— Я могу сорваться. То, что мое тело пребывает в таком жутком виде, действует и на сознание. Да, я контролирую себя, но… изголодавшемуся существу сложно сохранять выдержку перед столом, полным различных блюд. А ты — самое с-с-сладкое и желанное блюдо в этом меню, Арэ. Я не хочу рис-с-сковать.
— Поэтому и не подходишь?
Арацельс чуть склонил набок голову и прищурился, глядя на меня:
— А ты думала, по другой причине?
— Ну…
— Неужто приревновала? — У него было такое довольное выражение лица, что я тут же испытала большой прилив вредности.
— Тебе видней, ты же читаешь эмоции.
— Я сейчас тебя не читаю, Катенок. Это слиш-ш-шком… слиш-ш-шком тяжело: читать и не попробовать… — как-то грустно улыбнулся супруг.
— Лучше бы попробовал, мне от подобных эмоций уже тошно. А так… и я свободна, и тебе сытный ужин.
— Проблема в том… — Он замялся, отвел взгляд. А потом наклонился к моему виску и прошептал: — Я голоден не только в плане твоих эмоций, Арэ. Из-за связи Заветного Дара… ну… ты единственная на этой поляне, кто так на меня влияет. Короче, лучше мне держаться от тебя подальше, пока все не вернется в норму. Все… или хотя бы наше с тобой физическое состояние. — Хранитель одним рывком поднялся на ноги и, отступив от меня, добавил: — Кстати, если это все-таки была ревность. — Он улыбнулся шире, открыв ровные ряды белых зубов с двумя парами внушительных клыков. — Должен тебя успокоить. На веданик с нежного возраста накладывают не только сильнейшие заклинания молчания, но и «пояс целомудрия», благодаря которому они не способны к любви как в физическом, так и в платоническом смысле этого слова. А еще у них стоит очень сильный ментальный блок, не позволяющий считывать мысли и эмоции. Эти люди словно куклы, имеющие одну-единственную цель — хранение знаний. Все человеческое им чуждо.
Я с мрачным вниманием посмотрела на девицу, продолжавшую сидеть в той же позе. Ну точно монахиня! Вот и ответ, отчего она такая странная. С таким-то ассортиментом всякой магической фигни, которой ее с рождения, как веревками, опутали… м-да. Интересно, а цвет шевелюры у нее изменился из-за чар или в этом мире все такие нестандартные? Иргис вон тоже отличается весьма оригинальной мастью.
Седьмой Хранитель (легок на помине!) подошел к нам и, довольно усмехнувшись, сообщил:
— Все готово. Можем начинать ритуал.
Я покосилась на Маю. Та после истории с лиловым зверьем тоже изменила свое отношение к синеволосому. Поэтому сейчас она лишь немного напряглась, но шипеть на мужчину не стала. Веданика же при его появлении вскочила как ошпаренная и снова прижалась к моему мужу. Ну что за… А! Черт с ней. Вот еще немного посижу, полюбуюсь на то, что собираются устроить маги, а потом на тему «голода» и его утоления потолкую с Арацельсом с глазу на глаз. В каком-нибудь укромном месте. Полагаю, дупло дриддерева для этой цели подойдет в самый раз.
Очередной ритуал — и снова ночь, кровь да треугольная площадка с вписанным в нее кругом. Правда, на этот раз вместо стола с непонятными знаками было кольцо из неровных камней, выложенное вокруг ярко пылающего костра. Вместо столбов — разноцветные языки пламени в «подсвечниках» из стеклянных шаров, которые, лежа в рюкзаке Арацельса, чудом пережили нападение лиловых тварей (шалаш, к слову, это самое нападение не перенес, зато из его остатков получился хороший костер). Ну и главное, вместо человеческих жертв всего лишь несколько капель крови из порезов на ладонях трех ведущих: Лемо, Иргиса и Смерти. От последнего всего и толку было, что черная кровь, ибо его магический резерв «добрые» поглотители тоже свели практически на нет. Хранители, конечно, немного подкормили друг друга эмоциями, а те, которые сохранили способность пользоваться чарами, поделились с остальными небольшим количеством своей силы, да только все это было как мертвому припарки. Их бы в метро питерское в час пик отправить для подзарядки, сразу бы выполнили, а может, и перевыполнили план по восстановлению всего того, что сожрали безглазые шавки. А тут… разве что выглядеть стали менее вымотанными, да и чувствовали себя заметно лучше. Но проблему энергетического голода эти меры не решили. Особенно для моего мужа, который устроился дальше всех от костра. А вернее, от костра и от меня. Заботливый. Остальные, то есть мы с Маей и веданика с Райсом, молча ждали, что будет дальше, сидя рядом с начерченным на выжженной земле треугольником, за границей которого стояли маги.
Тихие слова на языке Таосса сливались в некое подобие песни. Хранители говорили по очереди, сплетая фразы в куплеты, а потом, как припев, повторяли хором один и тот же рефрен. После чего центральный огонь, большой и яркий, с громким треском начинал коптить и рваться ввысь… к темно-синему небу чужого для меня мира. И каждый раз, когда это происходило, я непроизвольно вздрагивала и сильнее куталась в тонкую ткань легкой рубашки. Не от холода… разве что от душевного. Хотелось мне или нет, а все происходящее навевало мрачные воспоминания об Аваргале. И пусть сегодняшнее действо было не таким масштабным и вполне мирным по сравнению с вызовом демона, мурашки по позвоночнику все равно бежали, а пальцы, теребившие воротник, мелко дрожали. Будь проклято это ассоциативное мышление на фоне еще свежих воспоминаний! М-да… Неудивительно, что мне не по себе.
Хранители в последний раз вместе произнесли заклинание вызова и синхронно отступили за черту. В тот же миг небольшие магические огни, вырывавшиеся из прозрачных полусфер, сменили форму. Они стали похожи на светящиеся шары: красный, синий и белый, соединенные друг с другом тонкими, словно леска, лучами. Переплетаясь, эти световые нити ограничивали территорию. Своего рода защитная сеть, за пределы которой не было выхода, как, впрочем, не было и входа. Теперь по сценарию, вкратце рассказанному нам Смертью, должно будет начаться самое интересное и… грустное.
Когда центральный костер потянул свои языки вверх, я снова вздрогнула. Когда пламя частично опало на обугленные ветки — перестала дышать. А когда в центре оставшегося костерка материализовался такой знакомый мужской силуэт — не удержалась и всхлипнула.
Какое-то время он стоял не двигаясь. Языки пламени лизали его ноги от ступней до колен, а самые проворные добирались и до бедра. Но ткань не вспыхивала, не плавилась, лишь отливала на черных штанах рыжими бликами. Того, кто явился на место ритуального вызова, подобные вещи совершенно не беспокоили. Судя по бесстрастному выражению лица, его вообще ничто не трогало. Световые пучки, венчавшие углы треугольной площадки, хорошо освещали все вокруг, и поэтому я без труда могла разглядеть неподвижную фигуру ночного визитера. Через десять секунд напряженной тишины он словно очнулся и принялся как-то неуверенно оглядываться по сторонам, всматриваясь в тех, кто находился за границей отведенного ему пространства. Затем коснулся рукой лба, будто смахивал испарину, и медленно провел от груди до живота: в том самом месте, где должна была зиять ужасная рана. Но… гладкая ткань форменной рубашки скрывала его тело…
Чер-р-рт! О чем я думаю? Какое тело у призрака?! Такого реального, родного и… безвозвратно ушедшего в мир духов существа. Не было у него больше тела, имелась только иллюзорная оболочка, заменившая оное. Хотя на оцепленном световой сетью участке она выглядела вполне реально.
Сердце болезненно сжалось, на глаза навернулись слезы. Кажется, я снова всхлипнула, потому что на меня оглянулись сразу двое: кровница и застывший по соседству четэри. Нет, не двое… трое! И хотя тени мешали прочесть выражение глаз Камы, сожаление и грусть чувствовались во всем его облике: опущенные плечи, чуть склоненная вниз голова, застывшая на груди ладонь… как раз в районе сердца.
За последний день произошло слишком много разных событий. Из-за них мысли о гибели моего похитителя и спасителя в одном лице отошли на задний план. Да и вспоминать лишний раз о том, что причиняло боль, желания не возникало. Не потому, что не было жаль Третьего Хранителя, а просто… это было слишком тяжело. Хотелось продуктивных действий, интересной информации и счастья… пусть самую малость, как кусочек вкусного пирога перед строгой диетой. Мне было необходимо просто чувствовать себя живой. Что нас ожидает завтра? Иргис и Лемо вернутся в Карнаэл, и мы наверняка отправимся вместе с ними. А может быть, и нет. Как повезет. Но до этого самого завтра я стремилась наслаждаться каждой минутой спокойствия, часами обучения и целым днем пусть шаткой, но свободы. Эх, если бы еще всякие фиолетовые мымры с золотым треугольником на лбу не поганили своим появлением такой замечательный вечер…
Я хмыкнула, отметив про себя, что моя антипатия к веданике, несмотря на то что рассказал о ней Арацельс, по-прежнему сильна. Причем настолько, что способна приглушить другие чувства. Даже не знаю, чего во мне было больше: радости или грусти от того, что ритуал, который не удался у Хранителей и их погибших сослуживцев много лет назад, сегодня прошел успешно и Дух парня откликнулся на зов друзей.