Судзумия тяжело дышала и пыталась выкрикивать проклятья. Но я засунула ей в рот кляп. Глаза ее бешено вращались. С ней явно что-то было не так.
Взвесив все за и против, я побежала к Императору. Мины нет, Кейджи на границе. Кто остается?!
Неожиданно оказалось, что император работает. Посреди ночи Хидэёси Кетсуо, охранявший императора и днем, и ночью, провел меня в кабинет Даичи. Император сидел за бумагами и составлял какие-то таблицы. Поднял на меня глаза, с сожаление отложил кисточку и спросил.
– Что случилось?
Позабыв про приветствие, вежливость и субординацию, я сбивчиво рассказа о том, что у меня в павильоне лежит связанная Судзумия. И с ней что-то не так. Нужен врач.
При этом я уговаривала быстрее идти ко мне, так как боялась, что бешеная девушка сделает с собой что-нибудь.
Император и Хидэёси младший поспешили за мной.
Войдя в мою комнату, мы увидели связанную девушку. Она не шевелилась. Растрепанные волосы разметались по полу. Даичи бросился к ней. В груди Судзумии торчал её собственный кинжал. Тот, которым она пыталась меня убить.
Хидэёси Кетсуо схватил меня под локти и вопросительно посмотрел на императора.
Даичи поправил сбившееся кимоно на ногах у мертвой девушки.
– Осмотреть здесь все. Эту… в темницу.
– Надо снять отпечатки с ножа! Она не сама себя заколола! – дернулась я.
Император задумался.
– Это сделает Ватару. И сравнит тоже он.
– Я никуда не убегу! – охранник позволил мне сесть на пол. – Посылайте за Ватару и Тоношено.
Чувство вины опять навалилось на мои плечи. Страх пробежал по позвоночнику. В этой комнате я спать не буду. Здесь уже двоих убили.
Кетсуо отправился за следователем и Ватару. Но первым прибежал доктор Со. Он осмотрел девушку, диагностировал смерть и указал на белую пену в уголке мертвых губ.
– Возможно, её опоили, – предположил он, выслушав мой рассказ.
Император обыскал мои комнаты, уделив особое внимание бумагам, личным вещам и собранной торбе с пожитками.
Стало неудобно, я будто к бегству готовилась.
– Если бы её убила я, я бы к вам не пришла! А сразу убежала, – заявила, устав от обвиняющих взглядов.
Явился Ватару. В шоке снял отпечатки пальцев, попытался снять отпечатки следов. Но на полу была такая мешанина из пяток, что это было бесполезно.
Увидев мертвую дочь, Тоношено Ичиро взбесился. Кинулся ко мне с явным намерением задушить. Но был остановлен императором.
–Девушка всю ночь провела в моих покоях. Тело обнаружила, вернувшись от меня. Я вместе с ней увидел твою дочь, – твердо сказал Даичи.
Мертвая тишина обрушилась на мои покои. Все собравшиеся пытались переварить эту новость. Я от шока забыла рот закрыть и, кажется, просидела так пару минут.
Пока Ватару не сказал:
– Кто-то опоил ее и привел сюда. А потом убил. Чтобы подставить наложницу Кён.
Тоношено Ичиро закричал и опять бросился на меня.
Я успела отразить удар. Но потом отключилась.
Пришла в себя на руках императора. Фудзивара Даичи нес меня куда-то.
Попыталась вырваться.
– Тихо, – шикнули на меня.
–Я не убивала ее, – перестав дергаться, прошептала ему в грудь.
Сильные руки прижали крепче.
– Я верю тебе.
Я расплакалась, цепляясь за складки императорского кимоно.
Счастливая темнота накрывала с головой.
Мне было жаль Судзумию.
Мне было стыдно
Мне было страшно.
Мне было тепло и уютно.
Император
Находиться с этой женщиной в одном помещении было совершенно невозможно. Проклятый Тоношено! Вынудивший меня на этот глупый поступок.
Строчки перед глазами пляшут. Я читал одно и то же донесение уже несколько раз. Но мысль только об одном: схватить наложницу брата и стереть уже эти слезы с ее лица.
Могла ли она убить Судзумию и так прекрасно играть роль жертвы? Нет. Все мое восприятие отрицает малейшую возможность этого.
Беззащитная, нежная, наивная.
Грудь жжет до сих пор от тепла ее тела. Уложив ее на свою постель, я с трудом смог разорвать руки, обнимающие ее. Вид женщины, беспокойно спящей в моей кровати, добил окончательно. Не сдержавшись, я поцеловал сладкие гуды, вбирая ее шепот в себя. Она произнесла:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Кейджи… – и это остановило мой безумный порыв. Пара ведер холодной воды мне сейчас не помешают.
Мы никогда не спорили с братом из-за женщин. Не стоит начинать и сейчас – шептал я себе, как заклинание.
Жаль, что я не колдун и мои заклятья – бессильны.
40. Любовница брата
Что за безумие? В голове гудели мысли, они хлопали крыльями и галдели, как стая разъяренных птиц. Готовые пожрать мое сознание и тело. Мне снился Кейджи, тяжелый, полный ненависти взгляд сжигал изнутри. Я предала его. Из–за меня погибла его жена. Женщина, которую он любил. Его маленькая дочка осталась без матери.
Сам император назвал меня своей любовницей.
Я спала в императорском дворце. Даичи пока спрятал меня в личных покоях. Хотя две его наложницы жили в отдельных корпусах.
И пусть для Ямато иметь жену и кучу наложниц считалось нормальным, я чувствовала себя кубком чемпионов, переходящим от одного брата к другому.
Тоношено зверем рвался отомстить и совершенно не верил в мою невиновность. Крики слышались всю ночь.
Невесомые прикосновения прогнали сон. Фудзивара Даичи присел возле меня на кровати и убрал растрепанные волосы с лица.
– Я верю тебе, – тихо сказал он. И сердце мое заискрилось благодарностью. – Кто-то пытается избавиться от тебя. А значит, ты что-то знаешь. Опасное для преступника.
Вера – великое чувство. Она позволяет светлой армии победить любого врага. Она ведет в бой, когда уже нет сил. Она поднимает с колен. Она заставляет верить в ответ. Она заставляет любить. Мне становилось все сложнее побороть свои чувства.
Мягкая постель манила, но я села, незаметно расправила плечи, чтобы сползающее кимоно открыло чуть больше дозволенного. Тело действовало, не повинуясь разуму. И прямо посмотрела на императора.
– Зачем вы это сделали? Зачем сказали, что я ваша любовница?
Даичи вздохнул, лично поправил мне подушку.
– Причин много, какую ты хочешь услышать? – он не прикасался ко мне, но от близости императорского тела бросало в дрожь. Я нервно облизнула пересохшие губы. – Например, я бы хотел, чтобы ты закончила разработку пороха. А еще лучше: стрелкового оружия.
– Какая меркантильность, – прошептала, понимая, что глаза императора не отрываются от моих губ.
– Но главная причина – Кейджи должен сам разобраться в ситуации. Я не позволю Тоношено убить тебя раньше, – голос императора окреп, он сбросил путы нашей интимности. Встал и передал мне пиалу с вином.
Стараясь ни о чем не думать, я залпом осушила несколько кружек. Голова приятно опустела, унося меня в небытие. Все это время Фудзивара Даичи перебирал документы на столе, беспокойно поглядывая на меня.
– Мне надо было сбежать из дворца, – сделала я вывод. – И ничего этого бы не было. Вы правы, я приношу только горе, – Жалеть себя было приятно. Слезы снова жгли глаза.
Вздохнув, император оставил бумаги и подошел.
– Я её не убивала… я не хотела… они так любят друг друга… – Мне выдали еще вина и заставили выпить. Аккуратно убрали волосы с плеч. Каждое касание невесомым обещанием ложилось между нами.
– Ты не виновата. Все будет хорошо, – император обнял меня. Это вышло совершенно буднично. Как будто бы мы друзья. По телу пробежали тысячи искр. Даже волосы на небритых ногах дыбом встали. Но вино позволило мне больше, и я крепко обхватила руками великого правящего императора.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Я верю тебе… – Тихо повторил он.
Эти слова открыли мне намного больше, чем хотел сказать император. Невозможно так верить в человека, если не любишь его.
Хотя именно сейчас мне не нужна была любовь, мне нужна была именно вера.
Пиала, которую я так и сжимала в руке, выпала. Покатилась и упала с кровати на пол.