счёт всей поверхности доски.
Из-за этого Михаил откладывал и откладывал работу с известью. Не хотелось делать в спешке. И вдруг! Ох уж это «вдруг». Непонятно почему он раньше не мог вспомнить, а сейчас всплыло. Михаил даже пару раз стукнулся лбом в косяк от простоты решения, которое всё это время было под рукой.
С криком «Вот я идиот!» он выскочил под сарайку. Двери в обе комнаты приоткрылись, оттуда выглянули недоумевающие мордашки жён, переглянулись, хлопнули глазками и, пожав плечами, скрылись обратно. Прошло десять минут. Двадцать. Полчаса. Девушкам надоело находиться в неведении. Во дворе явно что-то происходило. Только увидеть мешала изморозь. Первой не выдержала Ольга. Отложив рукоделье, она заглянула в спальню к Ирине. Чуть не сунулась сразу, но подумала, что нехорошо подглядывать, пусть даже она знает, какой подарок делает Ира. Стукнув пару раз в косяк, крикнула сквозь дверь:
— Можно?
Молчание, лёгкий шум и ответ:
— Да! Входи, Оль.
Вздувшееся с одной стороны покрывало подсказывало, куда спрятаны недоделанные подарки. Но Ольга пришла не за этим.
— Пошли, посмотрим, что наш делает?
— Думаешь, можно?
— А почему бы и нет? Место общественное. Мы же договорились, что каждый прячется в конкретном месте. А Миша сейчас на нейтральной территории.
О такой юридической тонкости Ира не подумала, вот и сидела в комнате, не высовываясь.
— Ну, хорошо. Сейчас оденусь.
* * *
Всего через полчаса — быстро по женским меркам — они вышли из дома в поисках мужа. Далеко идти не пришлось. Стоило только им, осторожно переваливаясь, спуститься с лестницы и выйти во двор, как обнаружили пропажу. Первая мысль, которая пришла обеим в головы, что муж сбрендил и накачивает насосом печку. Через секунду стало понятно, что насос используется вместо мехов для подачи воздуха в поддувало — от шланга внутрь печи шла металлическая трубка.
Девушки подошли ближе, с интересом рассматривая сооружение. Они и раньше видели эту кургузую кое-как слепленную печурку, но не в действии. Сейчас от маленькой — до середины бедра — печи шёл такой жар, что можно было распахнуться, не смотря на мороз в пятнадцать градусов. Михаил находился на расстоянии метра от огня и уже раскраснелся: как от жара, так и от активной работы. Увидев девушек, мужчина весело оскалился, двинул поршнем ещё пару раз и притормозил.
— Во, смотрите, что откопал!
После физнагрузки грудь ходила ходуном, и вместо спокойной речи он орал в голос. Сказав несколько слов, Михаил снова принялся давить ручку насоса. От его действий из печи донеслось гудение, переходящее в низкий рёв, и пыхнуло дымом. Кладка уже разошлась от интенсивного огня, и печь дымила со всех щелей.
— Откуда агрегат? — Поинтересовалась старшая. — Я не помню такого.
— Я сам случайно вспомнил. Валялся за шкафом в мастерской. Последний раз, как помню, в детстве ещё пользовались. Камеры накачивали.
— Камеры? — Переспросила Ира, нахмуря брови.
В голове не складывалось, как можно накачать камеру. От видеокамер мысль перескочила на камеру в тюрьме. С третьего раза удалось понять правильное значение омонима, но Михаил уже озвучил его:
— Автомобильные камеры. Всем пацанам нравилось именно нашим качать. Велосипедным замучаешься. Особенно если камера побольше — от грузовика или трактора. А этим легковушку можно накачать.
Насос действительно выглядел мощным бойцом. Чёрный обшарпанный корпус раза в два длиннее и шире упомянутого велосипедного. А значит, объём больше раз в восемь. Удобная поперечная рукоять как у подрывной машинки из кино. В основании — поперечина, за которую насос придерживаешь ногой.
Поговорив, Михаил снова принялся качать. Пламя внутри печурки гудело, но дым уже почти не шёл. Только горячий воздух искажал вид, и при каждом взмахе насоса вылетал сноп ярко-оранжевых, почти белых искр.
— Дымить перестало. Кажется, дрова выгорели до углей. — Объяснил муж.
Он повернул кочергой один из кирпичей, которыми заложил устье, и заглянул в щель. Хмыкнув, закрыл печь и снова заработал насосом.
— Не разогрелось сковородочка-то. Не раскалилась. — В перерывах между махами пояснил он.
— А трубка не расплавится? — Забеспокоилась Ира. — Это же алюминий, у него, вроде, температура плавления гораздо ниже железа.
Мастер усмехнулся:
— Мне же не плавить сталь. Да это и невозможно в такой печи и на простых дровах. Максимум — раскалить до красна. Что и требуется. А это примерно одного порядка температуры. Вон, в домнах воздушные сопла из меди, а там разница раза в два. И трубка у меня не в огонь засунута, она ниже, под колосником, и через неё постоянно холодный воздух проходит.
Прошло немного времени, не больше часа, и при очередной проверке Михаил удовлетворённо кивнул. Потом закрыл кирпичами выход короткой трубы.
— Чтобы жар не так быстро развеялся, — пояснил он. — А трубку я всё-таки вытащу. Без поддува она может перегреться.
От жара глиняный раствор, которым вмазали трубку, засох. Пришлось аккуратно выкручивать, чтобы не разнести половину печи.
— Вот и всё. Пусть остывает. Пойдёмте, пообедаем.
— Обед давно прошёл, — проворчала Ольга.
— Ну, я-то пропустил. Да и вы тоже. А до ужина долго терпеть.
На это возражать никто не стал. Дружно развернувшись, все затопали в избу.
* * *
После принятия пищи продолжили заниматься поделками. И только уже в сумерках Михаил решил, что пора. Прихватив длинный сковородник от русской печи, вся компания вышла во двор. Михаил быстро раскидал кирпичи и вытащил тёплую ещё посудину. Внутри горкой лежали мелкие серые камешки.
— Не похоже на известь, — засомневалась Ольга.
Ира только пожала плечами.
— Да подождите вы, нетерпеливые мои. Сейчас погашу и посмотрим.
Для безопасности мужчина использовал ковшик на длинной ручке. Старый, для мытья использовался когда-то. Новый остался на той стороне вместе с той баней. А старый, вот, валялся.
Стоило воде попасть на перекаленные камни, как они зашипели, пыхнул большим облаком пар, полетели во все стороны мелкие осколки.
— Фу! Мочой пахнет. И ещё чем-то… Что это за вонь?
Поморщившись, девушки сделали пару шагов назад.
— Да, запашок… Но не очень сильный. Побелка всегда так пахнет. На самом деле это не аммиак, это как раз белила пахнут. Гашёная известь. Как высохнет, запах исчезнет.
— Но тут ещё сгоревшим прелым сеном воняет.
— А, это… Это я отвар мяты использовал. Хотел, чтобы сразу пахло, как зубной порошок.
Он немного смутился проколу.
— Короче! Получится — так получится. А нет — так нет. Давайте смотреть.
Как и ожидалось, отреагировал не весь материал. Распалось на хлопья от силы сорок процентов камней. Чтобы прореагировало больше, надо измельчать сильнее и нагревать гораздо выше. А так — ладно хоть сорок. Разведённую извёстку профильтровали через ткань. Получилось примерно со