был отремонтированный “нортон коммандо”, его радость и гордость. Очень хороший мотоцикл, но, как говорят, ненадежный. На кольцевой развязке Дэниэл врезался в грузовик и около месяца пролежал в коме, прежде чем миссис Блейк приняла решение отключить его от систем жизнеобеспечения. Дядя, с которым я говорил, помог ему отремонтировать мотоцикл и после аварии получил отчет из ремонтной мастерской: хотел узнать, не допустили ли они ошибку. Там ему сказали, что у него расшатался ниппель для стравливания воздуха. Это часть гидравлической тормозной системы, мэм. Она могла отказать в любой момент. Из переднего тормоза вытекла жидкость, и у Дэниэла не было ни единого шанса. Он столкнулся с грузовиком и ушел под него – чудом не погиб на месте. Хотя для матери, принявшей тяжелейшее решение, так было бы лучше. Не знаю…
Королева стояла мрачнее тучи.
– Не дай бог такое ни одной матери.
– Вы абсолютно правы, – ответил Маклахлен и постарался сменить тему. – Мэм, вы упомянули, что экспертиза картин Артемизии Джентилески – он долго практиковался в произношении имени художницы по видеороликам об искусстве на Ютубе, – из Хэмптон-Корта длилась слишком долго. Так и было. В Королевской коллекции все были подавлены вестью о смерти Блейка. Именно он должен был заниматься очисткой картин, поэтому процесс действительно затянулся.
“Тонкие натуры, – подумал он про себя. – Если бы полицейские опускали руки каждый раз, когда с их коллегой что‑то случается, они бы вообще не работали”.
Королева кивнула.
– Возможно ли ослабить этот…
– Ниппель, мэм.
– Да, можно ли специально его ослабить?
Маклахлен на мгновение задумался.
– Если знаешь устройство мотоцикла, то да. Если бы я захотел насолить человеку на старом “нортоне коммандо” и выйти сухим из воды, я бы так и сделал.
– Спасибо, Билли. Теперь о картинах. Я хочу знать, что случилось потом. По-моему, как только выяснилось, что это копии, их отправили в хранилище. И я уверена… – Она наклонилась поближе к Билли, рассеянно поглаживая ухо корги. – … По крайней мере, мне кажется, будто хранитель мне сообщал, что в каком‑то другом месте нашли два оригинала.
На мгновение королева замолчала, погрузившись в размышления. В последний раз, когда она видела эти полотна, сразу после того, как их нашли, они лежали в студии консервации в Сент-Джеймсском дворце: две картины положили на стол, а две другие – на пол рядом. Все были очень взволнованы, особенно Шолто. Это были портреты женщин – аллегорические, – сами по себе картины очень пыльные и блеклые, с парой редких проблесков под слоем вековой грязи. Она не помнила всех деталей, разве что очень затейливую игру света и тени на лицах и то, что эти женщины были прекрасны – а еще интересны, как самые настоящие, живые женщины, те, кого она знала. Как будто их поймали и запечатлели в тот момент, когда они переживали очень сильные эмоции. Прелестные картины.
Затем наступила осень, а о полотнах все еще не было никаких вестей. Ей объяснили, что с молодым юношей, консерватором, по имени Дэниэл Блейк, произошел несчастный случай, поэтому для осмотра и очистки картин Джентилески пригласили кого‑то еще. Впоследствии, когда приехали эксперты, чтобы как следует изучить полотна, оказалось, что это все‑таки копии, к тому же не самые качественные – за исключением лиц. Королева была ужасно расстроена, но довольно быстро отвлеклась, потому что внимания требовали другие дела. Какие? Ах, конечно же, поездка в Китай! Она провела там несколько недель и каждый день делала все возможное, чтобы турне прошло успешно.
– В то время я находилась на борту королевской яхты, – пробормотала она. – Была очень занята.
Когда королева вернулась, ужасно измотанная, от Джентилески остались лишь смутные воспоминания. Вскоре после этого они вместе с министром иностранных дел планировали поездку в Канаду на будущий год. Тем временем после путаницы, в обстоятельствах которой до сих пор не разобрались до конца, она выбрала эскиз Кунео, на котором было изображено озеро в окружении деревьев, чтобы заполнить образовавшийся пробел на бледно-нефритовой стене возле ее спальни, где когда‑то висела пестрая, “убогая”, написанная масляными красками “Британия”.
– Мэм? – Маклахлен мягко вытянул ее из омута воспоминаний. – Если вам будет угодно, я пока займусь другим “несчастным случаем” – у бассейна.
– Нет, – твердо ответила она. – Если дело до этого дойдет, им займется полиция. В смысле, государственная полиция.
Она все еще боялась сообщить о своих подозрениях об убийстве старшему инспектору Стронгу. А теперь, вполне возможно, о двух убийствах. Для начала нужно убедиться, что между ними есть связь. Подумав об этом, королева вспомнила кое‑что еще.
– Вам удалось выяснить, где находился Шолто Харви в ту ночь, когда умерла Синтия?
– Да. Где‑то в Адриатическом море, между Сплитом и Равенной, в окружении трехсот свидетелей. Он был приглашенным экспертом на лайнере “Вечерняя Звезда”, рассказывал отдыхающим об искусстве Греции, Венеции и всего, что между ними. Повезло же ему найти такую непыльную работенку.
– И не говорите.
Маклахлен выглядел так, будто собирался что‑то сказать, но колебался. Затем он набрался храбрости и произнес:
– Вы, наверное, скучаете по ней, мэм. По “Британии”. Здорово же было на ней плавать.
– Да, – простодушно согласилась королева.
Хуже всего было то, что уже после того, как мистер Блэр забрал у нее яхту, тем самым значительно усложнив ей поездки и организацию приемов, он все‑таки признал, что в этом не было никакой необходимости. Внезапно королева почувствовала, насколько сильно устала. Она еще раз поблагодарила Билли за работу и сразу же отправилась в спальню.
Глава 29
Выходные в Виндзоре прошли просто ужасно. Одной из больших радостей жизни, которой королева наслаждалась после воскресной службы в церкви, была возможность попить кофе с кузиной Маргарет Родс, жившей у Большого Виндзорского парка. Она была единственной из ныне живущих людей, которые знали Ее Величество с детства, когда та была еще малышкой Лилибет. По сей день Маргарет оставалась одной из немногих, с кем можно было совершенно откровенно говорить обо всем, что происходит в мире. Она была на год старше королевы, и Ее Величеству всегда было отрадно видеть, что кузина прекрасно себя чувствует. Вот только в эти выходные стало ясно, что Маргарет нездоровится. Зайдя к ней в гости, королева обнаружила ее в немощном состоянии, которое не могло не настораживать.
Она задумалась о том, как сильно изменится ее жизнь без кузины. Наступит новая эпоха, и, учитывая скорый отъезд Филипа в Норфолк, ей будет одиноко как никогда. Четырнадцать лет назад ушла сестра, вскоре за ней последовала мама, и так один за другим с удручающей регулярностью ее