деяниях ваших герцогу и ждать от него распоряжений?
«Хорошо, что я успел к нему первым с этой новостью», – думал Волков и говорил проникновенно:
– Граф, вы же благородный человек, что же мне было делать? Как ответить на нанесенное оскорбление?
– Так не набегом же! – воскликнул граф. – Приехали бы ко мне, мы бы позвали их человека, он в Малене живет, представитель кантонов.
– Эти люди били палками моего офицера, который поехал сопровождать обоз. Как на такое ответить иначе? Не мог я стерпеть! Били палками, как пса, и потешались всей ярмаркой.
– Не будь вы моим родственником, так сидеть бы вам уже в цепях, – говорил фон Мален, с раздражением стуча пальцем по столу. – В цепях, любезный господин Эшбахт!
Да, скорее всего, так и случилось бы. В этом Волков почти не сомневался.
– И что мне теперь писать герцогу? Соизвольте придумать, – продолжал граф.
– А так и отпишите, что произошел случай неприятный, что горцы схватили моего офицера на ярмарке, причем не по праву, лишь за то, что он привез к ним на ярмарку сыр, и учинили над ним расправу. А я его у них отбил и, чтобы покрыть убытки, немного взял и у них.
– Уж не думаете ли вы, что курфюрст наш или канцлер его дураки? – язвительно спрашивал граф. – Что они, коли до них дойдет жалоба из кантона Брегген, не проверят мои слова?
– А вы скажите, что пишете с моих слов, – продолжал Волков. – Я сегодня же тоже напишу курфюрсту, а к письму отправлю серебра немного. Для убедительности, тысячи две.
– Для убедительности? – все еще язвительно переспросил фон Мален.
– Для убедительности, – кивнул Волков.
Граф фон Мален смотрел на него и морщился, как от кислого, опять стучал ногтем по столу:
– Не будь вы мой родственник… Не хочу опечаливать вашу… сестру и мою дочь… Иначе…
А Волков, стоя перед ним в позе смирения и с заискивающей улыбочкой, подумал, что, может, графская дочь не так уж и сильно опечалилась бы, заточи ее отец в темницу ее мужа. Скорее всего, совсем не опечалилась бы.
– Единственное, о чем вас просили, так это не устраивать свар с соседями. Единственное!
– То было дело чести, я не мог не ответить, – продолжал Волков. – Когда они меня грабили, так я терпел, вы же знаете…
– Ничего я не знаю, – резко ответил граф.
– Ну как же, я же говорил вам, что браконьеры ловили рыбу в моих водах, что подлецы взяли втридорога за каждое порубленное мной дерево, я и это стерпел, выплатил им все…
– За то теперь, думается мне, вы поквитались с ними сполна.
– Только во справедливость взял я с них.
– Убирайтесь прочь с моих глаз! – поморщился граф. – И не забудьте немедля, немедля отписать письмо курфюрсту, а я пока напишу канцлеру, он мой хороший приятель, но и он, уверяю вас, будет очень вами недоволен. Молите Бога, чтобы все сошло вам с рук.
«Да, без Бога тут не обойтись», – думал Волков, сразу после графа намереваясь посетить и епископа.
Он поклонился и пошел к дверям.
– Да, кстати, а как там моя дочь? – уже чуть ли не в дверях окликну его граф.
Волков оглянулся и ответил:
– Сегодня за завтраком была в прекрасном расположении духа, все утро чирикала, как птичка.
Граф махнул ему рукой, и он вышел.
А вот епископ оказался несказанно рад, что дело сдвинулось. Старик обещал написать о радости такой архиепископу в Ланн. Уже совсем стемнело, а он потащил кавалера за стол. Видно, бессонница была у старика.
Усадил его вместе с Максимилианом и Увальнем и потчевал до ночи. Спрашивал все, как дело было, хотел знать подробности.
И говорил все время:
– Вы истинный рыцарь Божий, Длань Господа.
Волкову было, конечно, приятно это слышать, но сейчас ему требовалась поддержка епископа. И старик обещал, что сделает все возможное. Хотя… Хотя епископ Вильбурга очень нехорошо относится к кавалеру после случая с мощами. Но ничего, Бог, как говорится, не выдаст, так свинья не съест. Епископ обещал содействовать и отписать герцогу, что святые отцы графства просят не бранить рыцаря за восстановление своей чести.
Епископ отпустил гостей, когда Увалень стал засыпать прямо за столом, и предоставил им кельи в доме своем. Волков отвык уже спать без перин, но он так устал за последнее время, что заснул почти сразу, как только Максимилиан помог ему стянуть сапоги.
Глава 28
Жадность – дело хорошее, но иногда нужно и наплевать на деньги. Не цепляться за каждый крейцер, да еще не пытаться быть более спесивым, чем известный местный спесивец. Хорошо, что удалось разойтись без обид и претензий с бароном фон Фезенклевером. На дороге из Малена Волков как раз встретил соседа. Узнал его еще издали по выезду в десяток рыцарей.
Думал раскланяться да проехать мимо, даже хотел дорогу уступить, а не получилось. Барон остановил коня и улыбался кавалеру как старому и хорошему знакомому.
– Рад видеть вас, сосед! – Он милостиво кивнул Волкову.
– Рад видеть вас, барон. – Волков поклонился ему в ответ.
– Ах, наделали вы шума.
– Вы о…
– О вашем рейде в кантон Брегген, кажется, вы нанесли визит в городишко Милликон.
– Был недавно проездом, – скромно сказал кавалер.
– И как вам там? Понравилось?
– Очень радушные и щедрые люди, – все так же скромно говорил Волков.
– Щедрые! – засмеялся барон, и с ними стали смеяться рыцари из его свиты. – Щедрые, вы слышали, господа? Какова острота.
– Значит, слухи уже разошлись по округе? – спросил Волков, довольный своей шуткой.
– Только о вас и говорят. Вас сейчас у нас в графстве поминают чаще, чем сатану. Я еду в Мален, там собираются первые сеньоры графства, чтобы обсудить ситуацию.
– Интересное сравнение, – заметил чуть обескураженный Волков. – Значит, первые сеньоры графства будут обсуждать мои действия.
– А как же? Вы, черт вас возьми, развязываете войну, нам надо знать, что делать, – говорил барон, но сам при этом, как ни странно, улыбался.
– Значит, будет война? – спросил Волков, вздыхая и думая, что архиепископ в Ланне останется им доволен.
– Нет-нет! – Барон фон Фезенклевер помотал головой. – Никакой войны не будет, граф и первые сеньоры графства подпишут петицию о мире, напишут, что вы самовольничали и мы тут ни при чем, только вы сами будете за свой рейд нести ответственность. Все это пошлем этим горным свиньям в Рюммикон, а с ними уж вы разбирайтесь, когда они к вам явятся, раз вы такой храбрец.
– Что ж, это будет не первая моя встреча с горцами, – сказал кавалер. – Как-нибудь и переживу.
– Думаете, что переживете? – не