которую установил Филип. Ее Величество делала все возможное, чтобы не сломать себе шею, и предпочитала, чтобы помощница ее личного секретаря поступала так же.
– И еще кое‑что. Полагаю, Лавиния Хоторн-Хопвуд может знать биографию Шолто Харви.
– Это художница, которая делает ваш бюст для Лондонского королевского общества?
– Именно. Я уверена, что она его упоминала. Возможно, вам стоит поговорить с ней об этом наедине, если вас, конечно, не затруднит.
Рози кивнула.
– Что именно вы хотели бы выяснить?
– Не знаю, – ответила королева. – Может быть, мы вообще ничего не выясним. Вы спросите, а дальше посмотрим, что она сможет вам рассказать.
Глава 30
В Южном крыле, где каждый сотрудник хоть раз “получал взбучку”, в своем кабинете сидел вице-маршал авиации Майк Грин, для которого последний месяц выдался не очень приятным. Обычно перед Рождеством он чувствовал себя как рыба в воде, закатывая пышные ужины и банкеты для сливок общества со всего мира. Но в этом году одну премерзкую горничную угораздило помереть, подготовка программы реставрации подливала масла в огонь и не давала расслабиться, и самое ужасное – по дворцу рыскал полицейский Стронг (в придворных кругах его называли Фейри), который явно слишком много о себе возомнил и буквально стал указывать ему, как надо работать.
Майк сам придумал это прозвище. В детстве он видел рекламу моющего средства, в которой говорилось, что оно мягко действует и длится в два раза дольше. Фейри, безусловно, общался с ними очень мягко, но разговоры с ним продолжались целую вечность. Во дворце в принципе любили придумывать прозвища. Майк Грин прекрасно знал, что старшие коллеги называют его Крабом. В армии и на флоте так издавна дразнили летчиков, поэтому никуда от этого не денешься. Хозяин относился к своему прозвищу по‑доброму и снисходительно улыбался, если кто‑нибудь случайно называл его так в лицо.
Сейчас с лица Майка не сходила самодовольная ухмылка, потому что Фейри проиграл. Загадку с записками разгадал не он. Не он вывел преступника на чистую воду. (По правде говоря, этот факт выбил старшего инспектора из колеи, но разве Хозяин виноват, что в этот день он отлучился, чтобы пройти какие‑то курсы?) Не он получил признательные показания. Стронг не принял ни одного доказательства, но оно и понятно: он просто не может смириться с тем, что его обвели вокруг пальца. Хозяину хватило бы и скромного “поздравляю”.
Майк с нетерпением ждал встречи с Ее Величеством. Он не виделся с ней наедине целую неделю, и за это время много чего успело произойти. Хозяин был уверен, что она придет в восторг. Возможно, она даже пожалеет, что сомневалась в нем, хотя никогда этого не признает – но ему это и не нужно.
Встреча пройдет за полчаса до обеда в комнате для аудиенций, и для Майка это первая возможность поговорить с королевой после банкета в честь президента Колумбии.
– Надеюсь, за кулисами не было никаких происшествий? – спросила она.
– Всего парочка, мэм. Не хочу вас расстраивать, но, боюсь, Вулкан опять повел себя не лучшим образом. Один из гостей выходил из туалета, как вдруг откуда ни возьмись выскочил Вулкан и укусил его за лодыжку.
– Боже! Гость из нашей делегации или из колумбийской?
– Из нашей. Постоянный заместитель госсекретаря, если я правильно помню.
– Ах, тогда все в порядке, – усмехнулась королева. – Он не станет подавать в суд. Но открытку с искренними королевскими сожалениями все‑таки стоит отправить.
– Будет сделано, – с улыбкой ответил Майк. Он чувствовал приятное предвкушение, как фокусник, который вот-вот достанет кролика из шляпы.
– Мэм, я хотел сообщить вам одну новость. Нам удалось решить неприятный вопрос с записками.
Королева была приятно удивлена.
– Правда? Я и не знала, что вы продолжили свое расследование. – Майк заверил ее, что даже и не думал его бросать. – Совместно с полицией?
– Можно сказать и так, мэм.
Старший инспектор и его помощник всегда были готовы прийти на помощь (похоже, она бы это оспорила, но он еще не извлек кролика), однако они в основном занимались делом Синтии Харрис, а он, Хозяин, решил смотреть на вещи шире. Майк подозревал, что одно их присутствие могло подстегнуть преступника во всем сознаться. За это он им очень благодарен. (На самом деле нет, но Ее Величество должна почувствовать, что тоже внесла свой вклад.)
– Сознаться? – переспросила королева. Она все еще выглядела озадаченной. – То есть преступник признал свою вину?
– Признала, – мягко поправил ее Хозяин. – Все верно, мэм, она во всем созналась. Ее поймали на месте преступления, так что отпираться не было смысла. Я принес с собой признательные показания. – Он открыл кожаную папку, которую держал в руках, и продемонстрировал лист с напечатанным текстом и подписью в конце.
Майк ждал восторженную улыбку, но Босс, видимо, впала в ступор от удивления. Такая реакция его тоже устраивает, он и сам не сразу опомнился, когда впервые прочитал эту бумагу.
– Кто же она?
– Горничная, мэм. Женщина по имени Лорна Лобб. Ее выследили на прошлой неделе, она крутилась в столовой возле столика, где обычно сидит помощница вашего личного секретаря. Я попросил свою команду быть начеку, и в итоге один из моих сотрудников поймал ее прямо на месте преступления. Рози в этот момент была занята разговором, и мой сотрудник заметил, что миссис Лобб пытается что‑то подбросить в ее сумку. В итоге он успел поймать ее за руку. Она действовала очень осторожно. Рози даже ее не заметила, мэм, но Лорне было некуда деваться: она не смогла объяснить, что это за конверт и почему у нее латексная перчатка на одной руке. На допросе она ужасно переживала, оно и понятно – записка просто чудовищная.
– Лорна Лобб? – переспросила королева, нахмурившись и стараясь припомнить это имя. – Какие записки она подбросила?
– Все, мэм, кроме тех, что были адресованы Мэри ван Ренен.
– Вы уверены? Даже Синтии Харрис?
– Абсолютно уверен. Все доказательства здесь, в письменном виде, – сказал он, постучав пальцем по папке. – Но записки она подбрасывала не по своей воле. Ее подначивала Арабелла Мур, которая, кстати, все отрицает, но это неважно – доказательства ее вины железобетонные. Миссис Мур замужем за Стюартом Муром, который, как вы, возможно, помните, был вынужден уволиться отчасти из‑за миссис Харрис. Миссис Мур очень ее за это невзлюбила.
Королева продолжала хмуриться.
– Но разве миссис Харрис не начала получать записки намного раньше? До того, как вышла на пенсию? Тогда у миссис Мур не было причин обижаться на нее.
Хозяин и сам об этом задумывался.
– Все верно, – признал