– Дэвид, вставайте, – приказал Бессмертных.
– Согласно пункту восемнадцатому статьи восемьсот двадцать восьмой, – согласился стажер, не просыпаясь, – а также делу «Стакайло против Бормутны»…
– Дэвид! – повторил следователь громче.
– Следствие никоим образом не может быть прекращено на данном этапе, поскольку обнаруженные улики не свидетельствуют явным образом против кого-либо из подозреваемых, а значит, необходимы дополнительные мероприятия, – наотрез отказался Дубовны.
– Дэвид, я вас выгоню, – пообещал Бессмертных, и молодой человек подскочил, будто и не спал вовсе. – Ну что, живы?
– Ну… да, – с некоторым сомнением ответил тот и попытался ногой задвинуть под полку предательски высунувшийся номер «Марсианских красоток».
– Вот если бы вы вместо того, чтобы читать всякую чепуху, – следователь ловко подобрал яркий журнал, – прилежно занимались, вам не пришлось бы дрожать из-за своей некомпетентности. Идите-ка, приведите себя в порядок да велите стюарду выгладить ваш костюм. И запомните, – воздел Бессмертных палец, – даже в состоянии крайней ажитации, в котором вы вчера, вне всякого сомнения, пребывали, человек благородный спать в костюме не ляжет.
– Но… – попытался Дубовны напомнить о некоторых обстоятельствах.
– И даже в полубессознательном… а то и бессознательном виде, – прекрасно понял его Бессмертных, – вы обязаны были сперва снять пиджак и аккуратно повесить его на плечики, а только потом уж падать. Ничего, Дэвид, с опытом придет и это.
– А… – дернулся юноша вслед за наставником.
– А это, – поднял тот аляповатый номер «Красоток», – пока побудет у меня.
И, ухмыльнувшись в усы, Бессмертных прикрыл за собой дверь. В конце концов, он тоже когда-то был стажером…
К обеду собралось куда более пестрое общество.
Прекрасная Каролина Кисленьких (которую сердобольный Вит-Тяй успел уже попользовать не только ядреным рассолом, но и специальным беарийским кушаньем, предназначенным именно для такого утра, когда человек жалеет не только о том, что проснулся, а и вовсе появился на свет), как обычно, блистала. Институтскую форму она сменила на броский костюм, очевидно, по двум причинам: первая – форму следовало как следует почистить после вчерашних похождений, а вторая – ярко-алый жакет с черным широким поясом и стоячим воротничком, неуловимо похожий на мундир, помогал маскировать некоторую бледность знаменитой писательницы. Крайне узкая черная юбка делала походку госпожи Кисленьких особенно выразительной, подол понизу пенился облаком черного газа. В ушах Каролины сияли рубиновые серьги, на плечах возлежал вновь потемневший Пушистик, а над маленькой шапочкой юной дамы алым восклицательным знаком лихо покачивалось длинное перо. (При виде этого наряда доктор вдруг как-то странно вздохнул и принялся протирать очки, хотя в этом не было ни малейшей нужды.)
Поручик Вит-Тяй сопровождал свою госпожу по пятам, видимо, опасался, как бы она не ввязалась еще в какую-нибудь авантюру. Его тщательно расчесанная борода выглядела крайне внушительно, на парадной юбке не было ни единой лишней складки, а пуговицы на мундире сияли ярче солнца.
Пол Топорны, как обычно, был идеально аккуратен, подтянут и погружен в себя. Впрочем, казалось, отсутствие на постоянном посту госпожи Полненьких и госпожи Приятненьких его немного порадовало.
За его спиной жались оба оперативника, которым не терпелось-таки посмотреть на знаменитого адвоката вблизи.
Затем пришел сам Руперт Бессмертных с бледным и отчаянным стажером на буксире, задвинул молодого человека в угол и посмотрел так, что любому стало бы ясно: вставать с места без разрешения Дэвиду запрещается под страхом смертной казни.
Ну и наконец в вагон-ресторан вошел Людвиг Эрнст Мягко-Жестоких, к которому невольно потянулись все: такую волну дружелюбия источал этот в высшей степени примечательный господин.
– Ах, госпожа Кисленьких, – произнес он учтиво, склоняясь над рукою писательницы, – наконец-то я имею честь лицезреть вас, настоящую жемчужину Каролевства!
– Ну что вы, господин Мягко-Жестоких, – включилась в привычную игру Каролина, подрагивая ресницами и стреляя очаровательными карими глазками. – Разве может скромная писательница сравниться с такой фигурой, как вы или господин Бессмертных? Нет, нет, ни в коем случае! Это величины несопоставимые, как… как…
– Большой Королевский экспресс и велосипед, – пришел Ян на помощь иссякшему писательскому вдохновению.
– Вот именно! – воскликнула госпожа Кисленьких. – О, я так польщена знакомством с вами, господин Мягко-Жестоких…
– Людвиг, просто Людвиг, – журчал в ответ адвокат. – Для такой очаровательной дамы…
– Тогда называйте меня просто Каролина, – с придыханием произнесла писательница. – А еще лучше – Каро…
Тут они оценили выражение лиц присутствующих, переглянулись и рассмеялись.
– Довольно развлечений, пожалуй, – весело сказала Каролина, – не то милейший Вит-Тяй, чего доброго, примет их за чистую монету!
– Гхм! – произнес поручик. – Так, стало быть…
– Ну разумеется, мы давно знакомы с милейшей Каролиной, – улыбнулся адвокат. – Доводилось встречаться.
Несчастный Дэвид подумал, что госпожа Кисленьких, кажется, знакома со всеми мало-мальски заслуживающими внимания персонами в Каролевстве, но на всякий случай промолчал. Тем более, внимание его привлекло редкостное зрелище: Пол Топорны, сидевший напротив, увидел нечто до такой степени удивившее его, что у всегда бесстрастного офицера суда даже дрогнула бровь.
– Что там такое, Пол? – заметил это и Бессмертных.
– Ничего особенного, – заверил Мягко-Жестоких, аккуратно складывая салфетку. – Очаровательные, знаете ли, дамы. Я бы сказал, женщины несчастной судьбы, им так необходим был кто-то, кто выслушал бы их трагическую повесть и дал профессиональный совет…
Остальные во все глаза смотрели, как в вагон-ресторан тенями проскальзывают одетые в темные, вполне приличествующие возрасту платья госпожа Полненьких и госпожа Приятненьких и тихонько устраиваются за своим столиком.
– Откуда… откуда вы узнали, что это они? – не выдержал Дэвид. – Вы же сидите спиной и не поворачивались!
– Видите ли, молодой человек, – очень серьезно сказал Людвиг. – У городских адвокатов на кончиках ушей есть особые сверхчувствительные точки, и…
– Он просто видит отражение в супнице! – рассмеялась Каролина, видя, что стажер готов разинуть рот. Следователь только ухмылялся. – Ах, господин Мягко-Жестоких, не шутите так над нашим Дэвидом! Он ведь может и поверить!
– Он много во что верит, – заметил Бессмертных.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});