— Все в порядке, — сказал Зак. — Не думай, она не с мертвеца. Малыш нашел ее в одной часовне, висела там прямо на крючке. Дай ей проветриться пару часов, и запах исчезнет.
Около часа ушло на то, чтобы приготовить завтрак. Тем временем Бен совершил обычный объезд окрестностей и. возвратившись, доложил, что шершней поблизости нет.
За завтраком ребята рассказали, что Тони увел всю группу в горы, где удалось обнаружить несколько нетронутых летних домиков. Шершни туда, похоже, не забредали. Если ничего непредвиденного не случится, группа могла бы переждать в этих домиках лето, а потом, ближе к зиме, двинуться на юг. Реальная жизнь со всеми ее тяготами и опасностями, столь непохожая на безбедное существование обитателей Салливана, снова поразила меня своей беспросветностью. Запасы истощались. Шершни не давали им обосноваться на одном месте. Сколько лет отпущено этим скитальцам? Что будет, когда кончится топливо? Как быть, когда под рукой не окажется запасной свечи зажигания или лопнет последняя покрышка? Рано или поздно переведутся консервы, и в разрушенных домах не найдется уже и корки хлеба. Что тогда? Что будет тогда?
Я смотрел на своих товарищей, спешащих утолить голод, а видел то, что ждало нас в будущем. Видел ясно и отчетливо, как наяву. Мы бредем, спотыкаясь и падая, через заснеженную равнину. На нас жалкие лохмотья. Изможденные лица с ввалившимися щеками и выпирающими скулами. Один за другим мы падаем и остаемся лежать. Руки почернели от холода. Из протершихся ботинок торчат обмороженные пальцы. Мы умираем. Да, я виду это так же ясно, как вижу Зака, потирающего лысину ручкой ложки. Я вижу это так же ясно, как вижу улыбающуюся Микаэлу. И я вижу ее в этом не столь уж далеком будущем: она ковыляет навстречу ветру и снегу с ребенком на руках. С ребенком, который настолько замерз и ослаб, что даже не плачет. Я вижу все это так, словно кто-то, Бог или Дьявол, дам мне возможность заглянуть в будущее. Воображение? Нет. Это то, что произойдет на самом деле. Ладно, я вовсе не утверждаю, что обладаю каким-то сверхъестественным даром прозрения. Ничего подобного. Но даже если все эти люди не умрут на заснеженном поле, они все равно умрут. От чего-то другого: от истощения, от какой-нибудь инфекции, от скверной воды, или их убьют плохие парни. Так или иначе — конец один. Часы пущены. Они отсчитывают секунды. Рано или поздно удача отвернется от них и тогда…
Я не выдержал. Пища стала вдруг поперек горла, и я бросил тарелку на землю. Порыв необъяснимой злости заставил меня вскочить. Я прошелся по лужайке, сжимая кулаки и скрипя зубами.
- Грег, что случилось? — обеспокоенно спросила Микаэла.
Я посмотрел на Зака и Бена.
— Те домики в горах… Там есть чистая вода?
— Конечно. — Зак озадаченно взглянул на меня. — Что с тобой, приятель?
— Там есть колодец, — пояснил Бен. — Старый, с цепью и ведром. Воды хватит надолго.
— Вы ее проверили? Она действительно чистая?
— Чистая? — Зак никак не мог понять, к чему я клоню.
— Что ты имеешь в виду, Грег? Микаэла, похоже, разделяла его недоумение.
Я взял свою куртку.
— Эта вода откуда?
— Из бутылки. Мы привезли ее с собой. Зак показал на прислоненные к стене пустые пластиковые бутылки. — Я собираюсь наполнить их здесь.
— Здесь же нет водопровода.
— Мы нашли колодец.
— Большинство жителей в этих местах качали воду из собственных скважин: поэтому мы здесь и остались. В городах — то водопроводы уже давно не работают. А без чистой воды, как ты понимаешь… Грег? В чем дело?
— Зак, покажи мне колодец.
— Сейчас?
— Да, сейчас.
— Ладно. Только я не понимаю, куда спешить.
— Поймешь. Бен, у тебя есть фонарик?
— Разумеется.
— Возьми его с собой.
Зак провел меня через задний двор сожженного мотеля, и мы стали спускаться по тропинке к подножию холма. Зак показал заросшую крышку люка.
— Раньше здесь стоял электронасос. Теперь, конечно, прежняя система не действует.
— Как вы берете воду?
Зак пожал плечами, как будто я задал какой-то дурацкий вопрос.
— Берем веревку и привязываем ведро. Потом опускаем — плюх! — и вытаскиваем уже полное, с водой.
— Когда вы в последний раз пользовались этим колодцем?
Микаэла нахмурилась.
— К чему ты клонишь, Грег?
— Где фонарик, Бен?
— Держи. — Он протянул мне фонарик. — Зак, подними. Пожалуйста, крышку.
— Конечно. — Еще раз выразительно пожав плечами, Зак потянул за стальное кольцо. Крышка подалась удивительно легко. — Пожалуйста, только не свались. — Он усмехнулся и переглянулся с остальными, как бы говоря: ну что ж, такое с каждым может случиться.
Я включил фонарик и провел лучом по шахте колодца.
Довольно глубокий, до воды расстояние футов двадцать. Я присмотрелся и щелкнул языком.
— Видите?
Все трое заглянули в колодец. Бен резко отпрянул, как будто что-то обожгло ему лицо. Микаэла отступила, зажав ладонью рот. Зак оказался самым крепким, но и он побледнел.
— Боже… вот дерьмо.
Я еще раз посветил фонариком. В воде плавал труп. Разложение зашло уже довольно далеко: руки и ноги раздулись, лицо превратилось в жутковатую маску с крохотными глазками и черным сморщенным ртом. Присмотревшись, я увидел рану, полускрытую слипшимися волосами.
— Его ударили по голове и сбросили туда.
— Ублюдки.
— Да, но только убили они одного из своих.
— Черт возьми, зачем?
— Подумайте, как им истребить нас? — Я выключил фонарик и жестом попросил Зак закрыть люк. — Можно преследовать и убивать. Но это требует времени и сил. Можно уничтожать запасы продовольствия и ждать. Пока мы перемрем от голода. Можно сжечь все, что нельзя унести. Но есть и более легкий способ. — Я кивнул в сторону колодца. — Отравить источники воды.
Микаэла покачала головой.
— Сначала они вывели из строя водопроводы. Теперь отравляют колодцы.
— Верно. — Бен поморщился, как будто проглотил червяка.
— Самый быстрый способ — убить своего и бросить в воду.
— Вот именно. Тиф, холера… А если повезет, заразить нас всех проклятой трясучкой. — Я вздохнул. — И они добьются своего. Рано или поздно.
— Что ж, теперь будем проверять колодцы, — сказал Зак. — все ведь они не отравят, верно. Кроме того, есть еще ключи.
— Может быть, — согласился я. — Но со временем чистой воды будет становится все меньше. Одного трупа вполне хватит, чтобы сделать воду непригодной для питья лет на пять, а то и больше.
— Будем кипятить.
— Придется. Но представь, сколько надо накипятить воды, чтобы напиться, приготовить еду и постирать.
— Справимся, — не совсем уверенно сказал Зак.
— А тебе захочется пить воду, в которой плавают волосы, полуразложившаяся голова и кое-что похуже? У меня что-то такого желания нет.
Микаэла сложила руки на груди.
— Ты поэтому спрашивал насчет колодца в горах?
— Если ребята пили воду из такого вот источника, то они либо заболеют, либо умрут.
Микаэла повернулась и зашагала к мотоциклу.
— Лагерь далеко?
— Около часа езды.
Я бросил Бену фонарик.
— Поезжайте и предупредите их.
— Может быть, все не так уж и страшно. Место глухое, и шершней там, похоже, не было.
— Не исключено. Но, знаешь, эти шершни — хитрые бестии. Бросили труп в колодец, а трогать ничего не стали, рассчитав, что мы клюнем на приманку.
Они уже дошли до мотоциклов, но задержались, увидев, что я сел у костра.
— Грег? Разве ты не с нами? — окликнул меня Бен.
— Подожду вас здесь.
— Зачем? Мы же останемся там.
Я покачал головой.
— Нет никакой гарантии, что вода там чистая. Да и продуктов у вас мало. Патроны, наверное, тоже кончаются.
Бен озадаченно потер подбородок.
— Да, все так… но что ты предлагаешь?
Я улыбнулся ему так задорно, что он, должно быть, усомнился в моем здравомыслии.
— Что предлагаю? Знаешь, старина, а не пора ли нам вернуться в Салливан?
44
Они приехали через три часа. Раздраженные. А когда увидели, что я обнаружил запас их драгоценного бензина (жалкие тридцать галлонов, разлитые по канистрам и укрытые за грудой мусора), то разозлились по-настоящему.
Первым подлетел Тони на «харлее». Посмотрел на канистры, выстроенные в ряд у разрушенной стены. Ни «привет, старик, рад тебя видеть», ни «отлично, ты снова с нами». Ничего подобного. Вместо этого:
— Какого черта, парень? Что ты собираешься делать? Микаэла сказала, что тебя потянуло в Салливан?
— Верно.
— Так ты бежишь, да? Возвращаешься в теплую, мягкую постель, да? Знаешь, парень, ты просто кусок дерьма.
— Мне нужно вернуться.
— Нужно? Да… я скажу, что тебе нужно. Ты спасаешь собственную шкуру. — Тони слез с мотоцикла и опустил подножку. — И как, черт возьми, ты нашел этот бензин? Это наш бензин.