Мила первый раз со мной, можно сказать, задушевно говорила. Первый для меня случай, когда мы сидели практически на равных. Мила же старше, и для меня во многом она была примером. Я всегда посматривала, как она с Жуком себя вела, как она себя позиционировала в нашем деле, как строила пару и семью.
Мы вернулись из Америки и готовились к свадьбе. Но сперва еще отработали турне по Сибири. Накануне похода в ЗАГС у нас прошли показательные выступления во дворце спорта в Лужниках — двадцать восьмого и двадцать девятого апреля. Я проезжаю мимо трибун и смотрю, кому еще надо приглашения передать. Свадьба получилась сумасшедшая. Жука мы позвали, и, по-моему, он пришел. Но такое творилось, что я этого не помню. Ведущим был Сергей Павлович Павлов. Словом, погуляли на славу. Я половины людей не знала — кто это и откуда? Помню, к вечеру поняла, что дико устала. Свадьбу устроили в ресторане новой гостиницы «Мир», что рядом со зданием СЭВ (теперь это мэрия) в конце Нового Арбата. В общем, народ гудел, а я сидела, терпела, терпела, потом Зайцеву говорю: «Я устала». В этой пятиметровой фате я как-то есть ничего не могла, да еще нанервничалась ужасно. Последние два дня только и делала, что пригласительные расписывала и организовывала застолье.
Когда к нам Зайцев пришел официально просить моей руки, мама ушла на кухню. Отец (он такой настоящий полковник) спрашивает: «Так, дочь, у меня к тебе один вопрос. Что будете делать с фамилией?» Я говорю: «Что мы будем делать? Фамилию я оставляю. Ты что думаешь, я Роднину поменяю?» Папу волновало только одно: как я поступлю с нашей фамилией? А мама умчалась на кухню якобы готовить еду, — на самом деле мое решение выйти за Сашу она восприняла тяжело. Мама моих мужей, да и всех моих ухажеров, кроме Леши Уланова, не очень воспринимала. Проще говоря, она никого не воспринимала. Папа же ко мне относился очень трезво, видя, что, при всей активности и эмоциональности, я — человек, не расположенный к глупым поступкам.
Из-за чего мы спорили с Зайцевым? Я считала, что он неправильно тренируется, не то делает, не такие нагрузки набирает. Ничего личного в этих столкновениях не присутствовало. Личные вопросы приплюсовываются уже потом, когда разногласия накапливаются. Я же привыкла, что он в первые годы нашей общей работы что скажу, то и делает. Но когда мы перешли к Татьяне, он вдруг через месяц после перехода открыл рот. Первый раз это случилось в Челябинске. Я даже заболела оттого, что он начал выяснять отношения. Мы только-только обо всем с Татьяной договорились, а он капризничает.
Пришел черед удивляться Татьяне, потому что все это случилось, когда мы делали произвольную программу. У Тарасовой есть такая особенность: она гениальный кусок придумает, а рядом — ничего. Оттого у нее программы в то время получались довольно неровные. Находка на вес золота, а рядом ерунда полнейшая. Татьяна, естественно, как в прошлом партнерша (я потом во время своего тренерства в себе эту особенность тоже поймала) всегда делает программу на партнершу, не фокусирует на партнере внимание. Поэтому Зайцев начал возникать: что вы меня все время заставляете выпады делать — то на правой, то на левой ноге! То есть дайте мне выполнять какую-то работу.
Жук тоже смотрел на меня, я была лидером. Но Жук хорошо знал мужскую партию в паре, с ним в этом плане Зайцеву пришлось легче. Саша — фигурист активный, а тут ему предлагают: выпад направо, выпад налево, и с тебя достаточно. Парникам вредно делать элементы, привычные для танцоров. Попробуй сядь в низкие выпады: туда, сюда. А дальше? Партнершу трудно поднимать, где взять силу ногам? Поэтому парники на выпадах почти не катаются.
Я Зайцеву на свадьбе сказала: Шура, уезжаем, я больше здесь не могу находиться. Народ вовсю гуляет, мы уже никому не нужны. Я голодная, ничего есть не могу в этом свадебном наряде, в фате.
К моменту бракосочетания у меня уже была своя однокомнатная квартира, хотя жила я у мамы.
Чайковская пришла во Дворец бракосочетания вся такая воздушная — Ковалев стоял рядом, весь в черном, с огромной охапкой белых тюльпанов. Когда мы кольца надели, он вдруг под ноги нам кидает всю эту охапку! В Грибоедовском все замерли. Еще когда мы подъезжали к этому Дворцу, я увидела толпу на улице. Тысячи их там стояли, представить это количество в маленьком переулке невозможно. Бабка со второго этажа упала, нас рассматривая. Упала, слава богу, на толпу, поэтому с ней ничего не случилось. У меня сохранилась фотография: Дворец бракосочетания, я около главного входа со своей фатой. Начинаю идти по лестнице и не успеваю поднять платье. На второй ступеньке я встаю на собственный подол, на третьей ступеньке — наступаю на него другой ногой и понимаю, что сейчас упаду. И в этот момент Зайцев меня, как куклу, берет, поднимает, встряхивает. Когда он меня поставил, я уже успела юбку подобрать.
Я ему говорю: слушай, Шура, поехали. Я папу попросила, чтобы он остановил такси. Мы садимся в машину. Только поехали, Зайцев кричит: «У нас ключа нет!» Побежали папу искать. Папа ключ нам от квартиры отдал, но куда его сунуть в свадебном платье? Когда мы доехали до дома, то только тут сообразили, что в Сашином свадебном костюме нет ни рубля. Но таксист нам говорит: «Ребята, бог с ними, с деньгами, счастливо вам!»
Мы вошли в квартиру. Есть охота, но дома только торт. Я же не большой любитель сладкого. Совершенно пустая, стерильная квартира. Папа мой, который в ней все устраивал, чтобы, не дай бог, воду не прорвало, перекрыл стояк с горячей водой. Льется одна холодная. Ни умыться, ни душ принять. Где, какими ключами открывать шкафчики с вентилями, в середине ночи уже ни фига не понимаем. В полночь звонит совершенно пьяный Овчинников и спрашивает, хорошо ли нам. Наступило утро первого мая, я сижу дома. Если на Зайцеве был не фрак или смокинг, но в общем-то костюм, то у меня, кроме свадебного платья, ничего в этой квартире нет. Я же у мамы жила. Я говорю: «Если мы сейчас отсюда не смоемся, я за себя не отвечаю». Он в ответ: «У нас со второго числа заказана гостиница «Жемчужина» в Сочи». Я ему: «Я до второго не доживу».
За нами заехал один из приятелей, довез до родителей. Мы сложили чемоданы и поехали прямо во Внуково. Военный комендант на первом же самолете нас отправил в Сочи. Прилетаем в город-курорт, там празднуют Первое мая. Стоит огромная очередь на такси. Никто не встречает. Какой-то местный гражданин, мы с ним еще в самолете познакомились, говорит: «Ребята, за вами машина не пришла? Давайте я вас довезу». И повез нас в эту «Жемчужину». Когда он сделал поворот с основной улицы, вижу надпись: кафе «Театральное». Сидят люди за столиками. Тут я понимаю, что уже больше суток ничего не ела. Мы пришли в гостиницу, там все забегали, но говорят: «У нас зарезервирован на вас номер только с завтрашнего дня». Наконец пристроили нас в какой-то другой номер. Мы, пока они его искали, ждем в холле. А у меня уже слюна выделяется. Я говорю: «Пускай они ищут номер хоть до завтра, пойдем поедим». Ресторан на Первое мая в гостинице весь забит. Нам администратор говорит: есть только один столик, но за ним уже сидят два человека. Наконец усаживаемся. Естественно, зал начинает оглядываться. Все уже прочитали в газетах, что Роднина с Зайцевым поженились. Рядом с нами сидит какая-то пара командированных. Мы быстро что-то поели, что-то схватили с собой и побежали в номер. Шампанское пили уже в номере.