Однако Бен не торопился выполнять его требование, продолжая внимательно наблюдать за мчавшимися автомобилями. Потом он внезапно схватил Браина и потащил к порталу.
— Вперед, обезьяна! — приговаривал он. — Мы после вас.
Глаза Браина вылезли из орбит от ужаса, он истерично визжал. Стоя на четвериньках, он словно собака упирался в пол.
— Что-то не вижу особой радости, — недобро проговорил Бакстер. — Подставить нас вздумал, ублюдок!
Он швырнул талиба на пол и двинул ногой.
— Там нас ждет ловушка, — пояснил он Карверу. — Нас бы прихлопнули, едва мы туда бы сунулись.
— Это правда? — спросил Карвер у скулящего Браина. — Говори, иначе мы тебя туда засунем, как бы ты не сопротивлялся.
В глазах того появился ужас.
— Чтобы пройти через дверь, вам нужен ключ.
— Что за ключ? Где его взять? Поторопись с ответом, мое терпение не безгранично.
— Ключ находится у обнимающего истукана!
Карвер многозначительно посмотрел на Бена.
— Как ты думаешь, он не врет?
— Какая разница? Он нам больше не нужен. Все что знал, сказал.
Американцы ухватили талиба с двух сторон и потащили к сверкающему порталу. В последний момент, когда они уже готовились впихнуть Браина вовнутрь, тот заорал:
— Хотим видеть хозяев!
Мгновение назад сияющий небесной синевой, портал заслонился темным. Множество птицелюдей безуспешно пытались пролезть в него с той стороны, мешая друг другу и устраивая невообразимую давку.
Люди с этой стороны уставились на все это, разинув рты.
Наконец один из монстров вырвался из общей кучи-малы и, перешагнув порог, оказался в комнате.
— Пища, — каркнул он и, оглядев замерших людей, добавил: — Много.
И быстро пошел на них, угрожающе замахиваясь клювом. Люди бросились врассыпную. Щели, ведущие на улицу, оказались слишком узки, чтобы в них мог пролезть человек, но кроме них из комнаты имелось еще два выхода. Бакстер бросился в один, Карвер с неразлучной Ширин — в другой.
Браин как мог быстро пополз по коридору, по которому они пришли. Единственным его желанием было как можно быстрее достичь винтовой лестницы и съехать, скатиться по ней до самой земли и убраться подальше от этого места. Всю жизнь он добирался до черного минарета, но никогда и предположить не мог, что это будет так страшно.
Кто-то ласково взял его за ногу. Не чуя боли в покалеченной лодыжке, Браин попытался вырваться, но рука вцепилась намертво.
Талиб в ужасе оглянулся и увидел, как монстр заносит тяжелый клюв для удара.
— Вкусный, — каркнул он и ударил.
Мигом заалевший клюв вонзился в мясо, раздался мерзкий звук разрываемого мяса.
Птицечеловек дергал головой, и зоб его быстро наполнялся трепещущими кусками плоти. Когда для пищи уже не оставалось свободного места, он отвалился к стене и стал ее переваривать.
Браин, оставшийся без ноги, судорожно пополз по коридору, преследуемый множеством других оголодавших птицелюдей. Силы оставляли его, стены плыли в дрожащем мареве, но он не верил, что он великий Браин сейчас умрет как обычный человек. Мало того, его сожрут. Это невозможно! Даже когда его догнали, он этому не поверил.
16.
Дэвид Кейбл идет домой.
Дэвид очнулся рядом со своей погасшей сигаретой. Было темно и тихо. Невероятная усталость навалилась на него. Как же он устал от этих крысиных гонок. Генерал Уошберн сказал ему лично.
— Убей своих спутников, Дэвид, и деньги будут твои. Говорю это тебе как официальное лицо. Мы их по всем законам штат Вашингтон оформим на твое имя.
Он убил только русского. Вроде и не человек. А чего-то херово ему. Он до сих пор вспоминает, как русский пялился на него перед смертью. Издевался, гад. Знал, что взгляд жертвы навсегда остается со своим убийцей. Надо было еще раньше шлепнуть.
Ему почудился шорох.
— Кто здесь?
Никто не ответил.
Наплевать бы на все и домой в Штаты!
— Это твое желание? — раздалось вдруг.
— Кто здесь? Кто это говорит? — вскинулся Дэвид. — Выходи, сучонок!
Никто конечно не вышел. Да он бы его и не увидел. Темень, хоть глаз выколи.
Хорошо бы конечно. Пожелал и вот ты дома.
А вдруг?
Дэвид непроизвольно напрягся. Да нет же идиотизм. Не может быть, чтобы все было так просто. Это дикари верят во всю эту чушь с исполнением желаний.
А была, не была. Все равно никто не слышит.
— Я хочу… — он помедлил, потом выпалил. — Я хочу домой.
И тотчас ослепительная полоска, словно автогеном разрезала темноту. Полоса расширилась, округлилась, омывая нечто, смывая с него остатки ночи. Зеркало. Дэвид с опаской подошел. В зеркале ничего не отражалось. Одновременно оно было необыкновенной чистоты. Кусок вакуума в рамке.
— Куда вы хотите? — спросил голос.
— Литлрок, — назвал он. — Ивовая улица,86.
Зеркало растворилось, исчезло без следа, и он безоговорочно поверил в чудо, потому что в нескольких метрах от себя увидел знакомую и мирную до боли улицу.
Уже ничего не соображая от радости, он придвинулся вплотную к порталу. Похоже, в городе было еще рано, потому что на улице были видны лишь одинокие прохожие и малочисленные машины.
И тогда он перешагнул через порог и вошел в створ. Последовало короткое неприятное ощущение того же порядка, что испытываешь, когда справляешь нужду во сне. Излишняя жидкость выходит из тебя бесконечной струей, а облегчения нет, после чего ты и сам подспудно начинаешь понимать, что все это фальшивка, но остановиться не можешь.
Он быстро прогнал нехорошие предчувствия.
Улица была, что ни на есть настоящая. Ветер ласково касался щеки. Двери магазинов закрывались и открывались, исторгая мелодичный шум из подвешенных на них китайских колокольчиков.
И он пошел. Сначала по тротуару. Он жадно оглядывался по сторонам, но почему-то опасался посмотреть назад. У него возникло такое чувство, что с самого портала за ним кто-то следит. И еще он боялся спугнуть удачу.
Он стал очень суеверным, решив, что если он подвергнет недоверию действие чудесного зеркала, то кто-то могущественный может повернуть все вспять, и тогда вся эта сказка кончится.
Неожиданно одна из встречных женщин остановилась как вкопанная, уставившись на Дэвида, словно на привидение.
— Привет! — кивнул он, но она была парализована страхом, словно кролик, застывший перед удавом.
Он поспешил перейти на другую сторону, едва дождавшись, пока не будет машин.
Стоило ему пересечь дорогу, как тишину прорезал истошный автомобильный гудок и после него грохот.
"Не оглядывайся", — скомандовал себе Дэвид. — "Это тебя не касается. Полиция сейчас ни к чему. Документов у меня с собой нет, начнут докапываться, узнают про чудесное окно, потом остаток своей жизни проведешь в каком-нибудь секретной лаборатории".
Сзади собиралась толпа, кто-то кричал:
— Господи, что это за мерзость? Откуда она здесь взялась?
Дэвид только ускорил шаги. Ощущение нереальности происходящего стало поистине гнетущим.
Увидя на углу забегаловку с хвастливым названием "Запруда", где он любил во времена коротких отпусков пропустить стаканчик другой скотча, Дэвид без промедления зашел в тренькнувшую дверь.
Чарли был на месте.
— Слушаю вас, — повернулся он.
— Слава богу, а то я уж стал подозревать, что меня никто не узнает и все считают за привидение! — с облегчением вырвалось у Дэвида.
— Слушаю вас, — повторил Чарли.
— Двойной виски, — заказал Дэвид.
На лице бармена возникло выражение нетерпения:
— Что будете пить? Заказывайте.
У Дэвида еще при первых произнесенных им словах возникло ощущение, что он говорит словно в воду. Слова звучали глухо, вязли в невидимой преграде.
— Виски! — в отчаянии крикнул он, но его опять не услышали.
В этот момент тренькнула входная дверь, и вошедший начал с порога возбужденно делиться переполнявшими его впечатлениями:
— На улице такая авария! Представляешь, Чарли, машина вляпались в такое дерьмо! Господи, что это у вас? — в последнем восклицании прозвучала смесь испуга и негодования.
"Что?" — в отчаянии подумал Дэвид. — "Про меня говорят как о неодушевленном предмете?"
Словно прокаженный пряча лицо, он стремглав бросился вон из некогда любимого бара. Теперь он его ненавидел.
Двери заведения оказались вымазаны тягучей липкой массой, похожей на полузастывший клейстер.
— Дверь бы почистил, ублюдок! — крикнул он и тут же почувствовал, что граница, отсекающая его от реальности, стала еще толще.
Произнесенные слова умерли сразу у губ.
Он свернул на улицу, где располагался его дом.
Идти было трудно. Он еле передвигал ноги, неведомая сила тянула его назад. Дэвид понял, что пропал, но продолжал упрямо идти, неестественно наклонившись вперед всем телом.