как все богатые элементы общества бежали от армии, подонки населения, которые прежде не допускались в нее законом, теперь стремились ее наполнить. Быть солдатом становилось любимым ремеслом для тех, y кого ничего не было и кто жаждал добычи или земли.
Император Август дал удовлетворение такой двоякой потребности, выдвинутой временем в различных слоях общества. Высшие и средние классы не хотели больше обязательной военной службы: он устранил ее, насколько оказалось возможным[854]. Неимущие классы желали доступа к воинской профессии, которая была бы выгодна: он создал ее. Так исчезло древнее учреждение вооруженной гражданской общины; с тех пор появилось войско, отдельное от гражданского населения. Известная часть его вступала в ряды армии и оставалась под оружием 16, 20 или 25 лет, и ценою такой ее службы большинство могло всю жизнь предаваться мирному труду.
Такая мысль императорского правительства нашла свое выражение y историков того времени. «Освободить большинство людей от воинской службы, вербовать в нее по общему правилу лишь тех, которые нуждались в ней как в средстве жизни, выбирая между ними самых здоровых», – таков был, по мнению Диона Кассия, принцип, которому следовала империя[855]. Геродиан точно так же утверждает, что со времени царствования Августа италийцы больше не знали оружия и войны. «Август, – говорит он, – избавил их от службы и, сделав для них излишним умение владеть оружием, он употреблял на военное дело лишь оплачиваемых солдат»[856]. Это была система постоянных вознаграждаемых армий, поставленная на место системы вооруженной нации. Применение ее обеспечило для ста двадцати миллионов душ, населявших империю, покой и труд, которых никогда до того не знали древние народы.
Армии Римской империи состояли приблизительно из тридцати легионов[857], заключавших в себе каждый от 5000 до 6000 солдат. Если присоединить к ним вспомогательные войска и еще преторианские и городские когорты, то можно считать, что общая численность военной силы империи доходила приблизительно до 400 000 человек. Такое войско оказывалось достаточным для государства, в десять раз более обширного, чем современная Франция: приходилось по одному вооруженному человеку на триста мирных жителей.
Эти армии пополнялись, большей частью, добровольцами. Одно письмо Траяна к Плинию упоминает о категории солдат, которые сами предлагают себя в военную службу[858]. Надписи также свидетельствуют о распространенности такого обычая[859]. Тацит обращает внимание, что волонтерство служило средством жизни для бедняков и бездомовных людей[860]. Один юрисконсульт II века прямо говорит, что большая часть служащих в армии – добровольцы[861].
Приманка в самом деле была велика; солдат получал кроме продовольствия ежегодное жалование в 225 динариев, увеличенное Домицианом до 300; по окончании же службы он награждался еще либо известною суммою денег, либо участком земли с усадьбою и несколькими рабами для его возделывания. Особенно же ценно было то, что если он не был еще римским гражданином, отпускное свидетельство наделяло его этим завидным титулом; к нему присоединяли даже connubium, то есть право законного брака, следствием которого было то, что дети его являлись римскими гражданами, как и он[862]. Итак, родившийся в положении дедитиция и в бедности становился благодаря военной службе гражданином, собственником, главою семьи. Императоры прибавили ко всему этому еще особую почетную привилегию: они постановили, что ветераны и их сыновья будут равны по достоинству декурионам[863]. Воинская служба обращалась таким образом в средство возвышения даже для простого солдата.
Хотя императоры могли сильно рассчитывать на пополнение войска добровольцами, они не решились совсем отказаться от принудительных призывов. Иногда приходилось немедленно противостоять угрожающей и неожиданной опасности; в другой раз волонтеры не представлялись в необходимом количестве или не отличались удовлетворительными качествами[864]. Надобно было пополнять недостающее посредством набора[865].
У нас нет определенных данных в документах о способе, каким производились такие наборы. Очень может быть, что по этому пункту вообще не было выработано постоянных правил, никакой закон не устанавливал возраста призыва, ни числа человек, которое должна была выставлять каждая область. Набор не назначался правильно каждый год; иная провинция могла несколько лет подряд оставаться свободной от него. Когда правительство нуждалось в солдатах, оно объявляло очередь в той или иной провинции и посылало туда комиссаров, которые именовались delectatores[866]. При этом жребия никто не тянул: население все собиралось перед ними, и они по произволу брали людей, казавшихся им наиболее подходящими. Отсюда проистекали большие злоупотребления[867]. Одним из коренных пороков администрации Римской империи и вместе одним из самых больших ее несчастий было именно то, что она не сумела установить для военного набора правильной и постоянной системы.
Оттого-то население ненавидело наборы, как оно вообще ненавидит все исключительное и произвольное. Историк Веллей говорит, что они всегда являлись причинами больших беспорядков[868]. Август должен был несколько раз прибегать к мерам строгости по отношению к гражданам, отказывавшимся от службы[869]. Отцы, как рассказывают авторы, отрезали пальцы у сыновей, чтобы доставить им возможность избежать воинской повинности[870], и Светоний приводит случай добровольного закабаления в рабство людей из страха, что их заберут в солдаты[871]. Нельзя думать, что это происходило вследствие чрезмерного количества призываемых под оружие молодых людей. Легко вычислить, что для пополнения армии из 400 000 человек, остававшихся на службе средним числом двадцать лет, достаточно было вербовать ежегодно около 30 000 рекрутов во всей империи. Между тем добровольные поступления давали уже по меньшей мере половину этой цифры. Но обязанность служить в войске двадцать лет была предметом ужаса для тех немногих, которых постигала такая судьба[872].
Из этого легко понять противодействие, которое встречало правительство в данной области, и огромную трудность для него заставлять людей служить против воли! Благодаря этому оно неминуемо было приведено к необходимости разрешать заместительство. Действительно, из одного письма Плиния к Траяну явствует, что человек, призванный к воинской повинности, имел право поставить вместо себя другого[873].
Трудность принуждать граждан силой к военной службе заставила императорское правительство искать другого способа пополнения армии. Перед ним стоял древний закон, освященный нравами, которые запрещали ему давать оружие в руки рабам и вольноотпущенникам. Но уже республика подала ему пример пользоваться и последними категориями людей как воинами в моменты неминуемо грозящей опасности[874]. Август поступил так же в двух случаях, когда ему необходимо было произвести набор более крупный, чем обыкновенно. Он обратился к богатым землевладельцам, у которых было много рабов и вольноотпущенников, и потребовал от каждого из них известное число людей, пропорциональное их состоянию[875]. Несколько позже мы видели раз, что Нерон, серьезно