, соединяющее в себе языческие черты и символы христианства. Из груды камней возносится десятиметровая стела, возведённая Юлием Цезарем в честь бога Меркурия. Вверху столб венчает скромный железный крест, давший название всему сооружению. Рукотворная груда – результат «разгрузки» паломников, несущих камушки и булыжники от самого дома, то есть со всего мира. Сюда, к подножию креста, складывают «камни грехов» самые выносливые пилигримы – те, кто нёс их с самого начала Пути. Здесь снимают бремя с души самые непробиваемые, прощают обидчиков самые злопамятные, оставляют лишний багаж, от которого не решались освободиться раньше, самые жадные и бережливые. Столб отдалённо напоминает пёструю рождественскую ёлку: весь увешан записками, флажками, цветными ленточками, дорогими вещицами, фотографиями, монетками, талисманами… Вместо Деда Мороза – очередной позирующий перед камерой пилигрим с красным от ледяного ветра носом.
Спуск с горы в долину Эль-Бьерсо похож на возвращение потрёпанного штормом парусника в мягкую уютную колыбель лагуны. Манхарин, Эль Асебо, Риего де Амброс, Молинасека… Безлюдные, окутанные солёным туманом деревни сливаются в петляющий маршрут, очерченный лишь бакенами дорожных столбиков. Маяки жёлтых стрелок указывают правильный курс. Карлос идёт уверенно, как шкипер, знающий наизусть рельеф дна. Я же с готовностью исполняю роль юнги, услужливо подающего шкиперу то подзорную трубу, то курительную трубку. Периодически мы бросаем якорь в крошечных тавернах, где подкрепляемся глотком рома и солониной (чашкой кофе и сэндвичем), и снова ловим попутный ветер. Вскоре парусник бросает якорь в гавани Понферрады, и мы шаткой походкой моряков ступаем на землю…
Кельты, римляне, вестготы обозначили своё присутствие на этой земле, оставив после себя многочисленные крепости, храмы и монастыри. Самый знаменитый среди них – замок тамплиеров в Понферраде (Castillo de Ponferrada). Его архитектурная гармония, ритмичная соразмерность – лишь безупречная форма, скрывающая под собой полную драматизма историю ордена рыцарей-храмовников. Отголоски её до сих пор волнуют умы и сердца людей, деля их на два