Сара вся сжалась. Конечно, это было нелепо после вчерашней ночи, но волна парализующей застенчивости захлестнула ее. Утренние счастливые планы теперь показались ей весьма сомнительными, настолько отчужденное было у него лицо.
– О! Доброе… утро, милорд.
Если б он улыбнулся, сказал что-нибудь шутливое, стало бы легче, но муж даже не попытался ободрить или хотя бы обнять ее.
– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил он, явно думая о чем-то другом.
Сара вспыхнула до самых корней волос.
– Да, конечно. Почему я не должна хорошо себя чувствовать? Это… – Руки судорожно комкали зажатую между пальцев записку.
Ник внимательно посмотрел на нее и произнес потеплевшим голосом:
– Я не хотел смущать тебя, малышка. Позволь взять у тебя это, пока ты не скомкала несчастное письмо так, что его уже нельзя будет прочесть.
– Нет! Нет! – отпрянула Сара. – Это пустяки, милорд, уверяю вас. Просто… – О Господи, просто что? Она не могла понять, что с ней творится, но инстинкт твердил, что она должна прочесть таинственное письмо одна, должна сама разобраться, как оно к ней попало, и ни в коем случае не показывать его Нику.
Но, зная мужа, она могла бы понять, что ее бессвязный лепет не остановит его. Он спокойно протянул руку, разжал ее пальцы и развернул листок.
Чтобы понять, что письмо написано по-французски, ему понадобилось не больше секунды. Холодно взглянув на нее, он отошел к камину, повернулся к ней спиной и начат внимательно читать его.
Сара с трепетом смотрела на его спину. От нее исходило такое явное напряжение, что она могла почти видеть его.
– Ник!
Лорд Рейвенсден резко повернулся. Взгляд был полон холодного презрения.
– Ты, Сара? Ты?
Она почувствовала, что случилось что-то непоправимое. Дело было даже не в ярости, явно слышавшейся в его тоне, а в холодном презрении взгляда, который вернее ножа вонзался ей в сердце.
– Ник, я не понимаю. Что там написано?
– Ты, конечно, и понятия не имеешь?
В его голосе были сарказм и горечь, и именно это заставило Сару выпрямиться и отвечать, прямо глядя ему в глаза:
– Да, не имею. Я нашла его только несколько минут назад в… в старой одежде и даже не успела прочесть его.
– Вот как? Тогда позвольте просветить вас, мадам. Хотя я и не прочел его целиком, но и беглого взгляда достаточно, чтобы понять: письмецо адресовано шпиону!
– Шпиону? Но как… О Господи, не думаешь же ты, что я… – Она в ужасе глядела на него, не веря, что он хоть на минуту мог допустить такое.
Казалось, Ник даже не услышал ее слабого протеста.
– Кто, кроме тебя, мог трогать твою одежду, Сара? Кто, кроме тебя, разгуливал по берегу с пистолетом? И разве не тебя я нашел одну в городском саду, видимо после встречи со своим сообщником? О да, вам легко удалось обвести меня вокруг пальца, не правда ли, миледи? Ваша стыдливая невинность, ваши девичьи страхи, ваши…
– Это не были девичьи страхи! – Гнев охватил ее с такой силой, что она задрожала. – Вы знаете, что я невинна! Вы знаете это, Ник, То, что я рассказала вам вчера, правда. Вы должны верить мне! Я никогда не предала бы… – Внезапно она остановилась, пораженная страшной догадкой, мелькнувшей у нее в голове.
– Значит, вы защищаете кого-то очень вам близкого. Или помогаете ему. Это так, Сара? Ваш дядя? Или это была ваша сестра? Так вот что вы имели в виду прошлой ночью, когда сказали, что могли остановить их? – Он горько усмехнулся. – Бог мой, а я-то думал, что уже никогда не попадусь на эту удочку. Что после Мэриан… Так сглупить!
– Знаю, мне никогда не удастся сравниться с ней, – начала она тихим, дрожащим голосом. – Но это не дает вам права обвинять меня без…
– О, вы похожи на нее гораздо больше, чем думаете, – резко прервал он. – Пожалуй, вы даже более талантливы. Можете гордиться, на какое-то время вы заставили меня забыть, как могут быть коварны женщины.
– Коварны? Нет. – От этих новых неожиданных обвинений стало еще больнее. – Ваша жена была…
– Ангел? – с горьким смехом проговорил он. – О да, она ухитрялась выглядеть сущим ангелом, даже когда я застал ее с одним из многочисленных любовников в отеле. Отвернувшись от меня, она рыдала, уверяя, что ее похитили и изнасиловали. На беду, в комнате стояло большое зеркало.
– Зеркало?
– Я видел ее лицо, миледи. Мизансцена была поставлена мастерски и, безусловно, имела бы успех, если бы зеркало не отразило предательской улыбки. Впрочем, эта поучительная история не имеет к нам никакого отношения. Скажи, Сара, твои ночные кошмары вызваны чувством вины, ты сожалела, что не остановила шпионскую деятельность сестры?
Она была слишком потрясена готовностью мужа осудить ее, чтобы оправдываться.
– Отвечай, черт возьми!
Странное оцепенение нашло на нее, она была так поглощена своими мыслями, что даже не заметила, что муж подошел к ней.
– Эми работала с Крейном? – прорычал он совсем рядом и, не успела она двинуться, схватил ее за горло. – Или вы обе были по уши в этом?
– Мне было только четырнадцать, – прошептала Сара. – Эми… флиртовала с Крейном. Вот что я имела в виду. Я должна была рассказать дяде Джасперу, и он положил бы этому конец. Так случалось и раньше, но флирт ей быстро надоедал… Ник, я не знала, что Крейн примет всерьез обещания Эми и убьет ее!
В ее голосе было столько мольбы и горечи, что он невольно отступил.
Сара не испугалась, когда он схватил ее, почти не заметила этого; ее мысли метались в прошлом, судорожно пытаясь объяснить страшное настоящее.
– Не знаю, чем занимался Крейн, но не верю, что Эми… Ник, она была легкомысленной, глупенькой и… и во многом похожа на нашу мать, но она не могла стать предателем.
– Крейн знал французский?
– Нет, конечно. Он и по-английски-то с трудом читал и писал. Не могу понять, почему Эми…
– Тогда как, черт побери, мог он действовать в одиночку? Проклятье, Сара, остаетесь только ты и твой дядя. Доказательство тому в письме, которое, ты призналась сама, было в твоих вещах, и написано оно на языке, который слуги не понимают. – Он яростно взмахнул около ее лица письмом и начал переводить его вслух: – Необходимо узнать точную численность войск под командованием Велл…
Ник так внезапно остановился, что Сара заморгала от удивления. Прищурившись, он молча пробежал глазами письмо и, когда закончил, был бледнее смерти. Все произошло настолько быстро, что Сара не успела опомниться. Да, по правде говоря, она и не слишком внимательно слушала. Ей было так скверно, что она с трудом могла сосредоточиться на чем-то, кроме единственной мысли – убежать. Словно раненый зверек, она мечтала только об одном – спрятаться где-нибудь в укромном местечке и зализать раны. Ее обезумевший взгляд сосредоточился на двери, и она шагнула к ней.