Свадебный сезон
В семьдесят шестом году состоялась моя вторая Олимпиада. И этот год выдался тоже очень непростым. Я это написала и задумалась. Когда же у меня были легкие годы? Мы выиграли чемпионат мира в Колорадо-Спрингс в семьдесят пятом. Причем за три дня до чемпионата, когда уже начались официальные тренировки, у нас с Зайцевым началось такое выяснение отношений, что Тарасовой пришлось снять нас с одной тренировки, причем с той, что проходила на основном катке. Такой пошел разбор полетов, представить себе невозможно. Пришла Анна Ильинична нас успокаивать. Тарасова не выдержала, тем более ей надо было бежать на другую тренировку, а мы продолжали объясняться: Зайцев, я и Анна Ильинична.
Он в очередной раз начал приводить какие-то дурацкие доводы, и у меня реакция пошла на эту глупость совершенно как у ребенка. Я поняла, что слов уже не хватает, что я разговариваю со стеной. Он перед собой стену сложил и свои какие-то принципы из-за нее качает. Дурацкие, потому что через два дня чемпионат мира. Он меня так достал, что я вскочила и стала его лупить первым, что у меня под рукой оказалось. Потом, когда я уже его колотила, то увидела, как Анна Ильинична в ужасе на меня смотрит.
Но самое смешное, что на следующий день мы с ним чудно покатались, и все наладилось. Видно, нам обоим пришло время сбросить напряжение. Причем такое не раз повторялось, вот ведь самое ужасное. Не потому, что я хулиганка какая-то. Ну даже пусть я хулиганка, но получилось, что с Зайцевым действовать нужно было только так. Я дерусь, он сразу становится покладистым.
Семьдесят пятый год — это первый сезон у Тарасовой. В произвольной программе вновь обрывки мелодий, набранные отовсюду. Татьяна правильно в этой ситуации себя повела. Думаю, что она с отцом советовалась. У нас не было времени что-либо резко менять. Мы к ней пришли в конце сентября. У людей к этому времени все уже готово. А она буквально через три-четыре дня уехала на соревнования с Моисеевой и Миненковым. Тут сезон начался, а у нас еще нет ни короткой, ни произвольной программы. Единственное, что мы успели к декабрю, к первому старту в Москве, — на традиционном турнире показать короткую программу. Я повторила авантюру Жука, когда мы с Зайцевым впервые выступали. Мы в декабре прокатали только короткую программу. Якобы произвольная программа у нас уже есть, хотя на самом деле ее и близко не было. Такую же авантюру провернул Жук в семьдесят втором году: показывали начальству только какие-то связки, а на чемпионате Советского Союза, в январе, произвольная уже была. Все повторилось один к одному.
У Тарасовой сложился удачный чемпионат Союза. Не только мы, но и Моисеева с Миненковым его выиграли. Но потом Елена Анатольевна сделала свой ход конем. На Европе Мила Пахомова стала первой, Линичук второй, а Моисеева третьей. Чайковская всем объяснила, что оригинальный танец у Моисеевой с Миненковым — под неправильный ритм. За это им понизили оценки. Тане пришлось в ажиотаже, на ходу менять музыку. Она вызвала тогда тренера Эпштейна (он некоторое время с ней работал), который привез из Свердловска, взяв у какой-то из своих пар музыку, и они судорожно ее подкладывали под танец, потому что оставалась всего неделя. Мы полетели на чемпионат мира, который выиграла Моисеева. Перед чемпионатом Саше Горшкову сделали сложнейшую операцию на легких. Линичук заняла второе место, третьей стала английская пара.
У нас с Зайцевым уже была почти семейная жизнь. Кольца мы купили на чемпионате Европы в Копенгагене, а в Америке, когда отправились в турне, выбрали свадебное платье.
Я себе дала слово: платье буду искать только в последних городах турне. В итоге купила его в первом же городе, где начался тур. Меня поставили на стул в магазине в Лос-Анджелесе и одели в кружева, с фатой на пять метров. На стуле я стояла, потому что от подола отрезать пришлось много. А так как мы в Лос-Анджелесе выступали три дня, то в магазине всё успели сделать. В результате я с огромной коробкой ездила по Канаде и Америке. Как сдать в багаж такую коробку! На ней каждый участник тура что-то нарисовал или написал. Я так жалею сейчас, что коробка куда-то пропала! Получился ведь уникальный экземпляр. Весь разрисованный сердечками, порой не совсем пристойными рисунками и самыми неожиданными надписями.
В том турне наладилась и вторая пара молодоженов — Моисеева с Миненковым. Андрюша тоже в первом же городе, ну может быть во втором или третьем, купил Ире кольцо. Весь этот тур все проездили в сплошной любви. Присоединились к нам и Мила с Сашей Горшковым, который только-только встал на ноги после операции. Мы все молодые и влюбленные, а Саша чувствует себя не очень хорошо. Обстановка была, как в романтической голливудской комедии.
Я хорошо запомнила выступление в Филадельфии, туда все наше посольство приехало из Вашингтона и целиком вся миссия из Нью-Йорка, потому что Филадельфия точно посередине. Во время выступления Саша Горшков упал. Так приложился ко льду, что стер всю щеку. Народ ахнул. Они выступали первый раз после Сашиной операции еще на показательных после чемпионата мира в Колорадо, а там высота две с половиной тысячи метров над уровнем моря. Его там тоже качнуло будь здоров, но он только чуть споткнулся. Чайковская буквально со слезами смотрела на их выступление. Они выходили чуть ли не первыми, во всяком случае, вторыми или третьими в первом отделении. Ничего более унизительного для чемпионов мира быть не может. Чайковская тогда говорила, что интересы материальные они поставили выше интересов здоровья. Но мне кажется, что они просто боялись надолго отстать от нашего поезда. Я точно помню реакцию Елены Анатольевны, потому что катались они слабо. И публика их не очень принимала. Когда они упали, я Зайцеву сказала: «Шура, давай пойдем побудем с ними, потому что они все время только вдвоем. Мы всё же одна компания, а не отдельно, по двое». Я к ним подхожу: «Давайте сегодня вечером посидим, выпивка — наша, закуска — ваша». Надо понимать, что означает слово «выпивка». Я водку вообще не пью, Горшков после операции.
Мила первый раз со мной, можно сказать, задушевно говорила. Первый для меня случай, когда мы сидели практически на равных. Мила же старше, и для меня во многом она была примером. Я всегда посматривала, как она с Жуком себя вела, как она себя позиционировала в нашем деле, как строила пару и семью.
Мы вернулись из Америки и готовились к свадьбе. Но сперва еще отработали турне по Сибири. Накануне похода в ЗАГС у нас прошли показательные выступления во дворце спорта в Лужниках — двадцать восьмого и двадцать девятого апреля. Я проезжаю мимо трибун и смотрю, кому еще надо приглашения передать. Свадьба получилась сумасшедшая. Жука мы позвали, и, по-моему, он пришел. Но такое творилось, что я этого не помню. Ведущим был Сергей Павлович Павлов. Словом, погуляли на славу. Я половины людей не знала — кто это и откуда? Помню, к вечеру поняла, что дико устала. Свадьбу устроили в ресторане новой гостиницы «Мир», что рядом со зданием СЭВ (теперь это мэрия) в конце Нового Арбата. В общем, народ гудел, а я сидела, терпела, терпела, потом Зайцеву говорю: «Я устала». В этой пятиметровой фате я как-то есть ничего не могла, да еще нанервничалась ужасно. Последние два дня только и делала, что пригласительные расписывала и организовывала застолье.