— Я с вами не пойду, — быстро сказал Федор.
— Жаль. Нам будет трудно без тебя, но мы постараемся справиться, — без тени иронии сказал бог-император.
— Удачи вам в грядущей войне.
Бог-император повел рукой и открыл портал. Физрук шагнул в него первым, Гарри Борден последовал за ним. Кевин был последним и, перед тем, как шагнуть в овал телепорта, он щелкнул пальцами, возвращая на диван храпящего Дойла.
Портал закрылся.
Федор посмотрел на диван со спящим на нем частным детективом, на гигантский труп высокоуровневого орка, на остатки антикварного столика…
Вот так всегда.
Большие мальчики звали его с собой, а он не пошел, и теперь они будут играть в свои большие игры, а он останется здесь и будет все разгребать…
Федор решил, что подумает обо всем этом завтра. Он выдвинул большой ящик письменного стола, извлек оттуда бутылку дорого бренди и, не утруждая себя поисками или материализацией стакана, глотнул прямо из горлышка.
Напиток потек вниз, приятно обжигая внутренности, и Федора немного отпустило. Но только немного.
Возможно, завтра ему станет еще легче, а послезавтра, при таких раскладах, может и вовсе не наступить.
Дойл храпел.
Борден, Кевин и физрук снова здесь и снова в его жизни. Не хватает только Виталика и Магистра, но Магистр пропал, а Виталик… тоже пропал. И возможно, что еще надежнее, чем Магистр.
Пусть он живет на Земле, в который уже раз проходя один и тот же путь от отката до безымянной могилы в подмосковном лесу, но это уже не тот Виталик.
Федор встречался с ним после первого отката. Встречался несколько раз.
Виталик больше не был зомби, и вместе с не-жизнью из него ушло что-то еще. Что-то, что и делало его таким… ужасным, опасным и уникальным. Теперь это был просто хороший человек, возможно, душа компании, возможно, образцово-показательный офицер разведки, возможно, примерный семьянин, и, возможно, где-то в глубине его души и жил тот веселый бородатый раздолбай с манией крушить все вокруг из читерского дробовика, но они с физруком так и не смогли до него достучаться.
Он ничего не помнил. Он их не узнавал. Посто того, как ему объясняли суть проблемы, он искренне стремился им помочь, но у него ничего не получалось.
И как добиться сочетания тех факторов, которые и делали Виталика Виталиком, Федор не знал. Физрук даже как-то в шутку предлагал позвать какого-нибудь могущественного некроманта, убить Виталика, а потом поднять его в качестве зомби и посмотреть, что из этого получится, и некоторое время они даже обдумывали эту идею всерьез, но потом им пришлось от нее отказаться.
В первый раз Виталика подняла из мертвых Система, и при этом в ее данные вкралась какая-то ошибка, из-за которой Виталик получил способность видеть системный код и менять характеристики предметов, придавая им новые свойства, и вряд ли некромант, пусть даже самый прокачанный, смог бы это повторить.
Дойл храпел.
Федор накатил еще.
С Борденом было проще. если в Системе вообще бывает «проще».
Борден всегда возвращался одним и тем же, каким-то образом сам все вспоминал и продолжал делать то, что у него получалось лучше всего. Пожалуй, даже лучше, чем у физрука.
Наверное, так происходило, поскольку Борден стал Борденом сам по себе, без всяких системных надстроек. Он был машиной смерти и до начала игры, лучший агент британской разведки, на фоне которого Джеймс Бонд казался зеленым новичком.
И, пожалуй, он действительно давно мог бы остаться тут, если бы сам этого хотел.
Но смерть, как и месть, ходит своими путями.
Дойл храпел.
Сам факт, что кто-то может спать в такое время, пусть и под действием заклинания, действовал на ректора успокаивающе.
Федор подумал, что не хочет его будить.
И наконец-то наколдовал себе стакан.
* * *
Кристоф сидел в очередном ресторане и ел.
Это было необязательно. Он никогда не чувствовал голода, его организм не нуждался в подпитке, калории в нем не задерживались, и Кристоф был уверен, что даже если он не будет вставать из-за стола неделями, то в итоге останется таким же худым.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Собственно говоря, он пробовал.
Но ему нравился процесс. Все люди постоянно что-то едят, чем же он хуже?
Он этого не знал.
Он слишком многого о себе не знал.
Кто-то когда-то сказал ему, что во время еду он пытается заполнить черную пустоту внутри себя, и тогда он даже не нашел в себе сил, чтобы посмеяться над горе-психологом.
Потому что тот угадал верно.
Внутри Кристофа была пустота, и цвет этой пустоты был черным, как космос, звезды в котором давно погасли. Или просто так далеки, что их свет попросту до него не доходит.
Космос пуст и безжалостен, и только на планетах копошится какая-то жизнь.
У Кристофа не было прошлого. Он знал, что ему больше ста лет, и мог сказать, что именно происходило в любой из дней, из которых складывалась эта сотня, но то, что происходило до этого, было ему недоступно. Ни детства, ни молодости.
Иногда ему казалось, что он родился взрослым.
Или что он и вовсе не рождался, а был создан для какой-то цели, только вот создатель куда-то делся и позабыл ему об этом рассказать.
Но это Кристофа не особенно волновало. Системные миры были населены очень разными созданиями, и иногда среди них попадались и более странные экземпляры.
И всех их можно было убить.
Смерть и еда — вот две главные страсти в жизни Кристофа.
Ему нравилось есть.
Ему нравилось убивать.
Но он не мог убивать просто так, любого, того, на кого просто падал его взгляд. Ему нужно было, чтобы его направили. Указали цель.
Наверное, это тоже было странно, но Кристоф привык не обращать внимания на странности. Он научился извлекать из этого пользу и стал наемным убийцей. Возможно, лучшим из наемных убийц.
И теперь, когда ему указали очередную цель, он был спокоен.
Он ел.
И он ждал.
И он дождался.
Ему только принесли десерт, когда перед глазами Кристофа повисло системное оповещение. Но он все же доел нежнейший бисквит, запил его ароматным чаем, и только после этого вышел на улицу и достал из инвентаря свиток.
Путь к новым убийствам был свободен. Проклятая планета снова вернулась в игру.
* * *
«Внемлите голосу высшего разума, жалкие смертные, внемлите и трепещите. Отныне для вашего мира началась новая эпоха, эпоха войн за личное возвышение. Становитесь сильнее или умрите. Жрите ближнего своего, или пожраны им будете. Бегите, прячьтесь или сражайтесь.
Сильные возвысятся. Слабые падут. Система поглотит и тех и других.
Поскольку ваша планета уже проходила инициацию, вы пропустите начальный этап большой игры и вторжение из других миров начнется прямо сейчас.
Сможете ли вы погасить пожар инопланетной экспансии или сгинете в этом пламени? Зависит только от вас.
Игра началась.
Удачи»
Нормально так выходной начинается, даже кофе попить не успел…
А ведь такие были планы… Друзья, дача, пикник, шашлыки, много мяса и пива, песни по караоке, беспорядочный, но все же безопасный секс…
Артур стоял перед окном своей квартиры и перечитывал сообщение. Кроваво-красные буквы на фоне реальности казались ему странно знакомыми. Да и голос, который зачитал в его голове тот же самый текст, вызывал стойкое ощущение дежавю.
Почему-то пребывая в твердой уверенности, что это сработает, Артур взглядом смахнул сообщение влево и оно исчезло. Вместо него появилось другое.
«Поскольку вы уже принимали участие в предыдущих раундах игры, вы можете создать новый аккаунт или воспользоваться одним из предыдущих».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Дальше было три кнопки на выбор.
Создать новый.
Посмотреть все.
Выбрать наиболее успешный.
Артур был любопытным молодым человеком, и ему, конечно же, хотелось посмотреть все варианты, но первое сообщение утверждало, что инопланетное вторжение начнется прямо вот сейчас, а может быть, оно уже началось, поэтому он не стал размышлять и ткнул взглядом в кнопку с выбором наиболее прокачанного варианта.