- Ничего не понимаю, - продолжал возмущаться Даг. - Месяц назад тут было совершенно пусто!
Внизу, примерно, в километре от них, где рядом с размытым пятном чахлой зелени едва угадывались два неровных ряда серых прямоугольников, вырос огромный лагерь. Повсюду стояли большие серые или темно-зеленые палатки, навесы и еще какие-то непонятные постройки. Оттуда доносился еле слышный гул, словно от заполненного стадиона во время матча.
- Ты что-то видишь? - спросил Билон, вспомнив о необычайно остром зрении Дага.
- Люди. Много. Что тут еще можно сказать? - раздраженно бросил Даг. - Откуда они тут взялись?!
- Может, тут золото снова нашли? - предположил Билон.
- Да ну! Тогда бы тут вся округа на ушах стояла! Мы ж всего неделю как из Риденталя, а там никто ни сном, ни духом.
- Может, не стоит тогда сюда ехать? - осторожно предложил Торкас.
Даг с неприязнью покосился на своего старшего по возрасту заместителя.
- А куда тогда ехать?! Здесь долинка очень интересная. Если искать что-то путное, так именно тут! И других источников воды поблизости нигде нет. Давайте, по машинам! Поехали!
Чуть скрипя колесами по неровной, каменистой дороге, вернее, тропе с едва заметными колеями, вездеход и грузовик спустились в долину и медленно покатили к лагерю, оставляя за собой шлейфы пыли.
Их заметили. Перед ними стала собираться толпа. С удивлением Билон замечал вокруг сплошные смуглые лица с бородками и гладкими либо курчавыми черными волосами, пестрые женские наряды, стариков и старух в темно-коричневом. Среди заморцев изредка попадались и более светлокожие полукровки, но их было совсем мало.
Толпа вокруг сгущалась. Билон вначале сигналил, пытаясь заставить людей дать дорогу, но в конце концов ему пришлось остановиться среди навесов и палаток. Люди уже окружили их со всех сторон. Почти у всех были худые изможденные лица и лихорадочно сверкающие впалые глаза. Все молчали, и это молчание становилось все более враждебным.
Даг с затравленным видом оглянулся по сторонам. Рука его потянулась к длинному свертку, где лежало их оружие - винтовка, охотничий дробовик и две ракетницы.
- Ты что, с ума сошел?! - Билон отбросил его руку. - Сиди смирно!
Чувствуя на себе сотни настороженных взглядов, Билон выбрался из машины.
- Здравствуйте, люди! - громко сказал он на кайи - торговом языке, распространенном по всему Западному Заморью. - Мы - геологи, - продолжил он, перейдя на горданский. - Нас послало сюда правительство искать полезные ископаемые. Мы не причиним вам вреда. Кто вы?
- Геологи-шмуёлоги! - какой-то смуглолицый бородатый детина надвинулся на Билона. - Попался, кирстеновский прихлебатель!
Протянув руку, он ухватил Билона за ворот. Билон рванулся, пуговицы брызнули в сторону, знак, подаренный в Ридентале господином Таншубасом, выскочил и закачался на цепочке.
- А ну, прочь!
В ярости Билон отбросил нападающего в сторону. Он никогда не считал себя хорошим драчуном, но здесь и сейчас струсить означало погибнуть, и он сам двинулся прямо на толпу с перекошенной и злобно оскаленной физиономией.
- А ну, молчать! - заорал Билон. - Кто здесь посмел назвать нас кирстеновской шушерой?! Мы честные геологи, а не какие-то там... Кто здесь главный?!
Кто-то из середины толпы отдал неразборчивый громкий приказ на кайи. Люди подались в стороны, и перед разъяренным Билоном появился высокий худой старик, одетый несмотря на жару и пыль в черные брюки, почти чистую белую рубашку и наброшенный на плечи черный пиджак.
- Откуда это у вас? - старик показал знак, болтающийся на цепочке поверх распахнутой рубашки Билона.
- Дал господин Таншубас. Из Риденталя. - Билон начал немного успокаиваться, но сердце продолжало бешено колотиться в ребра.
- Кто вы такой?
- Майдер Коллас. Помощник начальника геологической партии. Мы ищем полезные ископаемые. Нам нужно обследовать и картографировать эту долину. А кто вы такие?! Почему вы здесь?!
- Это свои! - старик развернулся к толпе, в которой как по волшебству стали появляться прорехи и пустоты.
Люди начали расходиться.
- Пусть ваши люди разобьют лагерь подальше от нас, за источником, - приказал старик Билону. - Вы не откажете пройти со мной?
- Нет. И я, наконец, смогу узнать, что здесь происходит?!
Это произошло около трех недель тому назад, возмущенно рассказывал, эмоционально размахивая руками, невысокий человек в очках с гладко выбритым смуглым лицом - известный писатель и публицист Агим Рагови, совершенно не узнаваемый без своего нелепого полосатого шарфа, с которым он ранее никогда не расставался. Ночью район Зейгалапа, в котором проживали, в основном, выходцы из Заморья, был оцеплен полицией и войсками Внутренней армии. Затем начался погром. Вооруженные до зубов солдаты врывались в дома и квартиры, всякое сопротивление жестко и безжалостно подавлялось.
Кое-где ночные налетчики были настолько добры, что давали поднятым с постели хозяевам пятнадцать минут на сборы и позволяли взять с собой продукты, воду и кое-какие вещи. Другие молча вышвыривали перепуганных полуодетых людей прямо на улицу, разрешая им забрать только документы. Грабили, впрочем, и те, и другие. Деньги, драгоценности, украшения, золотые сертификаты - практически ничего не ускользало от их внимания, многим показавшегося профессиональным.
Задержанных под крики, выстрелы, женские причитания и детский плач запихивали в грузовики и автобусы, стоявшие наготове на перекрестках, и везли по темным пустым улицам на железнодорожную станцию. Там всех прогоняли через фильтр. Обыскивали, попутно освобождая от колюще-режущих предметов и чудом сохранившихся ценностей, отбирали документы и вместо них выдавали картонки с наклеенными фотографиями, вырезаемыми прямо из изымаемых паспортов. Затем плотно, как сельдей в бочку, набивали людей в товарные вагоны и куда-то везли.
Они ехали четверо суток. Днем эшелон, как правило, выстаивался в тупиках каких-то заштатных станций, и летнее солнце превращало запертые вагоны в раскаленную печь. Воду приносили два-три раза в сутки, ставя в переполненные людьми теплушки по несколько жестяных ведер. Кормили за все время только дважды, выдавая на всех по два десятка буханок черствого, кое-где заплесневевшего хлеба. Кто-то не выдерживал, но умершие оставались вместе с живыми. Отдохновение приходило только ночью, когда к поезду прицепляли паровоз, и эшелон без остановок мчался вперед, погромыхивая на стыках.
Утром пятого дня двери вагонов отперли на маленькой станции посреди полупустынной равнины. Солдаты в той же проклятой форме Внутренней армии приказали выходить. Мертвых унесли. Живых выстроили в неровные колонны и снова отфильтровали, в очередной раз обыскав и проштамповав картонки. После этого им, наконец-то, дали попить и покормили водянистой кашей из больших железных баков.
- Потом нам сказали, что мы теперь спецпереселенцы и должны здесь жить, - добавил старик, приведший Билона. Его звали Дшедд, и он был мировым судьей. - Нам дали несколько подвод, на них посадили маленьких детей и беременных женщин, и люди поволокли их за собой, туда, куда указывали солдаты. Они пригнали нас сюда, в эту долину, и сказали, что наш новый дом будет здесь, и нам запрещено покидать это место.
- Там уже были эти навесы и палатки? - спросил потрясенный Билон.
- Нет, - покачала головой полная пожилая женщина с отвисшими щеками и болезненно-потным лицом - госпожа Шани, ранее владевшая небольшим цементным заводом в Зейгалапе. Билон даже помнил, как видел в том городе окрашенные в яркие красно-желтые цвета бетономешалки с надписями "Бетон от тети Шани". - Нам пришлось купить их.
- Купить?!
- Мы собрали все ценности, какие мы смогли уберечь от ночных грабежей и двух обысков. И только тогда этот гнусный негодяй, это отродье вонючей гиены шар-лейтенант Канидец выдал нам палатки, которые нам и так были положены, и тряпье, которое мы использовали для навесов. А сейчас нам грозит голодная смерть.