Конечно, он мог бы позвать кого-нибудь из оперативников или воспользоваться своим универсальным ключом, чтобы извлечь молодого человека из его убежища, но Руперт полагал, что время силовых методов еще не настало.
– Дэвид, – сказал он строго. – В чем дело? Вы что, отрезали себе нос, когда брились, и не можете показаться на люди? Ну так я приведу Теодора, он пришьет всё на место.
– Вы не понимаете!.. – трагически раздалось из-за двери. – Это ужасно!
Подумав, Бессмертных решил перенести беседу в ванную комнату, чтобы не оповещать весь коридор о постигших стажера несчастьях. Тем более, там и дверь была потоньше.
– Что у вас там стряслось? – ворчливо спросил он, но внятного ответа не дождался, только очередных заверений о том, что всё ужасно, и Дэвид ни за что не покажется в вагоне-ресторане, лучше умрет с голоду или пойдет во второй класс, где его выдающаяся глупость не будет так бросаться в глаза.
Тут Бессмертных понял причину странного поведения Дубовны и смог только головой покачать.
– Дэвид, – воззвал он. – Прекратите немедленно, вы ведь не истерическая барышня с подготовительного курса!
В ответ за дверью страдальчески сообщили, что все истерические барышни в университете заканчиваются после первого же посещения анатомического театра.
– Тем более! – хмыкнул следователь. – Дэвид, ну что за ребячество? Всем известно, что вы пока всего лишь стажер, если вы и сделаете ошибку, ничего катастрофического не произойдет… а я буду знать, какое направление следует проработать с вами получше.
– Вот именно! – простонали в соседнем купе. – Я бездарность!.. Господин Бессмертных, вы просто привыкли к моей глупости и щадите меня по душевной доброте!
– Душевной доброте?.. – шепотом поинтересовался невесть как оказавшийся рядом доктор Немертвых. Впрочем, Бессмертных же не запирал дверь в купе.
Следователь в ответ только руками развел.
Доктор прислушался к страданиям стажера и негромко вынес вердикт:
– Острый приступ углубленного самокопания, отягощенного комплексом неполноценности. Оставьте его, Руперт, это либо пройдет само, либо вам придется найти себе другого стажера.
– Да меня ведь вполне устраивает этот! – воскликнул Бессмертных, и за дверью воцарилась тишина. – Неотесан немного, но это проходит, я в его годы был немногим лучше… Инопланетян повсюду видит, но кто из нас без странностей? Про мои так уж лучше вовсе не упоминать, чтобы людей не пугать… А остальное с годами придёт. Будь он вовсе бревно бревном, неужто я повесил бы на себя такую обузу?
– Сомневаюсь, – хмыкнул доктор.
– Правда? – спросили за дверью и, кажется, даже шмыгнули носом.
– Дэвид, вы сейчас выведете меня из себя, – пообещал Руперт вполне миролюбиво. От этого его тона обычно поджилки тряслись даже у закоренелых рецидивистов. – Немедленно отоприте.
По ту сторону двери раздался протяжный вздох, лязгнул засов, и взорам присутствующих явился Дэвид Дубовны.
– Понятно, – сказал Бессмертных, окинув взглядом стажера. – К завтраку вы не выйдете.
– Так я ведь это и говорил! – трагически воскликнул юноша. – Я ничего, совершенно ничего не…
– Не по этой причине, – прервал его следователь и переглянулся с доктором. – Теодор, у вас не найдется чего-либо успокоительного?
– С собой – боюсь, нет, – лаконично ответил тот. – Но можно пригласить многоуважаемого Вит-Тяя. У беарийцев, знаете ли, принято давать наркоз или же успокаивать буйных больных ударом кулака…
– Обойдемся без столь радикальных мер, – вздохнул Бессмертных. – Удара кулака поручика Дэвид может и не пережить…
Он вернулся к себе в купе и чем-то зашуршал в чемодане.
Дэвид, небритый, взъерошенный, с покрасневшими глазами, в сбившемся на сторону и распущенном галстуке, в расстегнутом пиджаке и мятой рубашке бессильно привалился к дверному косяку и посмотрел на доктора в поисках поддержки. Увы, Теодор Немертвых чуткостью похвастать не мог, а в добрые психотерапевты так и тем более не годился по ряду причин, поэтому молчаливый призыв Дэвида остался без внимания.
– Залпом, – приказал Бессмертных, возвращаясь и протягивая Дубовны маленький серебряный стаканчик из дорожного несессера.
Тот, готовый принять из рук патрона хоть яд (возможно, сейчас это показалось бы ему лучшим выходом), взял стаканчик и покорно осушил его до дна, после чего вытаращил глаза и закашлялся.
– Хорошее средство, – одобрил доктор. – Проверенное.
– А теперь – спать, – приказал следователь. – До обеда как минимум! Вы, я вижу, всю ночь… хм… штудировали литературу? Вот ведь олух… гхм… Дэвид, вам понятно мое распоряжение?
– Д-да-а… – с некоторым удивлением выговорил тот. Глаза его упорно не желали смотреть в одну точку.
– И чему только учат современную молодежь? – поинтересовался Бессмертных у доктора. Тот философски пожал плечами. – Дэвид! Разворот на месте!
Сложным пируэтом тот выполнил требуемое.
– Три шага до полки! Лечь!
Последнее распоряжение было уже излишним – стоило голове Дэвида войти в звучное соприкосновение с томом комментариев на сей раз к Уголовному кодексу, как звучный храп сотряс купе.
– Знаете, Руперт, – заметил доктор, поглаживая рукоять трости, – этот юноша сработан из довольно прочного материала. Кто другой свалился бы еще до первой вашей команды, и пришлось бы нам с вами перетаскивать это тело на полку, не бросать же на полу!
– Пожалуй, – согласился следователь. – А ведь, дорогой Теодор, слабее это средство не стало, скорее, наоборот.
– Вы уверены, что к обеду он будет в состоянии хотя бы принять вертикальное положение? – кротко поинтересовался тот.
– Вполне, – отчеканил Бессмертных и поправил галстук. – Доза мизерная, организм молодой, здоровый. Разве что голоден будет, как волк, но это и к лучшему… Идемте, Теодор?
Доктор кивнул, усмехнувшись: знаменитую «бессмертновку» следователь готовил сам по какому-то экзотическому рецепту, доставшемуся ему от прапрабабушки, настаивал на неведомых травах годами, а употреблял крохотными порциями исключительно в чрезвычайных ситуациях в качестве лекарства от любого недуга, телесного ли, душевного… Впрочем, каким-либо иным способом пить это зелье смог бы, разве что, беариец, но и то еще неизвестно. Доктору довелось как-то отведать «бессмертновки»: впечатления оказались более чем сильными, и повторения он, если честно, не желал, предпочитая обходиться своими методами…
Итак, в вагоне-ресторане было, как обычно, свободно и достаточно уютно. Взоры присутствующих приковывал господин Мягко-Жестоких, красовавшийся сегодня в жемчужно-сером костюме и расточающий улыбки направо и налево.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});