– Не сможете, – серьезно подтвердила женщина. – Для этого вам сначала нужно лет на тридцать постареть.
* * *
Обратная дорога по ощущениям заняла намного меньше времени. То ли я расходился, то ли за разговорами тропинка закончилась сама собой. Пока проходила церемония представления, дом почти не успел остыть, но Ньяна все равно подкинула в теплящиеся угли еще пару поленьев. Подогреть пироги, как выяснилось. А есть после прогулки по свежему воздуху захотелось снова, хотя живот пока еще сыто упирался в поясной ремень.
– Я так в двери скоро пролезать не буду.
Мое сокрушенное бормотание было живо воспринято защитницей:
– А я вас научу. Это вовсе не сложно, нужно только повернуться особым образом и все.
Я еще раз оценил стать моей дородной помощницы и не удержался от вопроса:
– Ты всегда была… э-э-э… пухленькой?
Любая столичная дама сочла бы подобный интерес едва ли не оскорблением, но в Блаженном Доле, видимо, порядки были совсем иные, потому что мне охотно ответили:
– Нет. До службы я была такой же, как йерте Нери. А может, и тоньше.
– Тогда… У тебя есть дети? Или были?
Она непонимающе обернулась. Пришлось пояснить:
– Твоя фигура. Иногда женщины раздаются так после родов.
Моя мать, насколько помню, сохранила тонкую талию. Но вот грудь… Пожалуй, та была не намного меньше Ньяниной и вызывала зависть всех соседок, а заодно – вожделение соседей.
– Ах вот вы о чем! Нет, с детьми я подожду пока. А толстеть мне велели.
– Зачем?
Защитница пожала пышными плечами:
– Не сказали зачем. Но настрого наказали. Тот человек, что меня на службу определил. Говорит, ты вес набирай как только сможешь, да побольше. Мешать он тебе не будет, а потом еще спасибо скажешь, когда служба к концу подойдет.
Еще одна странность. Нам ничего подобного не приказывали. Или помощницу Смотрителя готовили совсем по другим правилам?
– Ты пьешь какие-нибудь особые настои?
Ньяна отрицательно качнула головой, даже не раздумывая над вопросом.
Да, тут кроется что-то совсем другое. Может быть, похожее, но куда более действенное. И все же почему подобным образом не обходиться с сопроводителями? Если можно сразу, с пустого места создать воина, способного победить любого врага, зачем тренировки и прочие истязания плоти и духа? Загадка. Кто-то наверняка знает, в чем она заключается, но этого «кого-то» и меня разделяет невесть сколько миль.
– Скажи, прежний Смотритель вел какие-нибудь записи?
– А вы в сундуках посмотрите. Там все его вещи сложены.
Так и поступлю. Но живое свидетельство лучше бумажного. Хотя бы потому, что слова, начертанные пером, обычно тщательно обдумываются, прежде чем доверяются чернильному отображению.
– Посмотрю. А может, и ты мне поможешь?
Как она забавно округляет глаза каждый раз, когда ее удивляют мои вопросы… Честное слово, влюбился бы. Если бы она была хоть вполовину меньше, чем сейчас, а то даже обнять не получится.
– Да что же я могу?
– Например, сказать, какие в прошлом году в Доле были весна, лето и осень. И в позапрошлом. И еще год назад.
– А к чему это вам?
– Мне нужно назначить цены за… всякую всячину. А я даже не знаю, хороший был урожай или нет.
Ньяна засмеялась:
– Это вам к йерте Нери надо было обращаться!
– Я бы обратился. Но ты ведь сама все слышала. Она не собиралась мне помогать.
– Да обиделась она, вот и весь сказ.
– Обиделась? Почему ты так решила?
– А когда девушка из дома выходит да носом шмыгает, разве только не рыдает, что это значит?
Что мое поведение довело ее до слез. Как кочка, подвернувшаяся под ногу на ровном месте. Наверное, я бы тоже чувствовал себя не лучшим образом, если бы меня вдруг отставили в сторону в том деле, в котором я дока, и отправились за советом к неучу.
– Если бы она была чуточку помягче…
– Рыжие зазнайки все равно насели бы на вас.
Потому что не хотели терпеть правление женщины. Или потому что она правила недостаточно хорошо?
– Но ведь на осеннюю ярмарку назначать цены должна была Нери?
Ньяна кивнула.
– Она в чем-то ошиблась? Ввела купцов в разорение?
– Да как вы могли такое подумать?! – взвилась защитница, и стало понятно, что защищает она отнюдь не одного меня. – Ничего подобного не было!
– Тогда почему вся рыжая братия настроена против нее?
– Так ведь женщина… Она семьей заниматься должна. Дом вести. Детей растить. С этими-то делами лучше нее справиться никто не сможет. А йерте Нери не такая. Она учиться хотела, еще когда отец ее был жив. И поехала бы в город, да только сначала родитель сильно занемог, а потом не до учебы стало, когда весь Дол на нее свалился нежданно-негаданно.
Но тогда девушка должна бы радоваться моему появлению, ведь оно означает обретение свободы. И возможность осуществить мечту. Однако пока я вижу ровно обратное отношение. Почему? Или короткое время власти затуманило юную голову?
– Теперь-то она может учиться сколько пожелает.
– Может, – согласилась Ньяна. – Да только кто ж ее возьмет? Не девочка уже, а невеста на выданье, таких в города одних не пускают.
Это верно. Одно дело учеба, и совсем другое – поиск забот на плешь мужей, уставших от своих старых жен. Если в столице строжайшим образом присматривают за молодыми приезжими девицами, то в небольших городках должны и вовсе глаз не спускать.
М-да, один узелок за другой цепляется, и вот уже целый ковер навязался. Всего несколько случайностей, которые могли бы вовсе не случиться, если б Боженка не решила поиграть судьбами, и юные надежды оказались загублены на корню. А что самое печальное, эти сухие корешки будут у меня теперь под ногами мешаться, куда бы ни пошел. Не потому, что виноват, а потому, что… так получилось.
– Так что в Доле с погодами?
– А ничего, – отмахнулась защитница. – Каждый год одно и то же.
– Так не бывает!
– В другом краю, может, и не бывает. А у нас одно лето от другого не отличишь.
Воистину блаженное место! Точно знать, когда придет тепло, а когда затрещат морозы – это ли не мечта любого человека, живущего что на земле, что в городе?
– И неурожая не случается?
– Даже старики не припомнят.
М-да. Была надежда сопоставить качество товаров годам… Не сбылась. Значит, придется действовать иначе. А что, если и цены ненамного менялись? Может, достаточно будет только прибавить по монете или отнять?
Но и вторая моя надежда на «удачу» не оправдалась. Хранящиеся в большом сундуке у стола сводки цен за прошлые десятилетия отличались друг от друга то в одной цифре, то на порядок, и после часового изучения я отчетливо понял лишь одно: весной за товары просят обычно больше, чем осенью. Но это как раз вопросов не вызывало. И дураку ясно, что после зимы припасы поуменьшились, а то и вовсе закончились, и спрос растет как на дрожжах, а после лета ту часть провизии, что не пошла во всяческие засолки и прочие заготовки, надо скидывать с рук, пока не начала портиться – подобных премудростей торговой жизни я насмотрелся, пока ходил тенью за тем же хитрецом Атьеном. Но от чего оттолкнуться, чтобы и не заломить цену сверх всякой меры, и не оставить торговцев недовольными?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});