— Подъем! — гаркнул Быков и повернулся к старшему следователю: — Ну что, кому в кабине сидеть?
В кабине место только для одного пассажира, значит, кому-то сидеть в кузове. Там тряско, душно и жарко. Для сентября погода стояла жаркая и солнечная, так что металл машины изрядно прокалился.
— Если «орел», то я в кабине, — сказал Субботин, вытаскивая из кармана полтинник.
Выпала «решка». Ничего удивительного. Быкову всегда везло. А старшего следователя судьба никогда не баловала своей благосклонностью.
Субботин уселся в кузове на жестком, неудобном сиденье. Машина надрывно взвыла и, покачиваясь, выехала со двора. Через маленькие прямоугольные окошки Субботин глядел на мелькающие дома и фонарные столбы. Отсюда город казался совершенно незнакомым.
Дивизия располагалась в городке-спутнике, километрах в двадцати от областного центра. Пятьдесят тысяч населения работало в основном на шинном заводе. А на окраине раскинулся военный городок.
С полчаса ПКЛ, изредка подвывая сиреной, пробиралась по узким улицам, затем, оставив позади микрорайоны, вырвалась на шоссе. Еще через полчаса остановилась перед КПП. Послышался скрип открываемых ворот, и машина въехала в военный городок.
Коля открыл дверь. Субботин, сомлевший от духоты, спрыгнул на землю. Остановилась машина у магазинчика, который, судя по всему, и был обворован. У входа их встречала целая делегация — начальник штаба дивизии, начальник политотдела, офицеры. Мрачные все были, как тучи перед дождем. И их можно понять — за такое ЧП по головке не погладят. Так уж повелось — если что случилось, достается всем без разбора.
— Что у вас? — спросил Быков.
— Да вот, — как-то растерянно сказал начальник штаба дивизии полковник Сидоренко. — Какие-то негодяи военторг обворовали.
Субботин встречался с Сидоренко не раз, и всегда тот оставлял впечатление исключительно порядочного, добросовестного офицера. То, что в дивизии в целом порядок, сошла на нет дедовщина, еще два года назад захлестнувшая подразделения, во многом его заслуга.
— Кто кражу обнаружил? — спросил Субботин.
— Я обнаружила. — К ним подошла стоявшая неподалеку женщина лет тридцати в элегантном сером костюме. — Я здесь заведующая.
Глаза у нее были покрасневшие, по всему видно, что происшедшее она принимала близко к сердцу, Субботину стало ее жалко.
— Расскажите поподробнее.
— Пришла я утром, печать, замок на месте. Вскрыла помещение, зашла, а внутри все перевернуто, разбросано. Я быстро все прибрала и к командованию.
Жалость к заведующей у Субботина моментально исчезла. И за каким лешим ее понесло порядок наводить? Теперь уже никаких следов на найдешь.
— Кто охранял магазин? — спросил он резко.
— Никто, — пожала плечами женщина. — Раньше караул был, но потом его сняли.
— Сигнализация?
— Была, — начала оправдываться женщина, и было видно, что она готова вновь расплакаться. — Но там что-то поломалось, и уже месяца три она не работает.
— А вы везучие, — обернулся Субботин к начальнику штаба.
— Почему? — удивился тот.
— Ваш магазин уже сто раз спокойно обворовать могли и даже на кирпичи разобрать.
— Кто ж мог подумать?
— Знаете, товарищ капитан, — встрял начальник политотдела, — у меня такое чувство, что сделали это гражданские. Наши солдаты на такое пойти не могли. Мы их не так воспитываем.
— Если б все поступали так, как воспитывают! Нужны понятые.
— Сделано. Иванцов, Разубаев, сюда! — крикнул Сидоренко двум стоящим в отдалении солдатам.
Субботин махнул им рукой и направился к магазину. Он располагался между жилыми домами и казармами. Городок был очень чистый и уютный. Еще три года назад здесь и асфальта не было, и походил он больше на эвакопункт времен второй мировой войны. Но потом приехала комиссия из министерства, надавали всем по шапке, и на благоустройство были брошены все силы. Построили детский сад, новый жилой дом, отремонтировали старые, положили асфальт. Как в сказке! Когда очень нужно — в Министерстве обороны все делается быстро. Городок приобрел совершенно другой вид. Даже фонтан поставили. Работал он, правда, редко. По «счастливой случайности», начинал бить как раз тогда, когда ожидалась комиссия.
Магазин представлял собой застекленную коробку. Субботин сделал несколько снимков его общего вида, потом пошел к дверям. Следов взлома не было.
Когда Субботин начал работать, он умел отключаться от всего, не относящегося к делу, от посторонних мыслей, эмоций. Сейчас первоочередная задача состояла в том, чтобы выяснить, что же произошло. При расследовании подобных краж проверяются две основные версии — или имела место настоящая, без дураков, кража, или была инсценировка с целью сокрытия недостач или нарушений. За время работы у Субботина было два случая инсценировок. Один прапорщик очень горячо уверял, что ночью к его складу подогнали машину и вывезли тридцать пять ящиков тушенки. Даже показал, где эти ящики стояли. В ходе следственного эксперимента ему ясно продемонстрировали, что в указанном месте могло стоять максимум десять ящиков, после чего обманщик признался, что тушенку съел частично сам, а остальной загнал по случаю. Второй раз примерно в таком же магазине по расположению металлических опилок эксперты установили, что пилили замок не снаружи, а изнутри.
Вдоволь нафотографировавшись, Субботин вместе с Быковым, заведующей и понятыми зашли внутрь. Порядок был идеальный. Заведующая постаралась! Слева от входа тянулись прилавки с конфетами, соками, банками икры минтая. Далее — промтовары для военных (погоны, пуговицы и т. п.), гражданские костюмы, проигрыватели и даже два велосипеда и мотороллер.
— Эта дверь куда ведет? — показал Субботин на проход за прилавком.
— Там помещение. Мы его как склад используем.
Субботин толкнул дверь. За ней оказалась небольшая комнатушка, заваленная пустыми пластмассовыми ящиками, коробками.
Заведующая показала на окно:
— Здесь они и пролезли.
Форточка была распахнута. Окно закрывала железная сетка, но кусок ее на уровне форточки с трех сторон был обрезан и отогнут, так что вполне можно было пролезть.
— Хотя навряд ли, — тут же усомнилась в своем предположении заведующая. — Здесь только карлик может пролезть.
— Или ребенок, — добавил Субботин.
Он решил осмотреть окно снаружи. Выходило оно на асфальтовую площадку, за которой начиналась высохшая трава. До двухметрового бетонного забора, окаймлявшего весь городок, было метров двадцать. На бетоне виднелись черные полосы — такие остаются от подошв солдатских сапог.