Читать интересную книгу Время гарпий - Ирина Дедюхова

А чего мне-то возражать, собственно? Я ее попросила поинтересоваться, сколько чиновников и депутатов на своих рабочих местах, ни с того, ни с сего, — отучились в докторантуре по макроэкономике и стратегическому планированию, защитив докторские. И по состоянию экономики сегодня и дошкольникам понятно, что все они — невменяемые. Если уж рассматривать макроэкономическую ситуацию непредвзято, то такому великому «эксперту» должно быть понятно, что мы имеем дело с весьма опасными шизофрениками, нуждающимися в срочной госпитализации. Уверена, справка о невменяемости у них уже есть, они ею заранее запаслись, до «докторантуры».

Простите, но и всех наших «деятелей современных искусств» следовало бы допросить в таком же принципиальном ключе. Пусть бы ответили, с какой стати поперлись в «журналисты», «писатели» и «режиссеры». Уверена, что никто бы из них не смог честно сформулировать обоснование собственной «профессиональной ориентации», поскольку только невменяемый может отнести их «творчество» к литературе, кинематографии и искусству вообще.

«Эксперт» принялась мне с излишней горячностью доказывать, что мой интерес к окружающему миру — носит характер психической аномалии. Как бы гораздо естественнее — замкнуться на проблемах своего пищеварительного тракта. Мне пришлось ей напомнить, что в медицинском учреждении, которое она якобы представляет, содержатся больные, которых не могут вывести из этого состояния, поскольку они слишком замкнулись в себе. Пусть ради любопытства сходит и посмотрит на ту «норму», к которой она призывает советского инженера. А заодно и поинтересуется. как это психическое состояние называется в психиатрии. Чисто из чувства самосохранения. К тому же ведь она сама лезет в мою жизнь, которая нисколько ее не касается.

Короче, потеряла я совершенно интерес к такой «экспертизе». Озлобленную неуравновешенную тетку-«эксперта» я бы к умалишенным, конечно, не отнесла, но и общение с людьми постаралась бы ограничить.

Поняв, что она явно перегнула палку, дама вдруг резко перешла на особый доверительный женский тон «между нами девочками». Понизив голос, она поинтересовалась, не испытываю ли я сейчас каких-то особых проблем со своей маниакальной психикой.

О! Это сколько угодно! В разговорах «мягко, по-женски» я вообще являюсь неофициальным сетевым чемпионом. Наклонившись к ней поближе, я принялась шептать, как меня всей прокуратурой дотравили до нервного срыва и полостной операции по «жизненным показаниям», сорвали мне работу, испоганили мне жизнь… ну и, о том, что я в этот момент ощущала. Буквально пара тезисов типа «проблемы женщин преклонного возраста», «климакс, сами понимаете», «провинциальное, озлобленное на жизнь, подлое мужичье», «работы сейчас вообще нет и для молодых, не говоря о женщинах в нашем возрасте» — и задетая за живое эксперт заорала, что больше экспертизу она мне проводить не будет, ей вообще со мной надо «поработать в стационарных условиях». Долго изучать, исследовать… ставить опыты и выводить на чистую воду.

На что я с грустью ей заметили, что, к сожалению, никто из нас с возрастом лучше не становится, вот и у нее с климаксом совершенно иссякла профессиональная хватка, с молодыми-то не сравнить. И я ее так понимаю!

Обернувшись, я увидела, что прямо в дверях трется следователь, жадно прислушиваясь к нашему разговору о проблемах психиатрии, с которыми сталкиваются женщины преклонного возраста в период менопаузы. Нисколько не стесняясь меня, «эксперт» начала ему что-то доверительно показывать в своих записях, заговорщицки тыча шариковой ручкой в наиболее интересные «ответы»… «на вопросы, заданные следствием».

Накинув шубку, я твердо, но вежливо попросила ее все-таки назвать свои данные, которые она вообще-то должна была указать перед началом «экспертизы», доказывая свое право лезть ко мне в душу. Как и следовало ожидать, у дамочки резко перехватило дыхание, она с трудом выдавила, что ее фамилию я обнаружу в протоколе экспертизы. Причем его подпишет «вся комиссия». Следователь тоже не прореагировал на явное нарушение процедуры. Чего перед психами-то расшаркиваться?

А в электронном почтовом ящике лежало письмо от Каллиопы следующего содержания:

Дорогая Анна! Присланную тебе эмэмэску выстави на наших ресурсах (я назначаю тебя главным редактором), ссылку скопируй и пошли ее на адрес нашего районного суда вместе с письменным обращением. Напиши какую-нибудь статью про это дело!

Сегодня я была на страшной тропе прокуратура-психушка. Во время экспертизы уже ждала медсестра третьего мужского отделения, они хотели делать мне укол, чтобы я навсегда превратилась в овощ. Следователь по дороге к корпусу сказал, что оттуда я выйду только в инвалидном кресле. И очень гадко добавил, что я теперь буду ходить под себя. Но мне очень повезло. Экспертизу эта гадина прекратила, поняв, что я переслала тебе ее фотку. Перешли ее всем знакомым!

Дело в том, что в молодые годы я хотела бороться со злом общепринятыми методами. Поэтому некоторое время работала в милиции, пока меня свои же бандитам не подставили. Мне прострелили дверь, я решила, что ничего лобовыми атаками хорошего не достигну. Но успела разок побывать на каком-то празднике, который отмечался в пустом детском садике с сауной и бассейном. Даже не могу тебе объяснить, почему в «лихие 90-е» все представители прокуратуры, судов и милиции все праздники отмечали в местах, где предусматривалась возможность коллективного омовения. Сколько народу на этом погорело — вспомнить страшно. Будто дома принять душ по-быстрому не могли.

И вот тогда я увидела эту Наташку, абсолютно голую и в дупель пьяную. Из одежды на ней был только короткий прокурорский китель. Картина была настолько живописная, что я даже к столу не присела, а смотала удочки, потому меня-то эта жаба не видела.

И вот представляешь, приперлась «экспертапсихиатра изображать»! Поэтому я улучила момент, когда они со следаком мои ответы обсуждали — да и сфоткала эту сволочь на добрую память. И после вспышки и писка телефончика, что эмэмэска ушла, она там так орала! Я и смылась, пока они там все в ступоре были.

Короче, они все равно полезут меня в дурку запихивать. Хотя у меня есть парочка милых подробностей для суда. У нас судьями бывшие прокуроры работают. Вряд ли они поймут Натаху, что с младшим лейтенантом юстиции она на «ты». Вдобавок, зная, как она любит праздники отмечать.

Насколько я это себе представляю, у нее хватит наглости явиться на суд и объявить меня сумасшедшей, если я попытаюсь сказать, что именно она была на экспертизе. Ты эту ссылочку к письму-то в мою защиту присовокупи, чтоб она театральной деятельностью на работе не увлекалась.

А про ее другую деятельность я уже всем позвонила (зная, что они зачем-то мои разговоры пишут) и всем рассказала, в каком виде я видела эту порнозвезду, не стесняющуюся демонстрировать целлюлитную задницу молодым следователям.

Анне было некогда думать над изречением Томаса Джефферсона «Вводить законы, противоречащие законам природы, — значит порождать преступления, чтобы потом их наказывать», которая обсуждалась в блоге после того, как «мадам Огурцова» чуть не отдала концы на операционном столе. Она больше не размышляла о том, во что превратились правоохранительные органы России, если их «борьба с экстремизмом» совершенно не рассчитана на физический ресурс женского организма. Она даже не вспоминала шуточку самой Каллиопы на эту тему: «Почему-то каждый раз, когджа в России к власти приходят юристы, в стране начинается правовой беспредел!» На указательный палец правой руки нещадно давило кольцо с изречением Платон «Власть — опека закона». Поэтому она писала статьи в защиту Каллиопы с текстами обращений и адресами рассылки, отправляя иногда по 15 писем в день, стараясь помочь выстоять в неравной схватке одинокой женщине, которую она давно воспринимала, как старшую сестру.

На первый суд по ходатайству прокуратуры о помещении ее в психиатрический стационар для проведения «психолого-психиатрической экспертизы», поскольку типа «эксперты не смогли определить степень ее вменяемости», Каллиопа не пошла, послав вместо себя родного брата с больничным.

Накануне они разговаривали с Анной по скайпу. Поэтому Анна видела, как с «мадам Огурцовой» прощался весь Русский Интернет.

Проникнувшись трагизмом ситуации, Каллиопа заявила ей, что раз Наташка не оставила ей не единого шанса, так она — «тоже не Зоя Космодемьянская». Потом добавила, что «не война же, чтоб добровольно ложиться в психушку по приговору прокурорской подстилки», добавив, что не может губить жизнь дочери наличием материинвалидки.