Испанию или я в Индию, главное – мы будем вместе!
Отдохнув и утолив жажду, мы благодарим Маркоса и кидаем монетки в ящичек сбоку буфета. Я беру с собой зелёное яблоко погрызть в дороге. После такой встречи рюкзак кажется вдвое легче, а дорога – короче.
Волонтёры – такая же примета Пути Сантьяго, как и жёлтые стрелки. Особенно часто их можно встретить на участках дороги, удалённых от привычной инфраструктуры. Они отличаются от зарабатывающих на пилигримах коммерсантов системой оплаты – это, как правило, добровольные, не фиксированные пожертвования. Могут угостить-помочь и бесплатно. Согласитесь, довольно редкое явление в наши дни, когда «монетизация» коснулась даже отношений между друзьями и родственниками. Однако наивно было бы полагать, что служение пилигримам, бескорыстная забота о паломниках – повсеместное и массовое явление. Случаются и ситуации «наоборот»: милая с виду старушка, угостив пилигрима лепёшкой или стаканом молока, может выставить счёт – нескромный и рыночно не обоснованный, а если тот не оплатит целиком запрашиваемую сумму – осыплет ругательствами и угрозами небесных кар.
К сожалению, Путь Сантьяго, как и многие другие сакральные путешествия, превращён сегодня в оригинальный и весьма прибыльный туристический продукт. Мистика и духовность нынче в моде, а спрос, как известно, рождает предложение. Вот и появляются разного рода «коммерсанты», готовые наживаться на человеческой доверчивости, наивной вере в чудо. Впрочем, ложка дёгтя лишь подчёркивает истинный вкус и аромат душистого мёда искренних человеческих проявлений, которых здесь, несомненно, гораздо больше.
* * *
Асторга, куда мы взбираемся по крутой булыжной дороге, – город на холме, выросший среди болот и рек два тысячелетия назад. К его основанию приложили руку всё те же римские легионеры. Они и выбрали стратегическое положение крепости в междуречье Херги и Туэрто, на неприступной возвышенности, откуда вся долина просматривается на сотни километров вокруг. В 14 году до н. э. город назывался Астурика Августа (Asturica Augusta). Если Лас-Медулас был для римлян золотоносной жилой, то Асторга – серебряным источником. Рудники возле местечка Хихон дали название «Серебряному пути», пролегающему через Мериду и Севилью, откуда на кораблях серебро отправлялось в Рим. Упоминание об Астурике встречается у Плиния Старшего в «Естественных историях», он называет её «великолепным городом». Великолепие частично сохранилось и до наших дней: фрагменты крепостной стены, остатки Больших и Малых терм – многофункциональных бань с парильнями и фригидариями[88], канализационная система, исправно функционирующая и поныне, Римский музей, возведённый рядом с руинами бывшего форума, несколько уцелевших особняков с атриумами и античной мозаикой.
В середине VIII века Асторга, так же как и Леон, была покинута местными жителями, став буферной зоной между владениями мавров и христиан. Повторное заселение города началось только в конце IX века в процессе Реконкисты. Завоевание Асторги в 1810 году Наполеоном положило начало «французскому» этапу развития города. Здесь, как и на других «смешанных землях», где соединялись кровь и традиции мавров и христиан, можно наблюдать живую эклектику обычаев, религиозных обрядов, архитектурных форм и художественных стилей.
В ожидании Карлоса рассматриваю очередной памятник пилигриму у входа в муниципальный альберг, где мы остановились сегодня. Никак не могу понять: как можно совершать паломничество с чемоданом в руках? Вдобавок неся его за спиной и держа за ненадёжную скобу ручки, которая вот-вот обломится? Да и плащ у пилигрима какой-то очень уж фасонистый, не похож ни на дождевик, ни на средневековую пелерину. Лицо интеллигентное, задумчивое, борода как у Хемингуэя. У скульптуры есть название: «Куда идёшь?» Понурая фигура с нелепым чемоданом больше напоминает выставленного из дома изменника. Наверное, и такие пилигримы есть – иначе не было бы и памятника.
Мои размышления прерывает чёрный, похожий на ворона старик. Он появляется рядом так бесшумно, что я вздрагиваю от неожиданности. Чёрные мешковатые штаны, чёрный кафтан с широким расшитым поясом и серебряными побрякушками, чёрные короткие сапоги, на голове – чёрная шляпа с чёрным пером, под ней – чёрные глаза и седая окладистая борода. Отвесив затейливый церемониальный поклон, странный персонаж в чёрном начинает что-то говорить каркающим птичьим голосом, указывая рукой вдоль улицы. Из всей его речи улавливаю лишь слово «пилигрим». «Да-да, пилигрим, – киваю я и добавляю виновато: – No comprendo!»[89] На моё счастье, появляется Карлос, и старик-ворон снова повторяет свою скрипучую речь, обращаясь теперь к нему. Профессор уважительно кивает, вставляя короткие вопросы.
– Элена, этот человек тоже волонтёр. Он проводит экскурсии для пилигримов, – поясняет Карлос. – Зовут его Хосе-Умберто. Он предлагает совершить небольшую прогулку по Асторге и готов рассказать нам о своём родном городе.
– А почему он так странно одет? – спрашиваю я, поглядывая из-за плеча друга на траур незнакомца.
– Так это же национальный костюм! – объясняет профессор. – В этих краях проживает народ марагато[90] – потомки первых осевших здесь берберов. Большие любители чёрного цвета!
Я облегчённо вздыхаю, и мы отправляемся гулять по столице Марагатерии.
Первое, что привлекает моё внимание на главной городской площади, – две фигуры на звоннице ратуши: мужчина и женщина. Мужчина одет точно в такой же костюм, как и Хосе-Умберто. Женщина – в похожем тёмном одеянии, оживлённом лишь ярким платком, белым передником и таким же, как у партнёра, расшитым серебряными украшениями поясом. Когда витые стрелки курантов останавливаются на двух, механические фигуры приходят в движение, исполняя то ли танец, то ли поклон. Бом-бом! – и марагато замирают друг против друга ровно на час. Аналогичную чёрную пару мы встречаем на фасадах зданий, на мозаичном панно, в витринах и сувенирных лавках. Хосе-Умберто говорит, что во время праздников так одеваются почти все горожане – у каждого есть дома национальный костюм, доставшийся от далёких предков и бережно хранимый для потомков.
Движемся дальше. Кафедральный собор Асторги, носящий по традиции имя Девы Марии, представляет собой вольную фантазию архитектурных форм и стилей, характерную для многих испанских храмов на «смешанных землях». Строился и достраивался он в несколько заходов: возведённый в XV веке на романском фундаменте готический собор – в XVI веке дополнился ренессансным южным порталом и капеллами, в XVII–XVIII – обзавёлся башней и фасадом в стиле барокко, в XIX – увенчался фигуркой марагато Педро Мато – храброго погонщика скота, по легенде помогавшего осаждённому Наполеоном городу. Внутри собора – такое же пышное разнообразие форм и сюжетов: короли, пророки, ангелы, апостолы, священные животные и сложные цветочные орнаменты… от строгой готики до вычурного барокко. Главная реликвия соборного музея – частица Креста, на котором был распят Христос, в инкрустированном драгоценными камнями ковчеге. Скромная на вид щепочка едва заметна в бархатном зеве роскошного реликвария. Так же и учение