— Мы выполняем свое задание, — отрубил Карадайн. — Доставить груз.
— А разве расстрел вызванного вами же "Ирокеза" его еще не отменил?
— Его может отменить только генерал Уошберн при личной встрече. В противном случае, если по спутниковой связи мне позвонит пускай даже сам президент, я скажу ему: "Сэр, идите на хер!"
Некоторое время американцы выжидательное смотрели на него.
— Я еду с вами, — решил Стас.
— При одном условии, сынок. Оружия ты больше не получишь. К тому же, свой автомат ты не сберег.
— Пустым обещаниям и клятвам не обращать ствол на вас вы, конечно, не поверите? — они благоразумно промолчали, но он все прочитал по их красноречивым взглядам. — Я только хотел сказать, что выжить в данных условиях можно только сообща. Так вот, давайте выживать сообща.
Они продолжали молча возвышаться рядом с ним словно соляные столбы.
— Что стоим? — спросил Стас. — Поехали. Под лежачий камень портвейн не течет.
Они пошел первым, после небольшой паузы они присоединились к нему. "Не верят", — подумал Стас. — "И правильно делают".
Они ехали около двух часов.
Стасу было хреново. Рану растрясло, поднялась температура. Фарклоу предложил укольчик, но Стас отказался.
После "долины скифов" они попали в длинный распадок с глубокой колеей посредине, из которой Канн никак не мог вырулить. По обе стороны от них возвышались две каменистые гряды, полностью закрывавшие обзор, лучшего места для засады трудно было и пожелать, и если кто-нибудь бы догадался ее устроить, то их можно было перещелкать как тараканов раньше, чем бы они успели разинуть рот, чтобы крикнуть: "Убивают!"
Петляющий словно бешеный заяц распадок кончился, когда уже все уверовали, что этого не произойдет вовсе. Ошалевший от радости от долгожданной свободы, Канн едва их всех благополучно не угробил, потому что так нажал на акселератор, что они, действительно, едва не оказались в полностью свободном пространстве, сиречь, в пустоте.
Как оказалось, за распадком располагался лишь крохотный пятачок тверди, а за ним крутой обрыв.
Канн вжал тормоз, одновременно отжимая руль вправо. Колеса "Хамви" оторвались от земли, и он начал запрокидываться. Некоторое время они лицезрели у себя над головами зачаровывающую и зовущую к себе бездну.
Показалось, что прошло несколько эпох, прежде чем колеса со стуком вернулись на грешную землю. Они остались сидеть, онемевшие, не в состоянии произнести хоть слово.
Внизу взгляду открылось высохшее русло, гладкое словно стол. Метров через триста дно треснуло, предъявляю миру нечто чужеродное. Черное и маслянисто блестящее.
Остатки Черного минарета? Никто не произнес этого словосочетания, но вопрос витал в воздухе.
Обозревавший минарет через оптику винтовки, Эдди повел дулом книзу и внезапно застыл. Палец его плавно лег на спусковой крючок.
У Черного Минарета стоял угнанный грузовик.
— Никого, — разочарованно подтвердил Фарклоу. — Дверцы открыты, груз… Груз тоже на месте. Во всяком случае, контейнеры в кузове.
— Надо спускаться, пока Бакстер не очухался, — поторопил офицер.
— А как?
— Он ведь как-то проехал, значит должен быть спуск. Надо искать.
Спустя какое-то время они выехали на склон со следами свежего оползня.
— Это я называю плавный спуск, — сказал Канн. — Прошу отстегнуть привязные ремни. Они вам не помогут. При первой опасности сигайте за борт, может, уцелеете. В чем я лично сомневаюсь.
— Поменьше болтай, ботало, — недовольно оборвал его Карадайн (интересно, есть в английском слово "ботало", подумал Стас). — Чего встал, дави на железку.
Дело оказалось нелегким, хоть Канн оказался умелым водителем и умудрился организовать настоящее шоу на крутом неустойчивом склоне.
Глинистый склон обрушивался под колесами, и самое сложное было не загреметь вслед за оползнем вниз. Колеса, располагавшиеся выше по склону, норовили оторваться от земли, и в такие моменты Стас, офицер и снайпер ложились на борт, не давая броневику перевернуться.
Им это удавалось плохо, и чтобы не сверзиться в обрыв, превратившись в орущий в три глотки обреченный ком, Канн выправлял положение, беря слишком круто книзу. Маневр был чреват опасными последствиями, потому что "Хамви" чересчур разгонялся, несмотря на стоящие мертво колеса, и лишь поворотами руля Рику удавалось вновь затормозить.
У Стаса возникла уверенность, что, в конце концов, настанет такой момент, когда ему этот трюк не удастся и все. Аллах Акбар. Довольно слабым утешением станет то, что они преодолеют оставшиеся до дна метры в рекордно короткий промежуток времени.
Но на этот раз бог был на их стороне. Словно чувствуя приближение окончания трудного спуска, "Хамви" перестал запрокидываться. Ближе ко дну склон становился более пологим.
Наконец броневик, в последний раз натужно взревев мотором, сьехал вниз. Оглядывая пройденный путь, они сами не верили, что смогли его преодолеть.
— К минарету! — коротко бросил офицер, лицо которого осталось маловыразительным.
Казалось, удачный спуск его даже не обрадовал. Стас не помнил, чтобы Карадайн когда-нибудь смеялся. Полная атрофия лицевых мышц.
Несмотря на рельеф дна, не асфальт все-таки, полминуты понадобилось Канну, чтобы домчать до грузовика.
Как и предупреждал Фарклоу, он был пуст.
Дверцы машины были распахнуты с двух сторон, словно ее торопились покинуть. На спешку указывали и ключи в замке.
Эдди тотчас повернул их, но двигатель не заработал.
— Топливо на нуле, — разочаровано заметил снайпер.
То, что выступало из земли, действительно походило на верхушку минарета. Хотя сам купол отсутствовал, зато частично сохранилось невысокое ограждение на пузатых тускло отсвечивающих столбиках.
В стене минарета виднелась то ли трещина, то ли дверной проем. Когда Стас хотел рассмотреть лучше, неведомая сила взяла его за подбородок и отвернула в сторону.
— Куда сам Бен подевался? — спросил Стас.
— Я, кажется, знаю, куда, — Эдди посмотрел ему за спину, в сторону Черного Минарета, и на глаза его упала широкая тень.
Стас хотел оглянуться, но не смог. Да и не успел бы, наверное.
К вечеру у минарета появился и Дэвид. Вид брошенных машин чрезвычайно порадовал его. Тем сильнее было разочарование, когда выяснилось, что отсутствует горючка.
Дэвид привалился к радиатору грузовика и закурил. Только тут он подумал, а куда собственно все делись.
А потом он глянул в направлении минарета, и челюсть его отвисла.
Черный Минарет двигался. Казалось, что основание его ползло по грунту и словно гигантский пылесос всасывало в себя все подряд. На самом деле полоса земли под Дэвидом пришла в движение и широким песчаным языком втянулась внутрь.
Через секунду перед входом опять сиротливо стояли машины. Только машины.
Внутри.
Стасу показалось, что прошло несколько часов с тех пор, как он оглянулся и увидел надвигающийся минарет. Потом неведомая сила потащила его внутрь, но на входе он застрял. Что-то там неправильное было с этим входом, точно минарет пытался заглотить больше, чем мог, а вход это дело контролировал и не допускал.
Бездну времени Стас провисел на входе, каждую секунду ожидая, что две взаимоисключающие силы разорвут его надвое (или на большее количество неравноценных частей).
Вместо этого кто-то дернул его за ноги, затаскивая еще глубже. Стало совсем темно, в животе возникла пустота от ожидания неминуемого падения, но падения не было.
Он почувствовал, что лежит на ровной, слегка вибрирующей поверхности. Рядом кто-то шумно дышал. Было темно.
— Кто здесь? — вырвалось у него, и он сам удивился, до какой степени у него может быть испуганный голос.
Светлее не стало, но окружающие предметы обозначили себя. Их было видно, словно в голове включили ПНВ.
Он увидел, что лежит навзничь со сложенными на груди руками в комнате, захламленной неизвестно чем. У стен возвышались массивные предметы, задрапированные темной тканью. Словно декорации в авангардистском театре.
Рядом в таких же позах лежали трое его спутников. Шумное дыхание, так перепугавшее его в начале, принадлежало снайперу.
Стас подошел к нему и осторожно дотронулся, спрашивая, как это принято у американцев:
— Ты в порядке?
Вместо ответа Фарклоу проговорил, не открывая крепко зажмуренных глаз:
— Мне нельзя здесь быть.
— Это почему же?
— Я убивал людей, я грешен.
— Что за бред? Ты может, глаза-то откроешь?
— Мне нельзя смотреть, он разозлится.
Подоспела помощь в виде оклемавшегося Карадайна.
— Встать! — гаркнул он. — Возьми себя в руки, сынок. Ты просто устал.
Эдди, наконец, открыл глаза, вид которых Стасу не понравился: бегающие, с кровяными белками.