Зима, тем не менее, оказалась не холодной, и злосчастная река все никак не замерзала.
Войска ордынского хана без толку простояли до весны. Татары слонялись по берегу реки и бескрайней степи, развлекая себя кто чем мог. Одни по разрешению своего хана и военачальников устраивали недобычливую облавную охоту, другие сидели в своих кибитках или шатрах и чистили доспехи, были же и такие, что играли в кости и прочие азартные игры, просаживая свои сбережения и не зная, как и чем себя занять.
Русские воеводы, всегда готовые как к рати, так и к отдыху, не теряли времени даром. Опытные ветераны, еще дружинники князя Романа Михайловича, обучали молодых воинов своим навыкам, рассказывали им о былых битвах, показывали уникальные, только им одним известные, боевые приемы.
Братья Милорадовичи обучали всех воинов стрельбе из луков да так успешно, что к весне следующего года вся брянская рать усвоила навыки севских лучников.
Татарские воеводы, приглядываясь к русским ратникам, тоже брались за боевую выучку и, несмотря на долгое стояние, войска ордынского хана сохраняли полную боевую готовность.
Осторожность хана Тохтэ, стремление не спешить и одолеть противника терпеливо, без риска, приводили к большим расходам. Каждый день прожорливое воинство истребляло горы мяса, хлеба, кумыса и прочих видов продовольствия, а лошади безжалостно сокращали запасы военного фуража. Ордынский хан терпел колоссальные убытки! И вот он, казалось бы, решился, наконец, форсировать Кубань, но, как только враги заметили движения его войск, они сразу же сосредоточились вблизи переправы и начали безжалостно обстреливать противника.
Все ограничилось только взаимной перестрелкой, в которой особенно отличились лучники братьев Милорадовичей, уложившие не только несколько десятков вражеских всадников, но даже Ногаева воеводу!
Опасаясь поражения при переправе и не имея достаточного запаса фуража, Тохтэ принял решение отвести войска на летовку к Дону.
Здесь и остановились сарайские войска, высылая разведчиков и выжидая.
По последним сведениям старый темник Ногай, узнав об уходе Тохтэ, тоже вернулся в свои степи на старую кочевку. Однако его сыновья не собирались покидать захваченных земель.
– Может, покарать тех бестолковых сыновей Ногая? – думал, сжимая руками голову, хан Тохтэ. – Они не устоят против моих воинов без помощи своего батюшки. Но где же теперь Ногай?
– Что посоветуешь, мой верный Угэчи? – открыл он глаза, обращаясь к своему советнику. – Есть ли смысл стоять здесь, как неприкаянные?
– Я вчера говорил с коназом Вэсилэ, – кивнул головой Угэчи. – И он советовал именно сейчас напасть на Ногая! У тебя сильное войско, готовое к сражению!
– Позови-ка сюда коназа Вэсилэ, – кивнул головой ордынский хан. – Пусть выскажет свои соображения.
– Слушаюсь, государь, – ответил Угэчи и быстро вышел из юрты, чтобы передать ханский приказ слугам. Когда он вернулся, Тохтэ беседовал с его сыном Субуди.
– Твой сын очень смышленый, – весело сказал ордынский хан. – Почему он не бывает в моем дворце?
– Он занят делами в твоей писчей юрте, государь, – кивнул головой Угэчи. – Работает над бумагами и грамотами…Зачем тебя беспокоить без надобности? А вот сегодня нужно было подписать у тебя грамоты, поэтому он тут и объявился…
– Не так просто подписывать эти грамоты, – поморщился хан Тохтэ. – Благо, что покойный имам научил меня чужеземному письму…А твой сын целые грамоты пишет! А не хочет ли он стать главой писчей юрты?
– Он-то хочет, государь, но…
– Какое еще «но», Угэчи? – усмехнулся Тохтэ. – Неужели есть кто-либо лучше твоего сына?
– Нет, государь, – покачал головой Угэчи, – все осталось так, как было еще во времена моего батюшки! Наши люди предпочитают скорее быть воинами, чем писцами!
– А как было при твоем славном батюшке Болху? – вопросил ордынский хан.
– А так, государь, – ответил Угэчи. – Мой батюшка был тайным советником у великого хана, а я при нем – главой писчей юрты. Так и работали!
– Тогда было легче или тяжелей? – сдвинул брови Тохтэ.
– Куда там, государь, – поднял руки Угэчи. – Нынче намного тяжелей: одних только грамот мы пишем за год больше десятка! А раньше было две или три…
– Так почему же ты не назначишь своего сына в ту юрту и сам все делаешь? – удивился хан. – Неужели ты получаешь мзду только за одного!
– Так уж повелось, государь – улыбнулся Угэчи. – Не хотелось тебя из-за такой мелочи беспокоить. И мой сын работал на казну и выписывал грамоты без всякого жалования…
– Тогда слушай мой приказ! – Тохтэ поднял вверх большой палец правой ладони. – Запиши это, Угэчи. Пусть твой сын, славный Субуди, станет главой моей писчей юрты с жалованием…ну, ты сам знаешь, каким…
– Благодарю тебя, государь, – улыбнулся, сверкая глазами, Угэчи. – Встань же, сынок, на колени перед нашим славным государем!
Субуди упал на колени, целуя ханскую туфлю.
– Поднимайся, Субуди-сэцэн, – усмехнулся Тохтэ, – и подойди к своему батюшке! Стойте рядом и ждите коназа уруса!
В это время полог ханской юрты приподнялся, и в покой, освещаемый солнечными лучами, падавшими через открытое верхнее отверстие в потолке, вошел брянский князь Василий Александрович. Осторожно переступив порог, он попытался упасть на колени, чтобы ползти до хана, но Тохтэ жестом руки дал ему знать, что этого не требуется.
– Не надо моему полководцу ползать по земле, когда идет жестокая война! – громко сказал хан. – Иди же сюда и низко кланяйся!
– Это великая честь, Вэсилэ! – поддакнул Угэчи. – Ты должен еще больше любить нашего государя!
Князь Василий приблизился к трону и поклонился.
– Салам тебе, коназ Брэнэ! – кивнул головой Тохтэ. – Садись напротив меня на скамью. Будем держать совет. Эй, мои верные рабы! – ордынский хан взмахнул рукой. Полуголый темнокожий раб принес и поставил прямо перед троном скамью. – Садитесь все! – приказал Тохтэ.
Князь Василий уселся на скамью посредине, а Угэчи с сыном сели у него по бокам.
– Потерпите, мои славные советники, – усмехнулся ордынский хан, видя, как поморщились, садясь на скамью, знатные татары. – Мне так удобней смотреть в ваши глаза! И хорошо подумайте, как нам найти нужный выход из создавшегося положения! Понимаешь, Вэсилэ? Нам надо обсудить нынешнюю войну.
– Понял, великий государь! – улыбнулся князь Василий. – Я могу прямо сейчас сказать, что готов к немедленному сражению! Не надо давать врагам передышку!
– Не горячись, сын мой, – покачал головой Тохтэ, – и лучше подумай! Эти слова я уже не один раз слышал…Однако я думаю, что спешить нельзя…Такие дела решают наши боги, а не мы, смертные люди…