Запыхавшаяся Джо делается свекольно-красной.
— Ох! Дэни! Убирайся отсюда!
Я увидела больше голой Джо, чем когда-либо планировала.
Они не говорили обо мне.
Они обо мне даже не думали.
Будто и нет меня — через пару кабинетов по коридору, можно сказать на смертном одре, и никого не заботит, что там вообще со мной происходит!
— Предательница! Трахаешься с врагом! Какого хрена вообще? Это омерзительно!
— Вернись в кровать, Дэни, — говорит Риодан, глядя на меня, забавляясь.
Ненавижу его! Ненавижу ее! Ненавижу эту чертову раздвижную дверь!
Ею даже не хлопнешь как следует, уходя.
Просыпаясь, чувствуя себя просто шикарно. Обычно я пробуждаюсь дезориентированной и сердитой. И задумываюсь, не стоит ли мне чаще умирать. Понятия не имею, почему так хорошо себя чувствую, но мне нравится это ощущение, поэтому потягиваюсь, выжимая из момента все, что могу. Я абсолютно расслаблена, прибывая в блаженной неге, и нигде не ощущаю синяков, что в принципе невозможно. Мышцы всегда где-нибудь да потянуты. Синяки вообще не сходят с меня круглый год. В общем, ощущаю себя так, словно у меня совершенно новое тело! Наверное, я в какой-то, предшествующей полноценному пробуждению и которой у меня никогда прежде не было стадии, в которой мозг уже работает, а тело еще в отключке. Я чувствую под собой растаявшие в моем теплом гнездышке шоколадные конфеты. Одна уже превратилась в кашу между моей щекой и подушкой, другая расплющилась под задницей. Я вытаскиваю обе, разворачиваю на одной обертку и, даже не открывая глаз, лопаю ее, растворяясь в блаженстве. Я могу ведь к этому и привыкнуть. Никакой боли от синяков и шишек, завтрак в постель.
И тут я вспоминаю, где нахожусь.
«Честер».
На меня обрушиваются последние вспоминания перед отключкой.
Риодан, Джо и грязные игрища.
Прямо на столе.
Черт!!!
Я никогда больше не смогу смотреть на его стол! Как мне теперь находиться в его кабинете?
Я настолько взбешена, что молнией перехожу в вертикальное положение и так быстро глотаю последнюю половинку шоколадки, что та застревает в горле.
Я начинаю задыхаться, и внезапно по моей спине шваркают кулаком. Мой рот распахивается и половина недожеванной конфеты выстреливает прямо в стеклянную стену, оставляя на ней шоколадную кляксу. И нахожу, что для меня это чересчур грубо с самого утреца. В моем желудке поднимается тошнота, и я с удвоенной силой прилагаю усилия, чтобы удержать все внутри.
О, да, это больше похоже на мое обычное пробуждение. Все бесит и сбивает с толку. Когда я жила в аббатстве, Ро говорила, что у меня начинается переходной период, а у супергероев он протекает куда хуже, чем у большинства обычных людей. Она говорила, что именно поэтому мне и требуется глубокий сон и медленное пробуждение, потому что мое тело затрачивает больше сил на восстановление организма на клеточном уровне. С точки зрения науки, в этом был смысл.
— Совет на будущее, милочка, — произносит Лор у меня за спиной, — прежде, чем что-то глотать, сначала прожуй.
— Никогда не жую более одного раза. Как тогда быстро есть, если еще и пережевывать. Я бы только и делала целыми днями, что все время жевала. И в итоге заработала бы себе челюсти размером с предплечья Попая[45].
— Ты слишком мала, чтобы знать моряка Попая.
Когда проводишь большую часть своего детства в клетке перед ТВ, то знаешь, кто эти все персонажи. Я могу напеть песенки из Зеленых Просторов[46] и Острова Джиллигэна[47]. Я даже знаю, кем была Та Самая Девушка[48]. Все что я знаю о мире, я почерпнула из телевидения. Есть целая куча психологических заморочек, если ты не можешь прожить без ТВ, но я-то была зрителем поневоле. Ро говорила, что всей своей мелодраматичности я понахваталась именно оттуда. Это она о том, что я привыкла считать людей ярками личностями, ожидая от них чего-то крутого и более значимого как от героев на экране. Чуваки, конечно же считала и ожидала! Во только телевидение тут совсем не причем. Жизнь — это выбор: Вам выбирать — жить в черно-белых тонах, или в цвете. Я возьму каждый оттенок радуги и газиллион промежуточных, чтобы стать яркой личностью! Я подскакиваю с кровати, хватаю свой меч и двигаю к двери.
Лор стоит передо мной, со скрещенными на груди руками:
— Босс не говорил, что ты можешь уйти.
— А я не говорила, что твой босс может чпокать Джо, — говорю я абсолютно спокойным тоном, но внутри все так и клокочет. Не понимаю, с чего чувствую себя такой преданой. Мне-то что? Они взрослые. А деяния взрослых и логика — вещи не совместимые. Джо ему даже не нравится. И я знаю, что он не сделает с ней никакого дерьма.
— Деточка, босс ни у кого не спрашивает разрешения, с кем ему трахаться.
— Что ж, больше он с Джо этого делать не будет. Брысь с дороги. Живее. — Вот сейчас пойду и скажу ей, что никогда больше не стану с ней разговаривать, если она хоть еще раз займется с ним сексом. Я поставлю ее перед выбором, и она сделает его в мою пользу.
— Не уж толь, собралась устроить разнос?
— Ага, — даже не пытаюсь отрицать. Я готова идти по головам, и не успокоюсь, пока не заставлю кого-то другого страдать, так же как я.
Он смотрит на меня сверху вниз. Я агрессивно выпячиваю челюсть, и могу сказать, что он старается не рассмеяться.
— Что? Считаешь меня смешной? — Меня тошнит от людей, которые так ухмыляются, глядя на меня. Моя рука тянется к рукояти меча, но натыкается на его руку. Они все быстрее меня. — Я не смешна. Я опасна. Погодь малость, и я тебе покажу. Вот приду в форму и буду гонять тебя пинками по всему Честеру. Только подожди.
Он убирает руку с меча и отходит в сторону, смеясь:
— Давай, малыш. Задай им жару. Здесь так скучно в последнее время.
Выходя за дверь, решаю, что возможно, мне мог бы понравиться Лор. Он тоже яркая личность.
Когда проношусь мимо офиса Риодана, мне кажется, что я чувствую легкий ветерок и резко оборачиваюсь, готовая накинуться на него, если он окажется там, но никого нет. Я качаю головой и несусь вприпрыжку вниз по лестнице, каким-то средним способом между стоп-кадром и обычной походкой — этим утром энергия из меня так и прет через край — проверяя попутно танцпол. Здесь битком народу и вся эта масса раскачивается. Похоже, я или практически не спала, или продрыхла целый день до следующей ночи, потому что в детском подклубе возле столиков суетится Джо, вся такая длинноногая и… Мля! Я прищуриваюсь и гневно смотрю на нее. Счастливая. Она словно светится! Что она себе думает? Что в сказку попала? Так это не так. Эти Фейри калечат и убивают людей, и чувак, с которым она занимается сексом, позволяет им это. Как она может при этом светиться от счастья? Не тебе романа или чего-то подобного. Просто… Грязь! Даже думать об этом противно. Мне не удается достаточно быстро соскрести то воспоминание с внутренней части моей черепушки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});