– Да уж, – машинально согласилась Галя.
– Не знаю, как ты, а я не могу без нормального мужика.
– Что ты говоришь? – всполошилась Галина. – У меня муж есть, мне не надо!
– А, ну да. Извини. Забыла.
– Забыла она, – заворчала Галя и, потянув носом, метнулась к духовке.
– А когда он придет-то? Вдруг кулебяка остынет? – Наташка принюхалась и сглотнула.
– Женя любит, чтобы блюдо было целым, – строго сказала Галочка, правильно оценив намерения подруги. – Не надкусанным.
– Ой-ой-ой! Больно надо ваши тарелки кусать, – закатила глаза нахальная гостья. – А ты мне аккуратно отрежь.
– Ты не наелась?
– Наелась, – честно хлопнула глазами Скачкова. – Но из твоей духовки такие запахи, что я сейчас умру.
– Я тебе завтра с собой заверну, – не уступила Галя.
– Завтра, – пробурчала Наталья. – Так когда мы дегустатора-то ждем? Может, я еще успею тепленького отведать?
– Не успеешь.
Если Женя не возвращался к одиннадцати часам вечера, это означало, что явится он только утром, чтобы поменять рубашку и бежать на работу. Предвосхищая Галочкины вопросы, он уже в первый же раз озабоченно сообщил:
– Совсем дела плохи. Сплошь и рядом конкуренты. Работы теперь больше, а денег меньше. Да еще товар надо пересчитывать. Мы решили, чтобы деньги не терять, точки закрывать не станем, а переучет будем делать по ночам. Тяжело, конечно, но бизнес есть бизнес.
Если бы на ее месте была Наташка, то она, испорченная своим негативным опытом, непременно начала бы подозревать, строить всяческие предположения и портить жизнь себе и мужу. Галочка считала себя мудрой женщиной и на провокации не поддавалась. Ни на Наташкины, ни на мамины.
Светлана Николаевна, на прошлой неделе впервые обнаружившая, что зять периодически не ночует дома, устроила нечто ужасное. Произошло все случайно. Забыв ключи от дома на работе, Светлана Николаевна приперлась к любимому зятю на ночевку. С одной стороны, провести ночь на скрипучей раскладушке было удовольствием ниже среднего, а с другой – возможность в очередной раз поделиться с Женей своим мнением по поводу его дефектов, поучить дочь жизни и дать молодым пару полезных советов поднимала настроение и будоражила кровь.
– Что-то я не пойму: мужик твой где? – Мама, воодушевленная перспективой пообщаться с зятем, ближе к полуночи начала волноваться, что концерта не будет.
– На работе, – ответила Галя, понимая, что на этом Светлана Николаевна не успокоится.
Досидев до часа ночи перед телевизором, клевавшая носом мама встряхнулась и устроила концерт, не дожидаясь гвоздя программы.
Она требовала немедленно позвонить Жене на трубу и выяснить, чем он занят.
– Он просил не беспокоить, – вяло отнекивалась Галя, зная, что для мамы это не довод. – Товар считает, собьется.
– Чушь какая! – безапелляционно заявила Светлана Николаевна и начала набирать номер.
– Мама! – Галя выдернула телефон из розетки. – Ты русский язык понимаешь?
– Я понимаю не только русский язык, но и много чего еще! – взвилась теща, лишенная любимого развлечения.
И понеслось. Не обладая особым запасом слов и фактов, Светлана Николаевна до самого утра ходила кругами вокруг двух основных тем: Галиных рогов и своей правоты. Адреналин придавал ей сил, а горячий кофе помогал не потерять голос и выдержать многочасовой марафон.
Когда в восемь утра в замочной скважине заворочался ключ, Галя уже совершенно ополоумела от бессонной ночи и маминого голоса. Она ощущала себя старой осиной, в которой дятел выдолбил дупло.
– Вот! – воскликнула мама. – Приперся! Правильно, нечего ему дома по ночам делать. Ты себя в зеркале видела? Под глазами синяки, волосы всклокочены, неумыта, ненакрашена! Разве ты женщина? Ты тут кухарка и уборщица.
Самое обидное, что сказано это было довольно громко, и Женя, конечно же, все слышал.
– Здравствуй, зятек!
Светлана Николаевна уплыла в коридор, а у Гали уже не осталось сил защищать супруга. Она решила отсидеться в кухне, потом выпроводить всех на заработки и лечь спать. Жене она верила. В конце концов, мамины набеги случались не так уж часто, и в перерывах между ними можно было пригладить перышки и прийти в себя.
– Здрасьте, мама! – Голос мужа звучал бодро. И немудрено – основную часть выступления он пропустил и теперь, как «Титаник», плыл на айсберг, прятавший от ночного труженика свой главный сюрприз. – Чем обязаны?
– Соскучилась, – ядовито прошипела теща.
– Давно скучаете?
– Со вчерашнего вечера!
Женя был уверен, что все хорошо придумал. Объяснения собственных отлучек казались ему вполне логичными, да и Галя принимала их спокойно, не задавая лишних вопросов. С ней было легко, даже жаль бросать, но он уже все решил. По совету Толика Евгений не торопился, наслаждаясь запретной любовью. В этом была какая-то пикантность и юношеский азарт. В его жизни было мало встрясок, а Валя представлялась волшебным приключением, которое хотелось продлить. Вероятно, Толик прав: после женитьбы не будет уже той остроты, что давала сейчас вкус к жизни. Женя и сам это знал, опираясь на свой семейный опыт. Семья – прежде всего быт, будни и привычка. Разумеется, с Валентиной все будет не так, как с медлительной и скучной Галей, но все же… Консерватизм, въевшийся в кровь, не позволял Жене сделать последний решительный шаг, хотя Валя торопила, намекая, что долго ждать не собирается. Нащупав его слабое место, она длинно и мечтательно рассуждала о том, что ей пора рожать. Семья без ребенка была неполноценной, Женя и сам это понимал. Таким образом, их с Галей союз можно было не считать семьей. А вот с Валентиной… Толик опустил друга на землю, ярко и хлестко охарактеризовав семейную жизнь после рождения наследника:
– Вообрази, что минимум год у тебя в квартире «жигуль» с неисправной сигнализацией и несадящимся аккумулятором, вместо жены – дойная корова, которая не дает трогать ее за вымя и лягается, батареи в обгаженных пеленках, а все разговоры только про зубы, сопли и прыщи на попе.
– На чьей? – удивился Женя, очень живо и выпукло представив эту изумительную картинку.
– Вполне возможно, что и на твоей!
Ребенка он хотел, но все вышеперечисленное лучше бы оттянуть на неопределенный срок. Пока Женю устраивала покорная Галя, вкусно кормившая и крахмалившая рубашки, и страстная Валя, которую саму надо было кормить в ресторанах, зато потом она с лихвой компенсировала затраты.
Испортить малину могла только настырная теща. И она ее с энтузиазмом портила.
– Как трусы, не пропали? – заботливо поинтересовалась Светлана Николаевна.
– А что им сделается, резинка крепкая, – подозревая подвох, осторожничал Женя.