Вдруг стало модно приглашать франтовато одетого чернокожего гримера на домашние вечера.
Только будьте осторожны и не оставляйте его наедине с мужем… хи-хи-хи.
Ни с того ни с сего самые знаменитые, самые богатые, самые большие светила в этом самом ярком от звезд городе захотели стать его друзьями. Или что-то вроде этого. Однажды вечером, слегка перебрав, он изложил историю своей жизни знаменитому сценаристу, человеку, известному своей склонностью к художественным портретам неудачников, различных эмоциональных и физических калек. Это было ошибкой с его стороны. Писателю нужен был материал, а не дружба. И не любовник. К счастью, история Сида оказалась слишком пикантной даже для Голливуда.
Он начал отказываться от приглашений, ссылаясь на то, что его новый (воображаемый) любовник никак не годился в "социальные бабочки". Сид не испытывал внутренних страданий - нет, он был разочарован. На публике он мелькал у всех на глазах, всех поддразнивал, к вящему удовольствию своих клиентов. Именно этого они ожидали от него, и он давал людям то, что они хотели, при условии, что они не станут вторгаться в его частную жизнь. Никто из его клиентов, по существу, ничего о нем не знал: где он живет, чем занимается в свободное время, был ли он влюблен или только собирался влюбиться.
Теперь ему было сорок. Если даже он сохранил очень мало иллюзий, ему все же нравилась его жизнь. У него был хороший дом с прекрасным садом - то, что он всегда хотел иметь. Он заботился о своем здоровье: не ел недожаренного мяса, употреблял в умеренных количествах алкоголь, ежедневно уделял сорок пять минут физическим упражнениям, чтобы держать в форме свое довольно хрупкое тело, весящее всего сто сорок восемь фунтов. Работа по-прежнему давала ему нужные средства. Вечером отправлялся в одиночестве домой. Постепенно этот тихий человек с приятными манерами превращался в стареющего эксцентричного гомосексуалиста.
- У Господа явно странное чувство юмора, - заметила мать Сида, узнав о его странных сексуальных наклонностях.
Он был готов с ней согласиться.
- Налить еще кофе? - девушка с каштановыми волосами, которая прислуживала ему последний месяц, держала в руках дымящийся кофейник.
Сид протянул ей чашку.
- Спасибо, дорогая, - последний месяц он работал в новой картине Джона Эллисона, на натуре, на том куске калифорнийского побережья, который обошелся продюсерам подешевле.
Он смотрел вслед девушке, возвращающейся в комнату для официанток, где она, не стесняясь, начала чесать в голове обратной стороной карандаша с резинкой. Сразу видно краску - любительская работа. На черепе у нее не было грунтовки для должной окраски волос. Вероятно, под краской скрывались белокурые волосы. Ничего себе - блондинка работает во вторую смену в абсолютно необитаемом, тихом кафе, в то время как большинство таких, как она, до упаду отплясывают буги-вуги.
- Лейк, - окликнула ее другая официантка. - Я иду домой, о'кей?
- О'кей, увидимся завтра! - она вновь почесала голову, слегка нахмурившись.
Нельзя сказать, чтобы она его сильно заинтриговала, убеждал себя Сид; она поманила его рукой. Не так просто было возбудить его чувства. Как бы ни любил он свою работу, все завершалось еще одним лицом, которое нужно было загримировать, либо осветлить, либо наложить тени. Убрать затемнение. Выпятить свет. Все это была наука, точная и беспристрастная. Нельзя сказать, чтобы она была совершенным холстом для его неподражаемого искусства. Он не хотел ее, чего не скажешь о других мужчинах. Самые красивые женщины в киноиндустрии предлагали ему себя.
Саймон Сид, у тебя просто никогда не было нужной тебе девушки.
Но он не поддавался соблазну. Однако он на самом деле хотел эту девушку. Он хотел стать ее другом. Он был таким же одиноким, как и она.
Она принесла яичницу с ветчиной.
- Пожалуйста, Сид.
- Почему бы тебе не отвлечься, или как там называют это твои подружки-официантки, и не присоединиться ко мне? - он приветливо улыбнулся ей и, закрыв журнал "Варьете", бросил его на стол. - Я просто умираю без пусть даже краткого, но интеллигентного разговора.
Она погрозила ему пальчиком.
- Так вам и надо. Вы сами пошли в шоу-бизнес.
- Ну, прошу тебя, - он комично захлопал ресницами. У Сида хватало обаяния для подобных пустяков, и он никогда при этом не выглядел полным идиотом.
- Опускаетесь до подкупа? - налив себе чашку, она села рядом. - Ну, как дела на картине?
Он пожал плечами.
- Одно могу сказать - сейчас не время Оскара, - он протянул ей кусочек тоста, который она рассеянно опустила в чашку с кофе.
- Мне прежде никогда не приходилось слышать о Джоне Эллисоне, ну до того момента, когда вы стали посещать наше кафе.
- Никто не слышал о Джоне Эллисоне еще год назад. Один год на "мыльных операх", а потом они послали его делать настоящее кино. Нельзя сказать, что этот бесценный парень может играть, но когда тебе девятнадцать и когда ты самый красивый мужчина, которого когда-либо создал наш милый, улыбчивый Бог, то…
- Неужели он хорош до боли в заднице?
- Конечно, дорогая, он на самом деле неплохой парень, когда узнаешь его поближе. Очень славный, но ужасно дикий. Он куда лучше, чем прима. Честно говоря, ты можешь пойти на площадку и сыграть эту роль. У тебя достаточно миловидная мордашка.
- О нет, что вы, - торопливо возразила она. - Шоу-бизнес не для такой девушки, как я.
- А почему бы и нет. Придется превратиться в блондинку, пусть даже не совсем…
- Нет, - она взяла у него еще один кусочек тоста и начала его грызть. У нее был такой вид, что она чего-то стесняется. - Извините, но я не хотела бы сломя голову ухватываться за ваше предложение…
- Ничего, для этого вполне достаточно меня и моего безукоризненного, бесценного мнения. Мне кажется, у тебя склонность к ничему не обязывающей болтовне. Так, просто для развлечения. А что касается сплетен, то работа в кафе может сравниться в этом отношении только с работой в салоне красоты. Ну что, например, ты сегодня подслушала?
Вся напрягшись, она откинулась на спинку стула.
- Я не напрашиваюсь на откровения. Кажется, люди здесь мне не доверяют.
Он протянул ей еще один кусочек тоста. Она заглянула в его тарелку.
- Ну-ка прекратите! Я уже почти съела весь ваш завтрак, - тем не менее она его взяла.
На его оживленном лице появилось удивление.
- В тебе полно тайн, дорогуша, не так ли? Ты ими просто набита до отказа. Мне кажется, именно поэтому ты не напрашиваешься на откровения, как ты выразилась. Ты не желаешь поделиться в ответ кое-какими своими секретами?