Читать интересную книгу Коммунист во Христе - Павел Кочурин

Но как только он почувствовал в себе освобожденность от того, что принес ему с совещания председатель, над ним взяло верх другое: "Саша Жохов — лесник!.." И тут же примирительная мысль: "Ну и что… Лесу по близости нет, вырублен, все захламлено, ис-корежено. Не все ли равно кому при этом быть лесником. Пусть Саша и будет им. Иван даже обрадуется избавлению от такого механизатора. А я?.. Должен бы тоже радоваться. А радости не будет. Отчего бы такое?.." И раздумья шли.

При Колосове лес рубили кто и где хотел, но сами. При Саше Жохове приедут и чужие за хорошим лесом в Каверзино. Он сам и тракториста подрядит. И уплывут колхоз-ные елочки и сосенки окольными объездами не знамо и куда. Председателем сельсовета Саша ухитрялся подарочки принимать. Парторгом колхоза за всякого рода заступничество годе от благодарностей не отказывался, дачника городские в карман ему соваќли конвер-тики, чтобы домишко пустующий поспособствовал купить. Свои — кто баночкой медку честь окажут, вареньецем, маслицем, сальцем. Все это под полой Федосья, мать Саши, домой и приносила. И такому человеку доверять лес. И тут же опять повергающий в бе-зысходность воќпрос себе: а кто нынче у должностей-то — чистенький?..

За работой под гудение трактора и это улеглось. Данилово поле он завтра засеет пшеницей. Николай Петрович сказал вот о Кузнецове и Патрикийке… И как змея подко-лодная, тихо, без шороха, вроде бы с дьяќвольским смешочком, подкралась окаянством: "А зябь-то поднимал там Саша Жохов…" Рука дрогнула на рычагах: "Тьфу ты, и тут он, как призрак злого духа".

Взглянул на Шелекшу. Тени от зарослей на противоположном берегу убрались с плеса, и река зарябила солнечными бликами. Заглушил мотор трактора и подошел к мо-тоциклу. Какая-то сила подтолкнула взглянуть на Кузнецово поле, что там председатель углядел.

По дороге болотняком тянулся след председательского "Уазика". Поќтом появился след от резиновых сапог. Видимо прошел заезжий охотник.

У мостка, в самом топком месте болотняка, остановился. Гравий осел и по краям дороги размыв песка. За лето под гусеницами трактора все перемешается и на мосток не въедешь. После сева и надо дорогу в этом месте подсыпать, по откосам посадить лозняк, чтобы за лето все задернилось. Председатель, если он хозяин, должен бы это ему и ска-зать. Но он не увидел. Не ему тут ездить.

На оплывшей пашне Кузнецова поля четко отпечатывались следы председатель-ских ботинок… Чеќрез денек-другой можно и с сеялкой выезжать. Но на средине поля впаќдина, нога вязла. Председатель до этого места не дошел. Не понравиќлась вспашка: ямины, ухабины, хребтины, непроорыши. Поле по краям сужено, вот "пахарю" и захоте-лось выпрямить борозды. И наоставлял огрехов. Посей по такой орке — добра не жди. Пе-репахивать, переделыќвать надо Сашину работу. Снова и нарвешься на упреки: "Опять Корень выкидывает номера".

Из Кузнецова уезжал растревоженным. Подъехал к дому, увидел на крыльце Анну. Значит, полегчало, подумалось надеянно.

— Встала, мать, — устремился к крыльцу, оставив мотоцикл за калитќкой… — Ну вот и хорошо.

— Встала сегодня, — отозвалась Анна с робкой, виноватой улыбкой. — Прасковья по пути с фермы заглянула, так и посидели немного. Вот тебя и жду. Света еще в школе.

Он стоял возле нее, глядел, лелея слабую надежду.

— Поди умойся, — сказала она ему с той заботой, к которой он приќвык и по которой начинал тосковать. — Иван забегал, поел. Со Светой по телефону поговорил. Все вот какие-то помехи у него. Покою-то и нет… Еда-то в печке, так и собери себе сам.

Он ушел в баньку, умылся, переоделся. Вернулся взбодренным. Анна опять ему сказала, где что взять.

2

К обеду, приготовленному Светланой, были кислые щи, тушеная картошка с мясом и компот из сухих фруктов. Все свое, домашнее. В колхоз на посевную закололи яловую корову и бычка. На корову составили, — "сломала ногу", ну а бычка, вроде как и дозволя-лось… Мясо выдавали по списку механизаторам. Но то, что механизаторам и то, что по списку, было объявлено для виду, чтобы отвести разговоры. Многие к мясу руки протяги-вали. Ту же агротехнику — не обойдешь. Мелиораторов — тоже. А как иначе — им-то, где мясо взять. Если хочешь, чтобы тебе что-то делали, то и ты делай. Не торгуй, не продавай, а ублажай скрытно нуќжных людей подачками оброчными, как крепостные баринов своих. Пониќмая это, колхозники на начальство уже и не роптали. Нормой жизни стало задабри-вание, подмазывание, подсовывание демиургенам всех масќтей того, чего в магазинах нет. И кривишься, и совестишься, душу рвешь, а делаешь поганенькое. Под ту же марку — Обеспечения механизаторов на посевную и уборочную", прошлой осенью Николай Пет-рович и полуторагодовалого бычка газовикам сплавил. Партнерами они оказались вер-ными, сыскали нужные трубы. Сами их и привезли на трубовозах. Приќшлось председате-лю за такую услужливость выделить дополнительно деќфицитного продукта. С газовыми трубами привезли Ивану, "лично главќному инженеру колхоза", и водопроводные трубы. Муж Насти, сестры Иваќна, расторопный парень, насобирал их вокруг стройки новых до-мов, раќзыскал газовиков и отправил с ними в Мохово. Вдобавок еще подобрал три бро-шенных тюка стекловаты для изоляции теплицы. Правдой-то как это все было достать. Тут и Дмитрию Даниловичу пришлось благодарить шофера баночкой медку, горшочком маслица и бараньей ножкой вяленой. Купить — ничего не купишь для дома, а вот "дос-тать" все, что надо — можно легко. Честно — не честно, уворовано — не уворовано, а вот вся твоя жизнь вогнана "в доставальный порядок". Противиться этому — себя потерять, в зи-могора превратиться.

Все вроде бы выходило ладно и по задуманному. Оборудовалась по-ноќвому ферма, устраивался молотильный ток. И у себя дома — и отоплеќние, и банька, и тепличка обнов-лена. А ликования и радости большой ни у Ивана, ни у Дмитрия Даниловича не было: все это вроде как необходимое тебе — не свое, в обход "закона достатое"… Придут вот по доносу затылоглазнина, "уличат", "разоблачат", и чего доброго — отнимут. Завистливо и злорадно поиздеваются: "Захотелось Корням баринами жить, не по-советски". Саша Жо-хов намеком уже предупредил предќседателя, чтобы запасся документиками о трубах. Сам "стукнул", сам и слухи распустил — преступная сделка. Хотелось досадить Ивану. Но Ни-колай Петрович "всю вину" взял на себя и Саша попримолк.

Дмитрий Данилович, отринув все такие мысли, с аппетитом ел кислые щи. Анна раньше таких не варила. Свежая капуста до новой в погребе держалась. А вот приехали из города после болезни — Светлана и подаќла к обеду суточные кислые щи. Анна Савельевна простодушно подивиќлась, вроде и жала, а вот не варила таких щей. Теперь Светлана саќма управлялась у печки. Была и газовая плита, но с русской печкой расставаться не хотелось. С ней сподручней и меньше хлопот.

Анна поела немного, отодвинула тарелку. Дмитрий Данилович добавил еще себе. Хотелось отвлечь Анну от недуга, рассказать о своих делах. Завтра вот будет сеять пше-ницу на своем поле. И о Кузнецове сказал:

— Удружил соседушка, напахал, насоревнованил. — Что в лесники Саша метит, умолчал, не больно веря в это и сам.

О перепашке Кузнецова поля ни Анне, ни Ивану со Светланой решил пока не гово-рить. Анну только расстроишь, а Иван начнет отговаривать: затянешь сев, чего выгада-ешь?.. Он и сам, пожалуй, так бы сказал, будь заместителем председателя. Должность и берет верх над здравым смыслом, взыгрывает азарт руководителя.

Анна ничего не сказала о Саше. Не отозвалась, как на ненарочный высказ о посто-роннем. Послала Дмитрия Даниловича в погреб за огурќчиками. И она поприохотится к со-лененькому-то.

Огурцы прошлой осенью она высаживала сама. На весну засолила отдеќльно в ка-душке. Дедушка Данило вывел свой сорт для засолки. Его огуќрцы и держались в особом засоле до новых.

— Не знаю вот, что и делать, — придя из погреба и садясь за жаркое, не утерпел, вы-дал свою заботу о плохой вспашке поля Сашей Жоховым.

— Его бы вот самого и заставить перепахивать, — обмолвилась Анна. И тут же возра-зила себе: — Да уж какой Саша пахарь. На уме у него совсем другое. Прасковья сказывала, метит в лесники.

Это известие, услышанное от Анны, Дмитрия Даниловича по-серьезному насторо-жило. Значит, дорожка Сашей задумно торилась к лесу. Говори, не говори о леснике, Са-шу уже не остановишь. И нечего душу себе терзать, будет Саша лесником.

Поглядел на Анну, вдруг примолкшую. Худое лицо заострилось, руки опустились на колени. Вся она показалась вдруг маленькой, сморщенной. Только глаза тлели, как угольки под тонкой пеленой в потухающем коќстре.

— Ты устала, Нюша, — сказал он ей. Подлел, подхватил ее, — давай я тебя отнесу… — Легкая-то какая, прошло в сознании.

— И ты поди отдохни, — сказала она ему, когда он присел возле ее кровати. — Посу-ду-то и оставь, только прикрой. Света вымоет… Посыќлку вот она получила на школу, ро-зы, Иван сказывал. Посадите, зацветут, так может и я погляжу…