времени; Вы действительно хотите сразится со мной? — Спросил я.
Их ответом было наброситься на меня, а моим ответом был пистолет. Всегда гребаный пистолет. Безжалостно я успел выстрелить три раза, прежде чем остальные бросили своих «друзей» и побежали, спасая свои жизни.
Парень уставился на пулевое отверстие у себя в животе, падая назад, почти на мою машину, но промахнулся на дюйм и приземлился справа. Слава гребаному Христу.
— Пистолет бьет нож. Если ты выживешь, никогда не забывай, если нет, то уже и не запоминай. — Я сел в машину, закрыл дверцу, дал задний ход, отъезжая от тел, а затем объехал их.
Я проехал около пяти кварталов, прежде чем понял, что за мной следят. Это была не полиция, и это не был кто-то из наших людей; стекла были тонированными и, по моему лучшему предположению, пуленепробиваемыми. Свернув на шоссе, они поравнялись со мной вплотную.
Кто, блядь? Нажав на Bluetooth, я дождался звукового сигнала, прежде чем заговорить.
— Я еду к Сорок Седьмой с двумя машинами на хвосте.
— Нам расчистить путь, сэр? — спросил он.
— Нет. — Я взглянул в зеркало заднего вида. — Если бы они хотели напасть, они бы уже это сделали.
— Тогда шипы?
— Я буду проезжать через них тоже.
Съехав с шоссе в сторону Сорок Седьмой авеню, известной как Маленькая Италия, я прибавил скорость, значительно превысив сотню, прекрасно зная, что они тоже это сделают.
Три.
Два.
Один.
Ударив по тормозам и вывернув руль вправо, я развернул машину, шины завизжали, и повалил дым, когда я столкнулся с двумя черными автомобилями Lincoln town, шины которых теперь были продуты из-за колеи, которую они только что пересекли.
— У вас есть два варианта! — Крикнул я с пистолетом в руке, выходя из машины. Дверь была единственным, что защищало меня от них, это и, конечно, люди, которых я ждал в качестве прикрытия. — Вариант первый: выйти из машины и просить милостыню. Вариант второй: остаться в машине и умереть.
Одна за другой маленькие красные точки появлялись по всей машине. Ни одна машина или стекло не были на сто процентов пуленепробиваемыми, и я был бы счастлив доказать им это.
Вместо этого открылась задняя дверь одной из машин. Все, что я увидел, это пару черных ботинок из змеиной кожи и коричневую трость, когда он выходил. — Ты, Каллахан, наверняка знаешь, как приветствовать мужчину.
— Цзю-Лун Тайян, — прошептал я, крепче сжимая пистолет в руке. Его волосы были зачесаны назад, и он носил повязку на незрячем глазу. Шрам, идущий от кончика волос до скулы, вживую выглядел еще хуже. — Ты далеко, очень далеко от дома, старик.
— Текущие события в городе сделали невозможным оставаться в стороне.
Закрыв дверь, я подошел ближе. Его единственный здоровый глаз посмотрел на пистолет в моей руке, каждый из его телохранителей направил свое оружие на меня. Он поднял руку в перчатке, и они побросали оружие.
— Ты не собираешься сказать своим людям, чтобы они тоже отступили?
— Я не вижу причин, почему я должен это делать. В конце концов, наши семьи на данный момент не в лучших отношениях.
Он кивнул, сжимая свою трость.
— Именно поэтому я пытался связаться с вами, но, похоже, мои звонки остаются без ответа.
— Однако ваше письмо был доставлен громко и ясно.
— Какое письмо?
Сукин сын.
— Письмо доставили всего через несколько секунд после того, как ваш человек стрелял в местную школу, которую посещает мой ребенок вместе с моими племянниками. Это письмо.
Он нахмурился, наклоняясь ближе ко мне.
— Очевидно, здесь замешано какое-то недоразумение.
— Не существует такой вещи, как неправильно понятая пуля, Цзю-Лун.
Ветер выл, обдувая нас с такой силой, что мне казалось, будто ножи полосуют по лицу, и все же ни один из нас не пошевелился, ни один из нас не отвел глаз.
— Я понимаю, что вы и ваша семья находитесь в затруднительном положении. Однако я надеялся, что это не затуманит ваше суждение до такой степени. — Он полез в карман пиджака, и я приставил пистолет к его голове. Он лениво уставился на него, прежде чем вытащить сигару и поднести ее к губам. Один из его людей обошел вокруг с зажигалкой, поджег ее кончик, прежде чем побежать обратно. Он глубоко затянулся и выпустил дым из носа. — Моя семья и наш народ не имеют никакого отношения к текущим событиям в этом городе.
— То есть вы хотите сказать, что вас подставили.
— Могу добавить, весьма превосходно. — Он вдохнул дым, кончик сигары раскалился докрасна, и пепел слегка осыпался с каждой затяжкой. — Поэтому я лично приехал в этот богом забытый город, чтобы поговорить с Лиамом, но, как я уже сказал, мои звонки остаются без ответа.
— И как вы узнали, где найти меня?
Он фыркнул.
— Давайте не будем зацикливаться на логистике.
— Я единственный брат, который очень заботится о логистике. Как вы узнали, где найти меня?
Его глаза сузились, и он сделал паузу, куря, его хватка на трости была такой крепкой, что это выглядело неудобно.
— Слушай меня внимательно, мальчик, я не такой, как паразиты, которые ползают на коленях перед вами. Кто бы ни охотился за вами, он не имеет никакого отношения к моей семье, и поэтому вы должны быть благодарны, что я прояснил ситуацию, иначе ваша семья загнала бы свой собственный хвост прямо в ловушку.
— Простите, но я вам не верю…
— Мне нет дела до тебя. Мне нужен твой босс. Или ты будешь принимать управленческие решения самостоятельно? Может быть, это ты решил предать свою семью и захватить власть; это кажется гораздо более правдоподобным. Если да, позвони мне, когда закончишь, и мы сможем заключить новую сделку. — Он положил сигару обратно в рот, отвернулся от меня и направился обратно к машине. Однако он не сел ни в одну из двух теперь бесполезных машин. Вместо этого прямо за ними подъехала Escalade.
Я постоял немного, наблюдая, как остальные его люди заливают бензином все