Голос ее стал более уверенным, но не более громким.
- Мне кажется, что, когда женщина становится звездой, - теперь она говорила осторожнее, бросая вокруг острые взгляды, пригвождая других меценатов своими искрометными голубыми стрелами, - она создает для себя небольшую нишу, то место, которое принадлежит ей. И никто другой не может занять это место, - разломав на кусочки ломоть хлеба, она приняла катать из них белые шарики. - Мне больше всего нужно именно это - знать, что какое-то место принадлежит мне, оно мое… И чтобы доказать это, мне не нужно предпринимать больших усилий. В этом деле я не новичок.
- Доказать кому? - тихо спросил Джордж. - Ты можешь обнаружить…
- Что? - рассмеялась она, и в горле у нее раздалось серебристое, звонкое журчание. - Что единственное предназначенное для меня место - это планета Марс в разгар лыжного сезона? - опасно соблазнительный образ Дэниэля Фокса пробивался все увереннее в ее сознании. Она попыталась нервно вытеснить его оттуда. Пальцами обеих рук она держала по нескольку катышей. Перебросив их себе на ладонь, она резким движением отправила их в пепельницу. - Я очень рада, что позвонила тебе. Вот и все.
- Я тоже рад.
Заметив проходившего мимо официанта, он спросил:
- Что ты хочешь, кофе или десерт?
Она отрицательно покачала головой. Он оплатил чек, и они вышли на улицу.
- Нельзя торопить любовь, - распевал Гарри вместе с автоматическим проигрывателем, - нет, нужно подождать, она сказала, любовь не наступает просто так, это игра тех, кто хочет и взять, и отдать.
Уже было поздно, и бармену до чертиков надоели все эти звезды, его работа, эта солнечная Южная Калифорния, актеры, которым приходилось напиваться пивом, так как у них не было денег на что-нибудь другое. У него дома был альбом пластинок Дианы Росс, и он поклялся больше никогда снова не вытаскивать их оттуда.
В баре было довольно тихо, что было вполне естественно для первых часов наступающего утра. В углу парень с девушкой потягивали "Кровавую Мэри" и мило ласкали друг друга. В другом конце один постоянный клиент, закоренелый пьяница, налегал на виски "Роб Рой" для эмоциональной уравновешенности.
За маленьким столиком сидела элегантно одетая леди, которую знал бармен. Она время от времени приходила сюда. Ей нравились сладкие напитки, и за вечер она выпивала несколько стаканчиков самых разнообразных. Брэнди "Алекзэндр". Ментоловый зеленый ликер "Рамос Физ". Сегодня он приготовил для нее земляничный коктейль, который она отпивала медленно, маленькими глотками. Она не скупилась на чаевые, и бармен считал ее настоящей дамой.
- Проклятье, - выругался Гарри, - поверишь, у меня не осталось больше двадцатипятицентовиков. - Он страстным взглядом впился в музыкальный автомат.
Бармен выдавил из себя улыбку. Он не ожидал никаких чаевых от безработного актера, но как знать! Актеры всегда хотят, чтобы их помнили, если им перепадет что-то покрупнее. Он бросил взгляд на пустой бокал Гарри. О каких центовиках может идти речь, если у него нет денег на еще один бокал пива?
- Разве тебе не нравится "Сьюпримз"? - он очаровательно улыбнулся бармену. - Не желаешь заплатить за пару мелодий?
Бармен отрицательно покачал головой.
- Ладно! - Гарри повернулся на своем высоком табурете, чтобы увидеть молодую парочку, посасывающую "Кровавую Мэри".
- Никто не желает поставить старую, добрую пластинку "Моутан", мелодию, которая сделала нас теми, кем мы сегодня стали?
Не произнося ни слова, элегантно одетая леди поднялась со своего места и подошла к проигрывателю. Хрипловатый, присущий только Робинсону голос, побуждал ее "искать работу". Улыбнувшись Гарри, она сделала несколько танцевальных движений. Он подошел к ней, и они начали танцевать вдвоем, лениво передвигая ноги, помогая танцу руками. Они не прикасались друг к другу - просто плыли вдвоем в пространстве в медленном ритме "бибопа", восхищаясь стилем друг друга.
Она, вероятно, лет на двенадцать старше его, подумал Гарри, на целых двенадцать прожитых в достатке лет. Позже он выяснил, что она была значительно старше. Гарри ни за что бы не отличил шелк от полиэстера, но по тому, как сидел на ней костюм, и по тонкой ткани ее блузки он понял, что она не покупает свои вещи в супермаркете. Дорогие наряды обладают тенденцией отлично сидеть на фигуре - это все, что Гарри знал в области моды. Хорошо сидит на ней костюм или плохо - он точно не знал, ведь он не видел скрывающихся за ним форм ее тела; он видел только ее ноги. Они были стройные, не мускулистые, литой формы. Гарри только оставалось надеяться, что через двенадцать лет он будет выглядеть так же хорошо.
- Не хотите ли присесть ко мне? - она указала рукой на свой столик. При улыбке возле глаз появилось несколько морщинок. Она, конечно, не была двадцатилетней девчонкой, значит, это не та блондинка, которую он видел в конторе Джорджа Николса. Наконец, она по достоинству оценила "Моутан".
- Значит, вы актер, - своим низким голосом она просто устанавливала факт, а не спрашивала.
Он рассмеялся.
- Разве это заметно?
- О, мне приходится встречаться со множеством людей в этой индустрии, - небрежно сказала она, ища в своей сумочке пачку сигарет.
- У актеров всегда на лице особое выражение, знаете, они шире обыденной жизни, - она бросила на него откровенный взгляд. - А вы сами шире обыденной жизни?
Он не мог сдержаться.
- Только тогда, когда это нужно, - взяв ее зажигалку, он большим пальцем вызвал маленький огонек. Наклонив голову с белокурыми прядями, чтобы прикурить сигарету, она пододвинулась к нему, и один сладко пахнущий локон упал на плечо Гарри. Выбившаяся из прически прядь пощекотала его обнаженную шею, и он вздрогнул. Она заметила это.
- Я пристаю к вам, не так ли, прекрасный незнакомец? - с легкой улыбкой она просунула руку под стол, и ее ноготок начал нежно царапать ему ногу от колена до бедра.
- Вы еще далеко не увядшая фиалка - вот что я вам скажу.
- Я - Скорпион, - ответила она, не прекращая под столом своего легкого массажа. - Очень страстный знак Зодиака. А какой у вас?
- Доллара. Вы хотите еще что-то узнать обо мне?
- Да, - теперь она продолжала массаж кончиками пальцев, опасно приближаясь к области промежности. - Ты не обидчив? Ну, я хочу сказать, может, я накормлю тебя обедом?
- Я уже обедал, - схватив ее за руку, он направил ее к тому месту, к которому та все время стремилась. - Заплати лучше за завтрак.
- Боже мой, ты на самом деле шире обыденной жизни. Я бы сказала даже больше, - она часто задышала, когда его рука оказалась под юбкой, с поразительной точностью продвигаясь к цели. - Меня зовут Крис Харгрив.