Читать интересную книгу В оковах льда - Карен Монинг

Я до боли сжимаю кулаки. Конечно же знала. Вот только не знала, что она это знала. Что они делают? Обмениваются  друг с другом шуточками, как мы с Танцором?

Выражение ее лица отстраненное, словно затянутое в воспоминание.

— Каждое утро, по окончании ночной смены, он выбирает в толке женщину и кивает ей. Она поднимается наверх и когда, в конечном счете, снова обнаруживается в клубе, она похожа на…, — ее передергивает, будто от внезапного озноба, — и ты задаешься вопросом, что он такого сделал, отчего ее взгляд стал таким. Ты смотришь, как она ходит, улыбается, двигаясь совершенно по-иному, чем прежде, до того, как пошла к нему, и ты знаешь, что там что-то произошло, что сделало ее чувства более живыми, чем она когда-либо чувствовала прежде, и не важно, каким способом она этого достигла, потому что за это — в надежде, что и тебе повезет — не жаль отдать мужчине все, что угодно, даже если это случится в твоей жизни только однажды. Мужчина должен по-особенному смотреть на женщину, чтобы это сработало. Ты пытаешься не думать о нем, но не выходит. Я поклялась, что если он однажды кивнет мне, я не пойду.

— Как бы тебе это сказать… ты пошла.

— Знаю.

Она снова светится, как будто выиграла офигенский приз, а не была выбрана шлюшкой на одну ночь для шизанутого социопата.

— Почему он? — не понимаю я, и хочу понять. Не хочу чувствовать Джо предательницей. Я уже потеряла Maк. И не хочу потерять еще и Джо. — Почему он тебе нравится?

— Он не такой и плохой, Дэни.

— Вот не надо.

— Не считай все только белым и черным, это не так.

Некоторые вещи — и Риодан в их числе — бывают чернее черного. Он — один из тех плохишей, которые до добра не доводят. Я раздражена до белого каления. Она должна проснуться и почувствовать запах выкипающего кофе прежде, чем вся долбаная кофеварка полностью будет охвачена пламенем.

— А когда он припрется на ту лестницу завтра и выберет кого-то еще? — говорю я. — Это только вопрос времени, Джо. Ты знаешь, что так и будет. Ты будешь стоять, глядя туда щенячьими глазками, как делаешь прямо сейчас, а это окажется официанточка рядом с тобой — ту, что он выбрал, и ты никогда не пойдешь наверх снова, потому что чувак, вроде него, не нажимает кнопку повтора. Когда он с чем-то заканчивает — это не подлежит возврату. Что ты тогда будешь чувствовать?

Она отворачивается.

Я догоняю ее, хватаю за локоть, заставляя остановиться:

— Ну? Что ты себе надумала, Джо? Что ты особенная? Что навсегда изменишь его? Не надо к черту ля-ля! Думаешь, вы будете скоро вместе устраивать совместные походы по магазинам, выбирая блюдца на кухню? Заказывать посуду в новый дом?

Она вдыхает, словно сначала забыла как дышать, а потом, когда вспомнила, воздуху уже не хватило.

— Я знаю, что делаю, Дэни.

— Что ж, тогда просвети меня! Потому что с моей очки зрения вся эта фигня выглядит сплошным, стопроцентным безумием!

Она снова уходит в себя и начинает говорить так тихо, словно и не со мной вовсе. Даже с моим суперслухом я наклоняюсь, чтобы уловить слова:

— Есть мужчины, с которыми можно строить будущее, Дэни. А некоторые, навсегда остаются лишь в твоей памяти. Я знаю разницу.

А мне так не кажется.

— Некоторые воспоминания того стоят. Я разберусь с этим.

Но она не разберется. Я ее знаю. Я знаю Джо. Она блестящая и добрая и обладает сердцем воина, но у нее нет льда и лезвий в том месте, где предположительно должна быть душа, у нее там — любовь. И она не знает, как от нее отказаться, потому что, черт побери, иногда это просто необходимо. Ты хватаешься за нее обеими руками, пытаясь удержать, чтобы насладиться ей прежде, чем кто-то превратит твою любовь в нож и использует его, чтобы искромсать тебя на куски. Она никогда не разберется с этим, потому что слишком хорошая. И я окажусь перед необходимостью разгребать учиненный им бардак и убить его. Я втягиваю воздух сквозь зубы.

— Ты слишком глупа, чтобы выжить, и я не буду больше с тобой разговаривать. Пока не вытащишь из задницы свою голову.

— А тебе перестать всех осуждать.

— Ты ни хрена обо мне не знаешь. И лучше я буду осуждать людей, чем стану пидорской задницей, которая не может решиться насчет кого-то или чего-то и в итоге постоянно попадает во всевозможные дурацкие ситуации.

— Дэни, пожалуйста, не надо…

— У меня уже уши завяли. Не хочу ничего больше слышать!

 Я разворачиваюсь и начинаю входить в стоп-кадр. Не представляю, на кой черт я решаю взглянуть вверх. Что-то вроде тянущего чувства заставляет поднять голову куда-то к вершине лестницы.

На верхней площадке лестницы стоит Риодан и глядит на меня сверху вниз. И я думаю о том, что сказала Джо, какой он — огромный мощный, и  красивый.

Мы встречаемся взглядами.

Мой говорит: «Не смей с ней больше спать. Оставь ее в покое».

Его взгляд сначала мне непонятен. Потом он окидывает меня взглядом, и я четко в нем читаю: «Шагай домой, деточка».

Затем смотрит мимо меня на Джо.

И кивает.

СЕМНАДЦАТЬ

Эти девчонки так и падают как домино[49]

Не такие уж мы с тобой и разные, страстно шепчет Круус, двигаясь во мне. Мы оба рождены, чтобы вести за собой народ.

Я отчаянно пытаюсь проснуться. Я во сне, и он окутывает меня своими крыльями. Как только я заснула, он уже был там, поджидая меня в конце белой мраморной дорожки в саду изысканнейших кровавых роз. Он укладывает меня на них, сминая бархатные лепестки. Я готовлюсь ощутить шипы.

Ты не должна об этом сожалеть, Кэт. Солнце не сожалеет о том, что оно встает.

Он глубоко врывается в меня, без остатка наполняя, так, что каждый нерв в моем теле вибрирует в эротическом экстазе. Я выгибаюсь в спине и шиплю от невыносимого удовольствия.

Мы будем править миром, и они нас боготворят как своих спасителей.

— Моя сладкая Кэт, не обо мне ли ты грезишь?

Подобно упавшему снежному кому, мир моего наваждения рассыпается, и я вспоминаю, почему попросила Шона остаться сегодня со мной на ночь в аббатстве. Почему тайно провела его в свои покои, на эту ночь. Чтобы спасти меня от Крууса. Удержать меня в таком знаком и дорогом мне мире.

Я перекатываюсь в объятия Шона и крепче прижимаюсь к нему, дрожа от стыда, что симулирую желание. Мы занимаемся любовью, торопливо, жестко и быстро. Он никогда не узнает, что тем самым я пытаюсь стереть из головы кого-то другого.

Кого-то, кто заставляет меня кончать сильнее. Сладостнее. Дольше.

Шон, моя любовь, мой друг детства, мой первый любовник, половинка моей души. Я никогда не представляла себе жизни без него. Мы делили детский манеж и вместе пошли в школу в наш первый день. На той же неделе мы заболели корью и перенесли наш первый грипп, уютно свернувшись в одеяле перед телевизором. Вместе пережили прыщи и так же от них и избавились. Он был рядом в тот вечер, когда у меня первый раз пошли месячные, и я была с ним в тот день, когда начал ломаться его голос. Мы знаем друг о друге все. Наша история богатая и длинная. Меня сводят с ума его темные глаза, его черные волосы и чистая ирландская кожа. Мне нравится, как он носит рыбацкий свитер с потертыми джинсами и его неизменная быстрая улыбка. Мне нравятся его сильные руки от того, что много лет тянули рыболовные сети, и как длинные ноги несут его тело, как он выглядит, когда затеряется в хорошей книге, как он чувствуется, когда движется внутри меня…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});