с краю — ничего не знаю»,
а вернее, о второй ее части. Он думал, что не всегда у нас «ни-чего не знаю». И эта мысль грела его душу, притупляя чувство голода. Ему тогда и в голову не могло прийти, что еще долгих три дня он так и не сможет ничего поесть и что это «ничего не знаю» будет как никогда актуально в полку и заставит его серьезно задуматься «о загадочной русской душе»…
167
Глава XIII
Порой жизнь ставит людей перед необычными дилеммами.
И уж не знаю как, но чудесным образом Сергею повезло, и ему в последний момент не пришлось делать выбор. Как так получилось, что он, будучи дедом, оказался в такой, прямо скажем, пикантно неприятной ситуации. И если бы не… Ну обо всем по порядку…
Все началось с того, что полк, ушедший в рейд, как всегда, оставил часть личного состава на постоянном месте дислокации и, как всегда, впритык, чтоб только хватало для обслуживания всех жизненно важных объектов и несения караульной служ-бы. Остатки 3-го ПТВ объединили с остатками 7-й роты для несения караульной службы. И Сергей Пожидаев в течение почти двух месяцев через день вынужден был ходить в караул.
Не думал Сергей, что снова попадет под молотки, что снова повторится ситуация, подобная той, когда ему, еще молодому повару, пришлось одному готовить на триста человек, когда он пахал сутки напролет, оставляя на сон по 4–5 часов. Но там было хоть какое-то разнообразие, а тут развод — пост — сон — бодрствование — развод каждые два часа изо дня в день. Все смешалось в его голове за эти два месяца. И, когда он шел вслед за разводящим, то порой не мог определить: то ли он сменился с поста, то ли заступает на пост.
И
все же в его положении была «скачуха»: т. к. он был дедом, то мог воспользоваться старым добрым способом — ставить на пост вместо себя чижика. Понятно, что Сергей не один такой был, а, стало быть, молодым бойцам в два раза тяжелее было, потому как часто приходилось стоять и за себя, и «за того парня». Эти подставы нормально прокатывали, когда начка-ром был любой офицер, кроме командира 7-й роты, старшего лейтенанта Зубарева, потому что он знал свой личный состав и мог обнаружить подмену. Да Сергей и не рискнул бы в тот день при старлее
1
делать эту рокировку, если бы не событие предыдущего дня, когда ему совсем не удалось поспать…
Январь 1988 года в провинции Герат был относительно те-плым и абсолютно бесснежным. Днем температура в среднем
1
Старлей
–
старший лейтенант.
168
была три — пять градусов тепла, а ночью опускалась максимум до минус пяти. Ровно в 15–0 °Cергей сменил караульного на складе РАВ, и разводящий Иса еще не успел скрыться из виду, как на горизонте появилось терракотовое облако. Такого еще Пожидаев не видел и, явно заинтересовавшись этим явлением, стал прикуривать. Спички, которые за две минуты до выхода на пост Сергей стрельнул, были отсыревшими: еле-еле заго-раясь, тут же тухли от легкого ветерка. Пожидаев скукожил-ся, подставив спину ветерку, поднял воротник на бушлате и, скрючившись, как креветка, все же прикурил. Возвращаясь в нормальное положение, он сразу посмотрел в сторону терра-котового облака. Спички выпали из руки, рот непроизвольно открылся, а прикуренная сигарета, прилипнув к нижней губе, повисла на ней…
Красно-коричневая стена высотой, как ему показалось, не-сколько сот метров неумолимо и быстро двигалась прямо на него. Это грандиозное зрелище ошеломило его. Он почувство-вал себя маленькой, беспомощной букашкой, оказавшейся у ног громадного великана. В этом «великане» чувствовалась невероятная мощь: по всему профилю перемещались клубы терракотовой пыли, словно монстр играл гигантскими мыш-цами, наводя ужас на тех, кто это видел, будь то человек или животное, а гул, который, казалось, доносится с неба, создавал впечатление боевого клича огромной трубы, на которой играл исполин. В этом кличе было что-то жуткое, неизбежное и без-жалостное.
Как будто околдованный этим звуком, Сергей окаменел на несколько секунд. Тут отклеившаяся от губы сигарета, сва-лившись на сапог, как волшебная палочка, сняла заклятие…
И он моментально начал шарить глазами, ища укрытие, хотя знал, что его нет. Его окружали только стройные ряды стол-бов, между которыми растянулась паутина войны — колючая проволока, и одиноко торчащий грибок — вверенный ему пост. Пожидаев машинально осмотрел грибок. Тот показался ему довольно хлипким, но все же почему-то Сергей решил остаться возле него и, обняв его двумя руками, приготовился к встрече. Мысль о том, чтобы оставить пост и спрятаться в
169
бомбоубежище, которое было в трехстах метрах от него, даже не промелькнула у него голове…
Сергей видел, как в урагане пропадают одиноко посаженные деревья возле бетонки1, как он проглотил заставу сарбосов, ту самую, где их когда-то ночью чуть не порезали на ремни духи, как затем он накрыл РАВ-склад и…
Сухая, колючая пощечина — это первое ощущение от встречи
с афганцем, тут же вторая, такая же, — потом. Ветер обнял его своей мощной рукой из пыли, песка, мелких камней, какого-то мусора и еще чего-то и рванул так, что Пожидаев упал на жи-вот. Но Сергей удержался за грибок, и первое, что он понял, — это то, что допустил ошибку — не лицом к лицу надо было встречаться с противником, а подставить ему свою спину. Этот исполин играет не по правилам, и в любую секунду нужно ждать подвоха, а значит, по-честному с ним нельзя. Второе, что дошло до него, что он остался без шапки и оказался внутри этого самого жуткого гула…
Продолжая держаться за грибок, Сергей ползком, втемную начал менять позицию. И, когда его каблуки подкованных сапог были обращены навстречу ветру, он попробовал приоткрыть глаза. Все вокруг было терракотового цвета. Пожидаев увидел, что воздух заполнен неравномерно пылью, песком и мелкими камнями, какими-то отдельными огромными волнами и что, кроме них, всюду летают различные предметы. Когда одна из этих волн накрывала Сергея, то больно хлестала по оголенным рукам и голове, при этом пытаясь оторвать