Я перекатываюсь в объятия Шона и крепче прижимаюсь к нему, дрожа от стыда, что симулирую желание. Мы занимаемся любовью, торопливо, жестко и быстро. Он никогда не узнает, что тем самым я пытаюсь стереть из головы кого-то другого.
Кого-то, кто заставляет меня кончать сильнее. Сладостнее. Дольше.
Шон, моя любовь, мой друг детства, мой первый любовник, половинка моей души. Я никогда не представляла себе жизни без него. Мы делили детский манеж и вместе пошли в школу в наш первый день. На той же неделе мы заболели корью и перенесли наш первый грипп, уютно свернувшись в одеяле перед телевизором. Вместе пережили прыщи и так же от них и избавились. Он был рядом в тот вечер, когда у меня первый раз пошли месячные, и я была с ним в тот день, когда начал ломаться его голос. Мы знаем друг о друге все. Наша история богатая и длинная. Меня сводят с ума его темные глаза, его черные волосы и чистая ирландская кожа. Мне нравится, как он носит рыбацкий свитер с потертыми джинсами и его неизменная быстрая улыбка. Мне нравятся его сильные руки от того, что много лет тянули рыболовные сети, и как длинные ноги несут его тело, как он выглядит, когда затеряется в хорошей книге, как он чувствуется, когда движется внутри меня…
— Все в порядке, любовь моя? — Он отводит в сторону спутанные волосы с моего лица.
Устроив свою голову у него на груди, я слушаю его размеренное и надежное биение сердца. Иногда мне кажется, что у него есть дар, подобный моим чувствам ши-видящей: так хорошо он читает меня. Он знал о моей эмоциональной эмпатии, еще когда мы были детьми. Его ничто не беспокоит во мне, он один из тех редких людей, кто полностью понимает то, что я делаю. Немногие способны мне лгать. Я чувствую их внутренний конфликт, когда они испытывают чувство вины или неловкости от чего бы то ни было, и я была счастлива встретить хоть горстку тех, кто ранее был в моей жизни — все они теперь были в «Честере», ну или появились там совершенно недавно. Я не знаю, что есть правда — только то, что есть ложь. Надо быть исключительно честным человеком, чтобы меня полюбить. Таким, как мой Шон. Мы научились абсолютному взаимному доверию прежде чем стали достаточно взрослыми, чтобы познать подозрения.
— А что, если я не смогу это сделать? — говорю я, не уточняя «что». С Шоном достаточно нескольких слов. Мы заканчивали друг за друга фразы, когда еще были маленькими. Мы оба были девственниками, когда впервые занялись любовью. Никогда не было никого другого, ни для одного из нас.
Теперь у меня есть невидимый любовник, разрушающий все, что мне дорого. Заставляющий меня желать его, а не моего Шона.
Он смеется:
— Кэт, детка, ты способна справиться со всем, чем угодно.
Мое сердце словно камень в груди. Я сгораю от стыда и обмана. Я занималась любовью во сне всевозможными способами с другим мужчиной, и так продолжается каждую ночь на протяжении целой недели. Я брала его в рот, ощущала его у шейки матки, в таких местах, которых касался лишь один Шон.
— Но что, если я не смогу? И что, если я допущу ошибки, которые будут стоить жизней?
Он перекатывается на бок, притягивает меня спиной к себе, и мы лежим, как две ложки. Я прижимаюсь плотнее. Мы идеально подходим друг другу. Словно были вырезаны из того же куска дерева, по одному шаблону.
— Тише, сладкая Кэт. Я здесь. Я всегда буду рядом. Вместе мы все преодолеем. Ты это знаешь. Вспомни нашу клятву.
Я тяну на себя его руки, чтобы они крепче обняли меня. Мы были юны, совсем юны. Тогда все было просто. Нам было всего по пятнадцать, мы были безумно и страстно влюблены, в восторге от наших, растущих вместе, одновременно развивающихся тел. Мы сбежали в Парадайз-Пойнт, и там, у маяка, наряженные, словно это был день нашей свадьбы, принесли друг другу обеты. Мы вышли из криминальных семей, темпераментных воинственных семей, и многое узнали, наблюдая за ними. Слишком много страсти может сжечь. Нежность — предохранит от ожогов. Мы знали, что надо сделать, чтобы остаться вместе. Ничего особенного в этом не было. Здравый смысл, ничего больше.
Если ты ослабеешь — я буду сильной за нас. Если заплутаешь — я буду твоей дорогой домой. Если отчаешься — я принесу тебе радость. Я буду любить тебя до скончания времен.
— Я люблю тебя, Шон О'Баннион. Никогда не оставляй меня.
— Даже табуну диких лошадей, Кэт, не оттащить меня от тебя ни на дюйм. Ты — единственная для меня. Навсегда. — В его голосе звучит улыбка.
Мы снова занимаемся любовью, и на этот раз, когда меня в очередной раз пытаются накрыть черные крылья, они терпят неудачу. Никого другого в постели со мной, только мой Шон.
Я наблюдаю, как он одевается, пока рассвет рисует белые прямоугольники вокруг тяжелых штор. Я чувствую себя немного виноватой, что мы провели ночь в аббатстве, не будучи законными супругами. Мы начали строить планы о вступлении в брак еще до Падения Стен, но вмешались наши семьи. O'Баннионы попытались это пресечь. Когда они поняли, что Шон не отступится, то попытались взять все под свой контроль и превратить свадьбу в спектакль десятилетия.
«О'Баннион женится на МакЛафлин!»
Это был бы грандиозный скачек вперед для моей семьи. Мы были мелкой сошкой в преступном мире. Его семья контролировала почти все дублинские теневые группировки. Я выросла с Шоном, потому что моя мать была его няней.
Мы пережили множество серьезных битв с родителями, а потом Стены пали и погибли миллиарды людей.
Включая и наши семьи. Где еще им было быть, кроме как в суматохе толпы, наблюдая за хаосом, пытаясь нажиться на творящемся беззаконии?
Я не могу притворяться, что скорблю об их кончине, и мне не стыдно, что я не их оплакиваю. Я искренне сожалею только о смерти двух моих пропавших и, видимо, убитых Тенями сводных братьев. Ровена не научила нас есть плоть Невидимых, и в то время я ничего не могла сделать, чтобы их как-то спасти. Мои родители и другие братья и сестры были коррумпированные до мозга костей. Иногда люди рождаются в чуждых им семьях. Шон и я повернулись к ним спиной много лет назад. Но наши семьи никогда не прекращали на нас свое давление и не приняли нашего решения уйти. Я боялась, что они что-то предпримут, чтобы вернуть Шона в семью, потому что они могли попытаться заставить его возвратиться любыми методами, но сейчас эти тревоги уже позади.
Сегодня все по-другому и мы оба свободны!
Как только нам удастся улучить спокойный момент и найти священника, мы планируем пожениться. Кто-то из девушек надеется, что мы решим провести эту прекрасную церемонию прямо здесь, в аббатстве. Свадебная церемония в такие времена, как эти, может оказаться вдохновляющим событием, но я не собираюсь закатывать свою свадьбу ни для чего и ни для кого другого. Это только между Шоном, Богом и мной
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});