собственном опыте. Она чувствовала, что должна сделать выбор между честностью и верностью, между тяготением к рациональному рассудку, требующим от нас искать истину, и притяжением племени, требующим, чтобы мы руководствовались интересами наших групп. Так ли удивительно, что перед лицом угрозы и стресса многие из нас отдают предпочтение потребностям групп, в которых мы состоим?
Эксперименты Дженнифер Уитсон показали, что существует способ справиться с ошибочным распознаванием образов и пресекать возникновение теорий заговора. И состоит он не в том, чтобы запугивать участников экспериментов логикой и здравым смыслом или заявлять, что они простофили, подписавшиеся под небылицами, а в том, чтобы обратиться к эмоциональному корню проблемы, дав людям возможность повысить самооценку и восстановить чувство контроля. Как это ни парадоксально, но порой мы прислушиваемся к голосу логики и здравого смысла, только когда отворачиваемся от него и фокусируемся на удовлетворении своих основополагающих эмоциональных потребностей.
В этой книге была предпринята попытка пролить свет на фундаментальный парадокс нашего отношения к истине. Многие знающие люди уверовали – чуть ли не с религиозным рвением, – что разум и рациональность являются высшим благом и их одних достаточно, чтобы привести нас к желаемому результату. Как убежденный рационалист я бы хотел, чтобы это было правдой. Но как убежденный рационалист я также должен опираться на факты. И факты (как иронично!) говорят мне, что во многих ситуациях мы должны сотрудничать с мозгом, который сам себя обманывает, даже если – особенно если – мы хотим достичь целей его рационального собрата.
В самом деле, всем, кому захочется развеять деструктивные заблуждения и самообман, пронизывающие нашу политику, экономику и взаимоотношения, неплохо было бы поставить перед собой ряд нетривиальных вопросов. Какую психологическую пользу людям приносит обладание ложными убеждениями? Какие основополагающие потребности они удовлетворяют? Существуют ли другие способы удовлетворения этих потребностей? Если да, то это, скорее всего, станет убедительным способом борьбы с заблуждениями и самообманом. Закидывать рьяных приверженцев ложных убеждений фактами и информацией важно, но зачастую бесполезно. Вопреки расхожему мнению, многие люди придерживаются ложных убеждений не потому, что им нравится ложь, и не из-за собственной глупости, а потому, что подобные убеждения как-то помогают им в жизни. Возможно, заблуждения успокаивают их и помогают справиться с тревогой или чувством незащищенности. Возможно, они дают им социальное одобрение. Подобно тому как верования о всезнающем гневном Боге рассыпаются, когда работоспособное государство обеспечивает нас инфраструктурой, законами и мерами общественной безопасности, а рыночная экономика предоставляет товары массового потребления, возможности для предпринимательства и достойную работу, способ искоренения самообмана лежит в сочувственном внимании к тому, чего людям не хватает, и поиске способов помочь восполнить это.
Попутно можно обнаружить, что существуют мифы, с которыми нужно считаться и которые стоит поощрять. Сейчас, в начале XXI века, человечество стоит на пугающем перепутье. Люди близки к тому, чтобы спровоцировать экологическую катастрофу. Дежурный ответ многих ученых и научных работников тем, кто отрицает существование глобального потепления, заключается в преуменьшении значимости «отрицателей». Их закидывают доказательствами и заявлениями из разряда «97 % ученых согласны, что причиной глобального потепления являются люди». Но это язык рационального мозга, а не обманывающегося. Подобные аргументы могут «быть разумными», но в конечном итоге все равно оказываются неэффективными. Чтобы добиться результатов, необходимо сотрудничать с алгоритмами обманывающегося мозга, а не игнорировать их.
Можете ли вы представить себе могущественную силу, которая влияет на жизни миллиардов людей в разных частях света, в богатых и в бедных странах; силу, которая побуждает миллионы людей действовать во благо целей, больших, чем они сами? Быть может, существует какая-нибудь система верований, которая вынудит людей поставить коллективные нужды выше личных потребностей – и превратит защиту нашей планеты из вопроса экономической целесообразности в неприкосновенную ценность? Может ли религиозная вера помочь нам сообща разрешить одну из самых умопомрачительных дилемм, с которыми когда-либо сталкивалось человечество?
«Новые атеисты», вероятно, сказали бы, что религия никоим образом не может поспособствовать решению проблемы глобального потепления. Но как прагматик я утверждаю, что нам стоит гораздо меньше заботиться о том, что является истиной, и гораздо больше – о том, что работает. Если вера в бога Солнца, Шиву или авраамических пророков способна заставить людей прекратить разрушение единственной планеты, которая у нас есть, то карты в руки, скажу я вам. (В сотом выпуске своего подкаста я взял интервью у лауреата Нобелевской премии экономиста Даниела Канемана. Он сказал: «Для меня будет важной вехой, если удастся собрать вместе влиятельных евангелистов, проповедников – и сделать так, чтобы они поверили в глобальное потепление и начали о нем проповедовать. Это изменило бы ситуацию. Этого не получится добиться, просто предоставив больше фактов. Думаю, это очевидно».)
Действительно, глобальное потепление – именно та задача, с которой могли бы справиться религии. Как еще вы заставите множество людей, большинство из которых незнакомы друг с другом и кем поголовно движут мощные стимулы к удовлетворению собственных потребностей, работать вместе во имя общего блага? Некоторым верующим людям может быть неловко использовать религию в практических целях. Но я предполагаю, что большинство приветствовали бы взгляд на религиозную веру как на жизнеутверждающую и приносящую пользу, а не догматическую и дремучую силу.
Вспомните последний прочитанный вами серьезный роман – историю, заставившую вас прослезиться. Закончив последнюю главу и закрыв книгу, задумались ли вы, не абсурдно ли проливать слезы из-за выдуманных героев и событий, которые на самом деле никогда не происходили? Чувствовали ли вы когда-нибудь себя обманутыми после просмотра отличного фильма из-за того, что ваши самые что ни на есть настоящие эмоции были вызваны вымышленными событиями? Разумеется, нет. Когда я дочитываю отличную книгу или выхожу из кинотеатра после просмотра великолепного фильма, настоящий мир зачастую ощущается не таким реальным, как мир литературы или кино. Если вы спросите меня, являются ли персонажи романа или события фильма вымышленными, то я без колебаний отвечу: да. В то же самое время я знаю, что испытанные мною глубочайшие эмоции были настоящими. Анна Каренина, Дейенерис Таргариен[131], старик, который вышел рыбачить в море и поймал слишком большую рыбу[132], никогда не существовали, но то, что я чувствую, когда читаю их истории или вижу их в кино, реально. Эти эмоции приближают меня к миру моих надежд и страхов, заставляют посмотреть на многое по-новому. Они напоминают о лежащем внутри меня потенциале к ужасу, равно как и к величию.
Почему то же самое не может быть справедливо для религиозных текстов? Можно не верить, что Иисус действительно был распят и воскрес из мертвых, или что