— Ты хочешь, чтобы я остался в Системе, — сказал Гарри. — А если уж быть совершенно точным, ты хочешь, чтобы в Системе остался мой уникальный навык, так?
— Да, — сказал Кевин. — Хотя ты мне тоже нравишься. Еще со времен Денеи.
Физрук потупился. Федор закатил глаза и вздохнул.
— Но почему? — спросил Гарри.
— Потому что грядет большая война, — не стал выпендриваться и тянуть с ответом бог-император. — Война, которой системные миры еще не знали. И в те времена, когда Оберон исчез, а созданный им конструкт — ты знал его под именем Брюс — уничтожен, без тебя нам эту войну точно не выиграть.
Глава 26
— Значит, опять война? — сказал физрук.
— О нет, — сказал Федор. Он попытался уронить голову на поверхность стола, но кресло стояло слишком далеко, и он просто закрыл лицо руками.
— Рано или поздно это должно было произойти, — сказал Кевин. — Невозможно все время жить в мире.
— В мире? — уточнил Федор, его голос звучал глухо из-под закрывающих лицо ладоней. — Если вот эту непрекращающуюся тысячу лет бойню вы называете миром, то что же нас ждет теперь?
— Победа или смерть, — сказал Кевин.
— Новый враг или кто-то из старых? — уточнил физрук.
— Новый, — сказал Кевин. — И война уже идет, просто вы об этом не знаете.
— И чем грозит поражение? — поинтересовался Гарри.
— Смертью всего живого, как обычно, — сказал Кевин.
— О нет, — простонал Федор.
— Могущественный маг, — сказал физрук. — Способный утопить в огне целые континенты.
— А что толку? — вопросил Федор. — Тут таких могущественных — многие тысячи! Тут богов — сотни! Тут внекатегорийные монстры на внекатегорийных сущностях ездят и легендарными артефактами погоняют! А где-то в стороне сидит Магистр и хихикает. И если уж он, — ректор оторвал от лица одну ладонь и указал на бога-императора. — Говорит, что дело дрянь, значит, оно действительно дрянь, и мы все умрем.
Договорив, он успокоился и сел ровно.
— Да все рано или поздно умрут, — сказал физрук. — Разве ж это повод для паники?
— А я и не паникую, — заявил ректор. — Я просто опечален. Но я знал, что что-нибудь в этом роде обязательно случится. Неприятности ходят за тобой следом, Чапай, их там целая толпа, и когда-нибудь они нас всех затопчут.
— А я-то здесь причем? — спроси физрук. — Не я возвестил о грядущей войне.
— Да, — согласился Федор. — Не ты. Это был Кевин. А кто его сюда позвал?
— Да я и сам собирался, — сказал Кевин.
— Но не сегодня! — заявил Федор. — Я мог еще какое-то время жить в блаженном неведении. Несколько дней! Может быть, даже неделю! У меня были планы, между прочим. У меня отбор, у меня эксперименты запланированы, у меня учебный график, в конце концов. Но вам надо прийти и обязательно втянуть меня в очередную бойню. Ура-ура, кровь, кишки, мозги на стене, победа или смерть, мочи козлов и вот это вот все.
— Полагаю, неделя у тебя еще есть, — сказал Кевин. — Может быть, даже две или три.
— А что толку? Моя жизнь все равно уже отравлена этим знанием, и я не смогу получать от нее прежнего удовольствия, — сказал Федор.
— Если вдруг что, я за тебя отомщу, — пообещал физрук.
— Спасибо, — сказал Федор. — Теперь мне стало значительно легче.
— Рад, что смог помочь, — сказал физрук, сделав вид, что не заметил ректорского сарказма. — Так что, какой план? Куда идем, кого бьем?
— Пока никого не бьем, — сказал Кевин. — Сначала нужно позаботиться, чтобы наше главное оружие не покинуло нас в решающий момент.
— Ваше главное оружие ни черта не помнит, — напомнил Гарри.
— Это проблема, но не основная, — сказал Кевин. — Когда дойдет до дела, ты вспомнишь. Так оно обычно и работает. Но Земля нестабильна, со времени прошлого отката прошло уже довольно много лет, и следующий может наступить в любой момент. И в первую очередь нам нужно сделать так, чтобы, когда и если это произойдет, ты остался с нами.
— У тебя есть какие-то мысли по этому поводу? — поинтересовался физрук.
— У меня был план, — сказал Кевин. — Но что-то пошло не так, поэтому нам придется импровизировать и изобретать на ходу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— То есть, все как обычно, — язвительно вставил Федор.
— И каким будет наш первый шаг?
— Начнем с очевидного, — сказал Кевин. — Есть один данж, который за все время существования игры никто никогда не проходил. Возможно, если он его зачистит, этого хватит, чтобы выйти за рамки.
— А если нет? — спросил физрук. — Он — обладатель уникального навыка, и мы все знаем, что он с его помощью мог творить, но в свое время и этого не хватило.
— Я не знаю, — сказал Гарри. — Что я мог творить с его помощью?
— Возможно, это происходило из-за того, что подсознательно он и не хотел тут оставаться, — сказал Кевин.
— Почему ты думаешь, что что-то изменилось?
— Я и сейчас не хочу, — сказал Гарри. — Вы все странные и ничего мне не объясняете, хотя и можете. Это меня от вас отталкивает.
— Тогда у тебя был выбор, а у нас был запасной вариант, поэтому твое временное отсутствие было не критично, — сказал Кевин. — Но наш запасной вариант уничтожен, а выбора у тебя уже нет. Если ты не присоединишься к нам в этой войне, уничтожено будет все, включая и Землю, и уже никто и ничто не сможет ее восстановить.
— Серьезные у вас тут вызовы, — сказал Гарри. — Ладно, допустим, я хочу вам помочь. Я так понимаю, вы хотите сделать так, чтобы я стал кем-то вроде вас?
— Ну да, — сказал физрук. — Типа того.
— А если прохождения данжа для этого не хватит? Если этого все еще окажется недостаточно? Запасной план-то есть?
— Если этого все еще окажется недостаточно, тогда мне придется бросить тебе вызов, — просто сказал Кевин. — Победить меня еще никому не удавалось, и для тебя это станет гарантированным выходом за рамки.
— Что, прямо никому и никогда? — осведомился Федор.
— Может быть, на заре своей карьеры я и проиграл пару локальных войн, — сказал Кевин. — Но это другое.
— А это не опасно? — спросил Федор.
— Конечно, опасно, — сказал Кевин. — Поэтому этот способ мы оставим на самый крайний случай. Кроме того, еще не факт, что я проиграю.
— Подождите, — сказал Федор. — Если он проиграет, и ты его убьешь, то после очередного отката Земли он снова воскреснет, так?
— Да. Но мы потеряем время, и это может оказаться критичным.
— А если ты проиграешь, то просто уйдешь на респаун? С девяностопроцентной вероятностью?
— Нет, — сказал Кевин. — Для внекатегорийных сущностей респаун не предусмотрен.
— О, — сказал Федор.
— Мне это не нравится, — сказал физрук.
— Мне тоже, — сказал Кевин. — Но это самый быстрый вариант, и если не будет другого выбора…
— Это все интересно, — сказал Гарри. — А когда мы Землю спасать-то будем? Или пусть она так в этой временной петле и крутится, пока всю вашу Систему в нее не засосет?
— После того, как победим, — сказал Кевин. — Тут простая математика. Сколько людей на Земле? Семь миллиардов? Восемь? А Системные миры, которым грозит опасность, насчитывают сотни миллиардов. В том числе и семь земных.
— Я просто хотел убедиться, что вы в принципе об этом помните, — сказал Гарри.
— Мы помним, — сказал Кевин.
— Помним, — подтвердил физрук.
— Только ничего не делаете.
— Мы пытались, — сказал физрук. — А потом взяли небольшой перерыв.
— Пока ситуация не стала взрывоопасной, — согласился Гарри.
— Мы не могли знать, что ошибки накапливаются, пока они не накопились. А так все шло… более-менее нормально. Большую часть времени Система и Земля не пересекались, жизнь шла своим чередом…
— Только у нас она шла по кругу, — сказал Гарри.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ты и здесь постоянно жаловался на скуку, — заметил физрук.
— Но все равно делал то, что нужно, — сказал Кевин.
— Это бремя белого человека, — вздохнул Гарри.
— Если мы достигли принципиального согласия, то нам нужно выдвигаться, — сказал Кевин. — Для начала Гарри нужно зайти в свою ячейку в банке и вооружиться всем, что он только сможет унести, потому что дело предстоит непростое. А потом я перенесу нас к тому данжу.