На самом деле, это было бы мягко сказано по сравнению с тем, что она сделает со мной на этот раз. И хотя мне наплевать на насилие, мне не наплевать на то, что она отдалится от меня.
По правде говоря, мне не просто не наплевать. Мне офигеть как не наплевать, если быть точным.
Я перевел рычаг переключения передач в положение парковки, заглушил двигатель и вышел из машины. Ублюдок.
Боль распространяется по моим конечностям. Мне требуется больше усилий, чем нужно, чтобы стоять у машины и изображать на лице издевательскую улыбку.
— Чем обязан такому неприятному сюрпризу?
— Хочешь, чтобы мы начали пересчитывать все дерьмо, которое ты натворил? — спрашивает Джереми, постукивая клюшкой по земле.
— Если вы начнете, то мы, наверное, задержимся, так что, может быть, я возьму отгул на всю эту встречу, напоминающую Хэллоуин?
— Думаешь, тебе это сойдет с рук? — Николай встает передо мной.
— Уже. Кроме того, маски выглядят отвратительно, так что вам стоит подумать о срочном ребрендинге. За бесплатный эстетический совет всегда пожалуйста.
Киллиан встает рядом с Николаем и замахивается битой. Я не двигаюсь и не вздрагиваю, когда он останавливает ее в сантиметре от моего лица.
— Привет, Киллиан. Глин хотела, чтобы мы провели немного времени вместе. Может быть, нам стоит позвонить ей по FaceTime и показать эту прекрасную сцену? Или ты предпочтешь, чтобы она узнала об этом после того, как ты закончишь избивать меня ради спортивного интереса?
— У тебя не будет доказательств.
— Они и не нужны. Она поймет, что это ты, — я указываю на Джереми. — Ты тоже. Сес, возможно, и покончила со своей влюбленностью ко мне, но я все еще ее друг детства. Такая спокойная душа, как у нее, разлетится на куски, если она узнает, что ты тронул хоть один волосок на моей великолепной голове.
Джереми поднимает клюшку, но даже не замахивается ею в мою сторону.
Чертовы дураки. Вот что происходит, когда ты подчиняешься таким низменным чувствам, как любовь. Ты становишься слабым и в конце концов проигрываешь.
Я всегда, без исключения, буду властвовать над этими идиотами.
Николай хватает меня за воротник и бьет кулаком, отчего я отлетаю к машине.
— Зато я могу сломать тебе кости и съесть их на завтрак.
— Я пропустил сообщение о том, что ты собака?
— Ты думаешь, что я шучу? Я прикончу тебя.
— О? — я выпрямляюсь и демонстративно вытираю свежую кровь, запекшуюся на моей уже разбитой губе. — Ты уверен? Подумай о том, на кого ты пытаешься произвести впечатление и какую роль я играю в его жизни.
Так что нет, Николай не подойдет к моему брату ближе, чем на километр – по крайней мере, не с функционирующем членом – но не мешало бы заставить его поверить, что я допущу это по своим скрытым мотивам.
Его кулаки сжимаются, но он не двигается.
— Что ты делаешь? — Джереми спрашивает его. — Ты хотел этого, разве нет?
Рычание Николая наполняет воздух, и он пинает одну из машин. Громкая сигнализация заполняет тихую парковку, а он продолжает рычать, как загнанный в угол зверь.
Я похлопываю его по плечу и шепчу:
— Брэн хороший, а я нет. Имей это в виду, когда попытаешься сделать что-нибудь смешное.
— Пошел нахуй.
— К счастью, ты не в моем вкусе, — а вот твоя сестра – да.
Но я не говорю этого, пытаясь остаться вежливым и, главное, сохранить на сегодня свои яйца в целости и сохранности. К тому же я и так уже избит.
Я неторопливо сажусь в машину и с громкими оборотами двигателя уезжаю, наблюдая за тремя дураками в зеркало заднего вида.
Никогда не наступит тот день, когда я окажусь в одном ряду с ними. Даже если мне придется отрезать себе руку, чтобы предотвратить это.
Глава 23
Мия
— Что случилось? — показываю я, судорожно вглядываясь в окровавленное состояние Николая.
Он полуголый, его лицо представляет собой карту багровых синяков, разбитая губа и опухший глаз. Хуже всего то, что в его потемневших глазах застыл маниакальный, отрешенный взгляд.
— Обычный бой, — дипломатично отвечает Джереми, не пытаясь скрыть фальшивый тон.
Киллиан ведет Николая в гостиную и с нулевой мягкостью бросает его на один из диванов, затем идет к шкафу и достает аптечку.
— Больше похоже на то, что его избили ни за что, — мой кузен прижимает спиртовую марлю к залитому кровью носу Нико. — Я стал студентом-медиком не для того, чтобы исправлять ваши ошибки.
— Кто-нибудь скажет мне, что происходит? — я смотрю на них троих.
С тех пор как Майя и Гарет уснули, я вышагивала у входа в особняк и представляла себе всевозможные сценарии. Мне в голову не приходило, что все будет настолько плохо.
Представьте себе мою реакцию, когда они втроем вернулись после часа ночи. У Киллиана раздраженное выражение лица, а Николай, похоже, готов убить целую деревню.
Джереми – единственный, кто кажется достаточно спокойным, когда говорит:
— Он дрался с Лэндоном.
Мое сердце так сильно колотится, что мне приходится несколько раз сглотнуть, чтобы перевести дыхание.
— Кто кого пригласил? — показываю я.
— Лэндон, — говорит Джереми. — Он отправил нам четверым сообщения с приглашением посмотреть, как он выставляет Нико дураком.
Этот ублюдок.
Вот почему Килл и Нико ушли с ужина, не оглядываясь.
Как он посмел испортить мой семейный ужин? Да еще и избить моего брата?
Я встаю перед Николаем и заставляю его посмотреть на меня.
— Ты проиграл этому ублюдку?
— Я избил его до полусмерти.
— Хорошо, — показываю я, а в сердце закрадывается странная искра боли.
— Он выиграл только… — Киллиан наносит мазь, не проявляя никакой мягкости. — Потому что Лэндона дисквалифицировали.
— Я бы все равно выиграл, — рычит Нико. — Вы видели, как я использовал его словно боксерскую грушу.
— А потом ты отпустил его, потому что кто-то случайно крикнул, чтобы ты остановился, — Киллиан цокает языком.
Руки брата сжимаются в кулаки, он нащупывает в штанах сигарету и засовывает ее между губами.
— Временное упущение в рассуждениях.
— А случай на парковке тоже был временным упущением? — спрашивает Джереми. — Он был у нас в руках, и мы могли бы похоронить его заживо в тот же момент, но ты решил его отпустить
— Ты тоже отпустил его, — мой брат направляет сигарету на Киллиана, который закончил вытирать кровь. — И ты тоже, ублюдок.
— Он брат Глин, и сколько бы она ни говорила, что не ладит с ним, она беспокоится о нем и никогда не переставала видеть в нем своего брата. Я бы предпочел, чтобы комар остался жив, каким бы надоедливым он ни был, вместо того чтобы рисковать потерять ее. Кроме того, он никогда не удовлетворен тем, на что идет, и тем хаосом, который создает. Чтобы сохранить прежний уровень развлечений, ему ничего не остается, как расширять свои дьявольские планы. Он не может вечно оставаться безнаказанным и в конце концов самоуничтожится. Когда это произойдет, я обязательно предложу Глин плечо, чтобы поплакаться.
— Килл прав, — Джереми проводит рукой по лицу. — Я бы с удовольствием забил его до смерти, но лучший выбор – смотреть, как он роет себе могилу. Может быть, мы можем даже помогать ему копать быстрее, не принимая непосредственного участия в его гибели.
Я смотрю между ними, и боль в моем сердце расцветает и распространяется по всей груди. Что все это значит?
Почему я совершенно озадачена их враждебностью к Лэну, ведь еще недавно я разделяла ее?
Мои губы раскрываются, когда тяжесть моих собственных слов разбивается о мою грудь.
Ключевое слово разделяла. В прошедшем времени.
Не так давно я страстно ненавидела Лэна и лично организовала его падение. Черт возьми, я отправилась шпионить для Джереми, чтобы принять участие в уничтожении Лэндона.