купалась в лунном свете — серебристая богиня в муках страсти.
Затем она встала на колени и стала раскачиваться взад-вперед, покачивая бедрами и двигая рукой.
«Скажи мне, что ты думаешь обо мне», — сказал Аид, и его рука сжала его член, слегка поглаживая, смакуя удовольствие, которое нахлынуло на него.
Персефона повернулась, ее широко раскрытые зеленые глаза встретились с его в темноте. Даже при таком освещении он мог видеть, что ее щеки раскраснелись. Ее волосы в беспорядке упали вокруг лица, а соски напряглись под ночной рубашкой.
— Ну? — он подсказал.
— Да, — выдохнула она. — Я думала о тебе.
Он низко зарычал своим горлом.
— Не останавливайся из-за меня.
Она встала на колени и стянула рубашку через голову. Его глаза блуждали по ее прекрасному телу, полным грудям и темным соскам. Тонкую талию, которую он хотел обнять, когда она оседлала его, чтобы освободить, и широкие бедра, которые прижимались бы к нему, когда он входил в нее.
Богиня начала снова, раздвигая свою плоть, чтобы доставить себе удовольствие. Некоторое время они поддерживали зрительный контакт, и пока она двигалась вверх и вниз, Аид гладил себя, с возрастающей настойчивостью, чем больше он наблюдал за ее страстью, запрокидыванием головы, подпрыгиванием грудей, прикусыванием зубами ее нижней губы. Вскоре его бедра задвигались, толкаясь в его руку.
— Кончи для меня, — приказал он. — Кончи, моя дорогая.
Ее крики уступили место его собственным, когда его тело дернулось, рука наполнилась горячей разрядкой. Он рухнул напротив стола, тяжело дыша. Несмотря на то, что ему нужно было отдышаться, он рассмеялся.
Он смеялся, потому что у него только что был один из самых жарких сексуальных контактов за всю его долгую жизнь. Потому что его богиня — его будущая жена — ублажала себя — и она думала о нем.
***
— Скажи мне, почему ты идёшь с Минфой на Олимпийский бал сегодня вечером, а не с Персефоной?
Вопрос исходил от Гекаты, которая стояла позади Аида, пока он поправлял галстук перед зеркалом. Богиня Колдовства не выглядела довольной, возвышаясь в своих пурпурных одеждах, скрестив руки на груди.
Олимпийский бал проводился каждый год в Музее древних искусств. Это было экстравагантное мероприятие и повод для богов выставить напоказ свое богатство. Единственная причина, по которой Аид посещал его, заключалась в том, что мероприятие одновременно служило сбором средств. В этом году бал был посвящен Подземному миру, что означало, что Аид и его фонд приложили руку к выбору благотворительной организации.
— Я не иду с Минфой, — сказал Аид. — Она моя помощница.
И он не спросил Персефону, потому что она отправлялась по заданию на работу и забирала Лексу.
— Ты понимаешь, что единственное, что увидит Персефона, это то, что ты придешь на бал с Минфой?
Аид подумал о той ночи в бассейне, когда Минфа прервала их. Персефона многозначительно посмотрела на его пах, на его член и тяжелые яйца. Он слышал ее слова в своей голове. «Тогда Минфа сможет помочь тебе с твоими нуждами».
Аид стиснул зубы и повернулся к богине.
— Я не собираюсь приходить с ней под руку, — сказал Аид. — Она пойдёт для того, чтобы представить проект Халкион.
Это было то, над чем его сотрудники работали в фонде Кипарис — некоммерческой организации, которая будет оказывать реабилитационную помощь смертным бесплатно. Это было вдохновлено Персефоной, чьи слова он все еще слышал ясно, как божий день.
«Если ты собираешься заключить сделку, попроси их пойти на реабилитацию, если они наркоманы, еще лучше — заплати за это».
Он делал недостаточно. Если его истинной целью было сделать так, чтобы жизнь в Подземном мире была лучшим существованием для душ, у них должна была быть надежда, пока они живы. За последние несколько недель Аид узнавал о надежде все больше и больше, чем он когда-либо мог себе представить.
Геката смотрела, приподняв бровь.
— Минфа знает об этом?
— Я не давал ей повода думать иначе, — сказал Аид.
Богиня покачала головой.
— Ты не понимаешь женщин, — сказала Геката. — Если ты не дашь это ясно понять, то есть если не произнесёшь слов: Минфа, ты не моя пара, она подумает именно так.
— И с чего ты вдруг стала экспертом?
— Возможно, меня не интересуют отношения, Аид, но я прожила дольше тебя и видела, как эти эмоции разрушают человечество. Кроме того, — она вздернула подбородок, — я подслушала, как Минфа говорила своим приспешникам, что у нее свидание с тобой этим вечером.
— Ее приспешники? — спросил он.
— У нее есть группа нимф, которым она жалуется на все. Ты бы слышал, как она говорит о Персефоне.
Глаза Аида сузились, и внезапно он преисполнился любопытства.
— Как она говорит о Персефоне?
Глаза Гекаты угрожающе сверкнули, когда она подробно описала ужасные вещи, которые Минфа сказала о Богине Весны, включая то, что назвала ее шлюхой в милости — уничижительный термин, который смертные использовали, описывая кого-то, кто спит с богом в обмен на их благосклонность. Когда Геката закончила говорить, у Аида был только один вопрос.
— Почему я только сейчас слышу об этом?
— Я собирала доказательства, — сказала она, защищаясь. — И если ты думаешь, что я позволяю им безнаказанно обзывать Персефону, ты ошибаешься.
Аид ждал, и Геката наконец объяснила.
— Я… может и отправила армию ядовитых многоножек, чтобы испортить их пикник. Во второй раз я отправила жуков-волдырей.
— Во второй раз? Это случалось не один раз?
— Что я могу сказать? Минфа вышла из-под контроля, — сказала Геката, игнорируя истинную природу вопроса Аида, который заключался в том, почему она не пришла к нему раньше?
Аид отвернулся от Гекаты, стащив свою маску со стола позади себя.
— Итак, — уклончиво ответила Геката. — Что ты собираешься делать?
— Я поговорю с Минфой, — ответил Аид.
— Поговоришь, — повторила Геката. — Ты не собираешься использовать это как возможность для…Ну не знаю… Изгнания ее из Подземного Мира?
— Возможно, я недостаточно ясно дал понять, — сказал Аид и встретился взглядом с Гекатой. — Как ты так… метко отметила в начале этого разговора. Поверь, богиня, после того, как я закончу с Минфой, у нее не останется сомнений в том, как ей следует обращаться с Персефоной.
Аид двинулся, чтобы открыть дверь, обнаружив нимфу с другой стороны. Ее рука была поднята, как будто он поймал ее как раз перед тем, как она собиралась постучать. Она была одета в изумрудное платье, и драгоценные камни тяжело свисали с ее ушей и шеи.
— О, — сказала она, широко улыбаясь, ее глаза метнулись к Гекате, которая все еще оставалась на заднем плане. Они слегка сузились, прежде чем снова